Дейна совершенно спокойно сложила письмо, спрятала его в рукав и с улыбкой ответила:
– Я приду.
– Что она хотела? – сразу же спросил Арреш.
Оршош поцеловал кончики пальцев и послал служанке воздушный поцелуй.
– Передала письмо от госпожи Марилы, – Дейна высунула из рукава послание, показала и опять убрала в рукав. – Требует отступиться от наагалея. Хочет его в мужья для своей младшей сестры.
– Мы бы тоже хотели его в чьи-нибудь мужья, – тяжело вздохнул Арреш и больше допытываться не стал.
Всю дорогу до гостевого крыла – наги вели Дейну туда целенаправленно, и задумавшаяся женщина не сразу заметила, – а затем до крыла стражи хранительница прокручивала в голове ночное воспоминание о встрече с Марилой. Дейна не воспринимала женщину как проблему: госпожа Марила не показалась ей дурой, но столичной хитрости и изворотливости той здорово не хватало, чтобы сойти за серьёзного противника. Её явно тревожило, что Дейна стала свидетелем её тайной страсти. Причём страсти бесстыдной.
Но что-то ещё тревожило хранительницу, и она никак не могла понять, что именно. Голос чутья? Может быть. В любом случае не стоит расслаблять себя мыслями, будто Марила не несёт угрозы.
В покоях Дейна подождала, пока наги дотошно осмотрят все щели, переворошат её вещи и выползут за дверь с угрозами, что они сейчас нашлют на неё взбешённого Шема, и, вытащив из сундука шкатулку с рукоделием, села пришивать на манжету новую пуговицу.
На душе было странно спокойно. Дейну отпустила вина за смерть брата и тёти. Не до конца, но она осознала, что, терзая себя, она терзает и их. Все прежние проблемы отошли в тень. Она знала, что они есть, но была готова ждать момента, когда придёт время для их решения. Даже присутствие в столице Тинтари мало её трогало. Только мысли о наагалее продолжали волновать и тревожить, но не так сильно, как до разговора с братом. Возможно, причиной тому стало принятое решение, а может, бой с духом слегка вытряхнул волнение, но Дейна чувствовала себя успокоенной.
Собираясь во дворец, она планировала поймать на себя, как на приманку, недоброжелателя семьи Аррекс. Или семьи Фанлекс. В её голове были выстроены определённые шаги, прописаны сценарии различных действий, но всё пошло не так, как хотелось бы. Сперва она терялась, злилась, пыталась вернуться к тому, что ей нужно…
Сейчас же думала, что, возможно, события складываются лучшим образом. Ей стоит смириться и ждать. Дейна поймала себя на мысли, что ей уже не очень-то и хочется кого-то искать, ловить и убивать. Нападение на имение сильно ранило её, разум ослеп от боли. Но теперь она чувствовала, что боль утихла. Дейне всё ещё было очень горько, когда она вспоминала сгоревшее имение, тела погибших слуг, мёртвых Шерра и тётушку Донию. Но она увидела впереди, в будущем, что-то светлое. И появилось робкое желание наслаждаться жизнью.
Дейна вздрогнула, когда кусты под открытым окном зашуршали и затрещали, и вскинула голову. Огромная лапища пришлёпнула к подоконнику сперва бумажку, а потом тюкнула сверху бутыль зелёного стекла. Следом в окне показалось обиженное лицо Шема, и наг недовольно выплюнул:
– Почитай, что лекарь написал, и пей раз в день.
И скрылся.
Дейна оторопело хлопнула глазами, а затем бросилась к окну.
– Шем, прости меня!
– Да иди ты… – и уползающий наг длинно и затейливо прошипел направление по-наагатински.
– Спасибо!
Наг лишь яростнее затрещал кустами.
Дейна понюхала пробку бутылки и вытащила лист. Лекарь писал, что женщинам следует пить снадобье перед сном по три чарки каждый день. Мол, женское возбуждение устроено иначе, чем мужское, и сразу на несколько дней его не заглушить. Дейна тут же раскупорила бутыль и сделала три больших глотка и один маленький.
Зелье сильно отдавало мятой и было ужасно горьким, но женщина прищурилась, словно залпом отпила вкуснейшего вина. И поспешила спрятать бутылку вместе с запиской в сундук. Вернувшись к кровати, Дейна увидела на покрывале письмо от Марилы и, подняв его, вновь заглянула внутрь. Постояла, перекатываясь с носка на пятку и обратно, и, бросив послание на прикроватную тумбу, полезла под одеяло.
