смекалку. – Я просто чемоданчик к ней в комнату кинула, ну, чтобы не тратить бюджет еще на один номер. Все равно же завтра уезжать.
– Там одна кровать.
– Ну ничего, мы потеснимся, – с энтузиазмом заметила Шушанна. – Правда, Аделита?
Я промычала что-то невразумительное.
– Кажется, ей не нравится, – резюмировал Вестейн и придумал изящное решение: – Отнесу к себе.
– А у вас, можно подумать, не одна кровать? – ехидно поинтересовалась Шушанна.
– А у меня, между прочим, люкс. Ты же сама его бронировала, еще до того, как улететь бронировать дядюшке гроб. А в люксе есть еще диванчик.
Мне, признаться, было уже все равно, куда меня отнесут. Лишь бы донесли. Очень болела голова, ныла нога и в кожу словно впились сотни маленьких иголочек.
Номер Вестейна был просторным, двухкомнатным, а в гостиной напротив потрескивающего камина действительно стоял диван, на который меня и сгрузили. Вестейн все же сумел выгнать Истона, отправив его за целителем, и попытался спровадить и Шушанну мне за глинтвейном, но хитрая помощница только крикнула в спину брату начальника:
– Попроси, пожалуйста, в баре принести нам глинтвейн! Тебе все равно по пути.
К моему величайшему удивлению, Истон даже не стал спорить. Более того, Шушанна даже попыталась выгнать Вестейна, чтобы помочь мне избавиться от теплого комбинезона, но начальник просто сказал: «Что я там не видел?» – хотя потом все же отвернулся к окну. Впрочем, под комбинезоном на мне был вполне приличный спортивный костюм, в котором я и осталась.
Сначала явился целитель, который туго перебинтовал мне ногу и рекомендовал покой, а потом я поняла, что сейчас будут пытать не только меня, но и Шушанну, а я еще не успела собраться с мыслями.
– Кто на тебя напал? – спросил Вестейн, едва за целителем закрылась дверь. – На тебя ведь напали, ты же не сама случайно съехала по склону.
– Не сама, – со вздохом призналась я. – Хотя и могла. Лыжи мне совершенно не понравились. Но кто напал, не знаю, какой-то мужик в сером костюме и лыжной маске. Я от него отбивалась и упала. Потом не помню, а потом меня спас ты. Все.
– Угу… – Вестейн задумчиво кивнул и перевел взгляд на Шушанну. – А ты откуда узнала, что на нее напали?
– А я… – начала помощница, и ее глазки испуганно забегали. Шушанна пыталась придумать ответ. Но, к ее счастью, в дверь номера постучали.
– Наверное, глинтвейн! – сказал Вестейн и лично открыл дверь.
Сначала в комнату нагло проник поднос с тремя бокалами глинтвейна, а за ним вплыла до боли знакомая внушительная грудь. Не может такого быть!
– Деточка! – заорала тетушка Мейпл и едва не уронила поднос. Но его Шушанна успела подхватить и снова передать в руки тетушке. Лучше бы тащила сюда. Мне сейчас однозначно необходим алкоголь. И желательно покрепче, чем в глинтвейне.
– Я так и знала, что этот мужчина доведет тебя до беды! – пришла ей на помощь тетушка Марбл, втискиваясь следом.
«Так вот почему вкус кролика в ресторане мне показался таким знакомым!» – подумала я, хотя могла бы подумать не о кролике, а о том, как сбежать отсюда. Похоже, эти две деятельные женщины проникли не только в мою жизнь, но и на мою конференцию, обосновавшись на кухне, и сейчас начнут портить все, чего я успела добиться – немного самостоятельности и хорошую работу. Они явно лишат меня и того и другого.
– Ты беременна? – уточнила Мейпл, заставив нас с Вестейном на пару закашляться.
– Нет, только ногу повредила, когда на лыжах каталась…
– Лучше бы забеременела! – в сердцах бросила Марбл. – Знаешь же, что ты и лыжи несовместимы!
– Действительно, лучше бы забеременела, – согласилась Мейпл. – Так проще было бы решить вопрос со свадьбой. Но мы не зря следовали за вами из Магополиса! Мы все знаем и все равно заставим жениться этого мерзавца, опорочившего твою честь! – Она надвинулась на Вестейна, который от греха попятился. Тетушки и по отдельности могли напугать кого угодно, а уж вместе!
– На ком жениться? – подозрительно уточнил начальник, а Шушанна закатила глаза. Видимо, привыкла, что шеф обычно соображает быстрее.
– Может, не надо? – запричитала я, но, судя по решительному виду тетушек, вопрос с женитьбой в их головах был уже решен. Это плохо. – Лучше расскажите, как вы тут очутились? – попыталась я быстренько и безболезненно сменить тему.
– За вами приехали. – Это Мейпл.
– Увидели, что тут готовят плохо, – присоединилась Марбл.
– Отвратительно…
– Мы подумали, что ты отвратительное есть не будешь и исхудаешь еще больше. Кто возьмет замуж тощую селедку? Особенно если рядом эта жопас… – начала Марбл, указывая на Шушанну. – Фигуристая!
Шушанна испуганно покосилась на свою роскошную филейную часть, обтянутую юбкой от моего костюма. Несколько смутилась и попыталась прикрыть самое ценное ладошками. Странный, на мой взгляд, жест. Но что взять с женщины, совсем недавно догрызавшей прикроватный столик?
– Ничего я и не… – начала помощница воинственно, но Мейпл, которая слыла в семье самым главным миротворцем, очень умело ее перебила:
– Узнав, как отвратительно тут готовят, мы вызвались помочь на кухне, а ты, Аделита, все равно не ешь, только падаешь с гор зачем-то!
– И замуж не выходишь.
– А пора.
Я переводила взгляд с одной тетушки на другую и понимала, что моя судьба летит в бездну. Вестейн меня теперь точно уволит, потому что эти две не замолчат, пока не добьются своего.
– Так, дамы! – Начальник наконец обрел дар речи и решил взять ситуацию в свои руки. – Ваша племянница устала, пострадала, давайте дадим ей отдохнуть.
– Давайте… – осторожно согласились тетушки, но не двинулись с места, намекая, что если тут кто и должен давать, так Вестейн, ведь он – единственная причина всех моих страданий. И тетушкиных, возможно.
– А мы с вами все обсудим…
– И выдадим Аделиту замуж? – кровожадно уточнила Марбл.
– Мы с вами все обсудим, – с нажимом повторил Вестейн, отобрал у тетушек поднос и, приобняв их за плечи, вывел из номера.
– Как думаешь, кто кого? – задумчиво уточнила Шушанна, уставившись на закрывшуюся дверь.
– Я бы опасалась делать ставки, – несчастно пробормотала я и поняла, что на всякий случай пытаюсь сделать глоток сразу из двух бокалов.
Вестейн
Теперь я понял, в кого уродилась Аделита. Нет, внешностью, конечно, она пошла не в этих двух относительно милых, но пугающе объемных дам, но их пробивная настойчивость чувствовалась и в хрупкой куколке-блондинке. А еще понятно, откуда в ней стремление работать и строить карьеру. Неудивительно, что она сбежала из-под опеки, как только появился шанс. От такого навязчивого желания выдать ее замуж даже мне стало нехорошо.
Возможно, потому что выдать ее планировали за
