столкнулся со смертельной опасностью.
– Эти работорговцы-маги меня знают. Я сожгла их аукционный дом, когда спасала Эдгара из плена. Так что мне выходить нельзя. Тебе придется сделать все самой. Потом и славу ни с кем делить не придется!
Нерешительность сумасшедшей писательницы тут же дала трещину, и фальшивая святая дева преисполнилась благородства, и согласилась с моим планом. Мне оставалось только ждать, как она будет убита Кайлемом. Он, изначально бывший главным фаворитом, точно сможет убить бывшую главную героиню!
Глядя на решительный выход сумасшедшей писательницы из укрытия в зал, полный трупов и работорговцев-магов, я ударила себя по лбу. Это был полный провал! Сумасшедшая писательница тараном пошла на Кайлема с криками «Как ты мог предать мою любовь и связаться с работорговцами?» что Кайлем даже понять не успел, кого именно он зарезал мечом вместо ненавистного наследного принца Эдгара.
Лицо главной героини немедленно побелело, и ее тело превратилось в растущую черную дыру. Первыми исчезли работорговцы-маги. Весь императорский дворец затрясся, словно при десятибалльном землетрясении. Кто вообще мог подумать, что в момент смерти главной героини мир начнет разрушаться!
Раз работорговцы-маги исчезли, я побежала к Эду и помогла ему встать. Мы вдвоем с трудом прошли мимо трупов и вышли на улицу, где тоже творилось черте что.
– У нас ведь был план! – прорычал Эд. – Зачем было убивать Аннабелль?!!
– Да кто вообще мог знать, что появятся работорговцы-маги??? – отвечала я также громко.
Перед нами телепортировался Лилир и кинулся к нам.
– Что произошло? Лесная Пустошь разрушается! – прокричал старший брат обеспокоенно.
– Весь мир разрушается из-за этой дуры! – рыкнул Эд. – Нельзя было убивать Аннабелль! Она ядро проклятия судьбы!
– Что это за записная книжка, Лили? – спросил у меня Лилир, и я узнала в ней ту самую записную книжку, с помощью которой я однажды смогла связаться с реальным миром. – От нее фонит огромной магией, но я не могу ни опознать, ни использовать ее! Я чувствую, что мы можем исправить ошибки, если используем эту книжку!
Я выхватила из рук Лилира записную книжку, скинув Эда в его руки. Но стоило записной книжке коснуться меня, как разрушающийся мир исчез.
***
Я очнулась в одно мгновение, как то произошло в машине после первого погружения в книжный мир. Минималистичный светлый интерьер подсказывал мне, что в этот раз я очнулась в больнице в одноместной платной палате с кондером и плазмой на стене.
– Неужели все закончилось?
От радости я даже расплакалась. В госпитале для нищих был совершенно другой интерьер, и в госпитале для аристократов вряд ли могли быть такие современные вещи как кондиционер и телевизор. На прикроватной тумбочке лежал смартфон в знакомом чехле, так что смартфон тоже мой.
В режиме «не беспокоить» в уведомлениях висели многочисленные звонки от семьи мужа, от мужа и еще несколько по работе. В соцсети и в мессенджерах многочисленные угрозы, из чего я могла сделать вывод, что про ориентацию мужа узнали его родные.
– И все это за одну ночь?
Офигев от последствий своего коротенького (по времени в реальном мире) путешествия, я закрыла глаза и притворилась, что ничего не видела. Но все же мне хотелось поговорить с соседом на тему нашего с ним дальнейшего общения, раз уж мне все равно светил развод.
Жалко только Лилира. За очень короткое время мы с ним очень сильно сблизились, и на фоне недостатка общения с родным братом, он, как бы жестоко это не звучало, стал идеальным заменителем.
Снова открыв глаза, я проверила геолокацию на смартфоне и удивилась. Эта больница была гораздо дальше от моей квартиры, чем другая. Но зато именно в этой уже не первый год лежал в коме Леонид, и врачи давали крайне негативные прогнозы. Проще говоря, предлагали мне перестать издеваться над братом-близнецом и отключить его от аппарата. Но разве я могла его похоронить, если его мозг все еще жив?
Мне быстро надоело просто лежать, и я позвонила в справочную больницы и сообщила, что очнулась. Могла бы просто позвать медсестру, но так было явно проще и быстрее. Вскоре медсестра меня осмотрела, обмерила жизненные показатели и сказала ждать прибытия врача. Но лично я предпочла пойти на ужин.
– Эдуард! – восторженно позвала я, как увидела соседа с подносом стандартной больничной еды.
– Больная на всю голову, – шикнул он и отвернулся. – Не умеешь пить, не пей!
Я остолбенела от его слов. Эд в книжном мире был более дружелюбным и приветливым, а в этом от прежнего Эда в теле принца Эдгара разве что... а ничего. Только перебинтованная голова подсказывала, что история про спасение была правдой.
– Спасибо, что спас меня. И пока.
– Бывай, уж. – Ухмыльнулся он.
Очухавшись, я отошла к раздаче и взяла свою порцию еды. Судя по всему выходило, что либо Эд забыл о путешествии в книжный мир, либо мой мозг его придумал, чтобы получить союзника. То есть и мои чувства к тому Эду тоже вымышленные, верно?
Пока ела, все время поглядывала в сторону Эда, пока он не покинул столовую. В голове не укладывалось, что он ничего не помнил, или это был вовсе не он. Или вовсе не существовало никакого книжного мира, и это была всего лишь фантазия ослабленного от стресса мозга? Про Эда я просто не запомнила, как он меня спас на балконе, но подсознание об этом знало?
– Надо навестить Леонида.
Брата до нашего с ним разлада я всегда называла Леони, хотя его это всегда бесило. А мне нравилось. В его одноместной палате в отделении интенсивной терапии было светло и тихо. Как единственной родственнице в столице, которая его вообще хоть иногда навещает и всегда платит по больничным счетам, меня впустили ненадолго даже в неприемные часы. И мой мозг буквально взорвало, когда Леонид открыл глаза и тихо-тихо прошептал:
– Лили...
Но об этом он не вспомнил, когда