Никуда она не пойдёт. Нашли дуру.
Глава XVII. Игра лицедея
– Даже не смею надеяться, что вы приползли с извинениями, – его величество Раашир мрачно посмотрел на улыбающегося наагалея и взмахом ладони отпустил помощника, принёсшего им травяного отвара.
Наагалей выловил его прямо после совета. В коридоре поджидал. Императору очень хотелось величественно отправить нага дожидаться аудиенции в любой другой день, но уж больно ядовитая змея этот наагалей. Откажешь сейчас и жди неприятностей потом.
Нет, если наагалей не был бы таким ценным членом наагатинского посольства, Раашир бы просто посмеялся над его пьяными выходками. В конце концов, он не первый посол и точно не последний, который устраивает шум в городе. Но ситуация, когда даже оборотни не могли найти запаха нага и Дейны, очень сильно обеспокоила императора. Он успел подумать о страшном – войне с нагами, если господина Ссадаши найдут мёртвым. Да и исчезновение Дейны ничем хорошим не отозвалось бы для всей семьи Раашира.
– Боюсь, самые мои искренние сожаления вас не умилостивят, – наагалей взял чашку и с блаженной улыбкой пригубил отвар.
Император, не отводя от него мрачного взгляда, демонстративно вылил отвар из своей чашки в цветок, достал из ящик стола фляжку с дикой и щедро плеснул себе. Только себе, мстительно понадеявшись, что наагалея хотя бы похмелье мучает.
– Вкусно? – улыбающийся наагалей склонил голову набок.
– Вкусно, – сквозь зубы отозвался император, прихлёбывая из чашки.
– Вот и я устоять не смог, – благодушно протянул наг.
– Наагалей, зачем вы приползли? – прямо спросил Раашир.
День был тяжёлый. Бессонная ночь перетекла в очередное собрание глав Давридании, потом пришлось выслушивать крайне утомительный отчёт от виконта Моззи о похождениях наагалея и его хранительницы – в ином исполнении это было бы куда увлекательнее. Далее нервы начал трепать переживающий за сестру Шерр. Ещё одно собрание, и вот – венец дня! Наагалей приполз для душевной беседы.
– Хотел попросить об одолжении.
В кои-то веки наг не жеманничал и не гримасничал. Любезничал, улыбался, но смотрел очень цепко.
– Слышал, в императорской сокровищнице есть занимательная вещица. Цепь Чу̀дхе.
Заинтересованный Раашир отставил чашку. Цепь Чудхе передавалась в семье Митреск с незапамятных времён, тогда они ещё не были императорами, да и самой Давриданской империи ещё не существовало. Записей о ней не сохранилось, но семейные легенды гласят, что цепь была изготовлена чуть ли не в период Древних войн. И Раашир знал о ней не так много. Просто применить её можно было только одним-единственным способом, и эта её особенность никому не нужна. Так что ею никто и никогда не интересовался. Раашир даже удивился, откуда наагалей о ней прознал.
– Я хотел бы одолжить её на некоторое время, – Ссадаши обаятельно улыбнулся. – Не более чем на год. Обязуюсь вернуть если не её… ну, вдруг повредится… то что-то равнозначное по ценности.
– Зачем она вам? Древние держали на ней низших духов-демонов. У вас появился новый питомец?
– Пока нет, – уклончиво ответил наг. – В сокровищнице она всё равно пылится без дела. Почему не отдать её мне? Я же так прошу…
Раашир в задумчивости поднёс чашку к губам, позабыв, что там не травяной отвар, и закашлялся от хлынувшей в горло крепости.
– И не просто так прошу, – белёсые брови многозначительно приподнялись.
– А что вы готовы предложить? – император хищно раздул ноздри.
– Для вас не секрет, зачем я сюда пожаловал, верно?
– М-м-м… – неопределённо отозвался Раашир.
– Вы ведь подозреваете, что наагашейд направил меня выведать… кое-какие ваши тайны.
– У меня нет тайн, – улыбнулся император.
– Они есть у всех, – улыбнулся в ответ наагалей. – Так вот, в обмен на цепь я готов отказаться от исполнения приказа повелителя и оставить ваши тайны в покое.
