текли по щекам. Лена их даже не замечала.
— Прости меня, — всхлипнула она, прижимаясь лбом к его.
А он смог погладить её по голове!
Несколько мягких поглаживаний, а потом рука замерла и безжизненно рухнула рядом.
— Прости меня, — повторила Лена, чувствуя зарождающееся в груди отчаянье.
— Я хотел по-хорошему, Хелен, — равнодушный голос Вейлора над головой. — Но ты вынудила меня.
Лена была не в силах ему ответить.
И даже не заметила, как одним словом её погрузили в сон. Лишь запомнила бледное лицо Виктора и его закрытые глаза. Он растворился перед ней навсегда.
Глаза открылись с трудом, будто Лена проспала вечность.
Темнота медленно рассасывалась, открывая слабый теплый свет мерцающей лампы. Лена чуть приподнялась, вставая. Она лежала на широкой кровати, чем-то напоминающей ту, которая принадлежала ей этот долгий месяц. Но это точно не она. И не её нежная спальня. Черный балдахин мирно колыхался рядом, а одеяло тяжелое, как каменный валун. С трудом Лена откинула его и встала. Поморщилась от стрельнувшей боли в голове и теле. Неприятное ощущение чуть не заставило её лечь обратно, но она не могла.
Перед ней все еще лежал Виктор — в её руках, почти у груди, медленно умирающий.
Неужели это случилось?
Это казалось дурным сном, но отчего-то стеснение в груди и чувство опухших глаз давало понять — это реальность. Как и кровь, забившая ей под ногти, которую она увидела сразу, как решила придержать больную голову.
Виктор умер.
Умер из-за нее.
Сбивчиво выдохнув, Лена встала с кровати полноценно, придерживаясь за опоры и жесткую перину. Несколько шагов вперед и вот она уже спокойно шла, пытаясь понять, где оказалась.
Помещение было незнакомо. Слабая свеча едва помогала. Большая комната, но такая пустая. Лишь кровать занимала место, а кроме нее — таз с водой на столике, а под ним ведро. Лена поморщилась, понимая, для чего это. Стоит забыть о роскоши, что её окружала.
Теперь она в тюрьме. Хоть и своеобразной.
Около столика стояло зеркало, пыльное и затертое. Лена подошла к нему и протерла рукавом ночной сорочки.
Себя не узнала — вся голова была забинтована, волосы сплетены в слабую косу за спиной. Лицо бледное, глаза краснющие. На секунду промелькнуло что-то знакомое — Лена давно забыла, как выглядела в родном мире, но тут почувствовала схожесть. Дело ли в опухшем лице, обкусанных губах или абсолютно потерянном взгляде она не знала. Моргнула и все пропало. Лишь слезы потекли по щекам.
Теперь она совсем одна.
Не нужно было бежать. Не нужно было снова втягивать в это Виктора.
Как она могла — была так глупа, что решила, что сможет обдурить самого Принца Империи⁈ Строила ему глазки, а сама крутила роман на стороне, зная, что за это придется отвечать.
Но ответила не она. Она все еще тут — живая, хоть и разбитая.
А Виктор…
Лена шумно шмыгнула носом, пытаясь унять слезы.
Ей стоило бежать одной. И позже — её магия была нестабильна и…
Магия! Лену осенило, и она вскинула руки, собираясь создать шар света, чтобы получше осмотреть комнату. Но ничего не произошло. Это было одно из самых легких заклинаний, но ей не далось. Лена устало выдохнула — вероятно, она еще слишком слаба.
Но магия поможет ей. Теперь уже одной — она больше не потащит за собой никого и никогда.
Виктор оставил слишком тяжелую рану после себя. Ей стоило оставить его позади, забыть, вычеркнуть, но эгоизм и желание любви взяло верх.
Лена потеряла голову и никогда себя за это не простит.
* * *
В тот день к ней пришел лекарь, перепугавшийся того, что она в сознании. Убежал, а потом вернулся со стражниками и кучкой слуг. Те засуетились вокруг, но не произносили ни слова.
И Лена поняла, что тоже не может говорить.
Сначала списывала на слабость. Но лекарь осмотрел, снял бинты и просто кивнул, уходя. Ей принесли поесть — какую-то кислую кашу и фрукты.
Лена ждала, когда появится кто-нибудь еще, но никто не приходил.
Двери были плотно заперты. Она билась о них, трясла, но естественно — без толку. Окон не было, никакой возможности понять, день сейчас или ночь. Лишь ходить кругами и стараться не дать мыслям сломать тебя.
Они пытались — все крутилось вокруг Виктора, которого она не сберегла. И Принца, который совершил убийство так равнодушно, и он…
Я хотел по-хорошему, Хелен. Но ты вынудила меня.
Хотел! Возможно и так — но чем дольше Лена пребывала при дворе, тем больше замечала, что ждет её тут не райская жизнь. Богатство очаровывало, но лишь вначале. Ей хотелось учиться, жить полной жизнью, а она становилась птичкой в клетке.
Если бы она не приняла предложение Принца, то вся история началась бы сразу здесь. В унылой комнате, давящая высоким потолком и тяжелым воздухом.
Голова еще побаливала, и чтобы спастись от унылых мыслей, она спала. Сон, на удивление, приходил легко. А когда отпускал, у нее уже было чистое ведро, новая вода и еда на подносе. Кошмары будили, пугали, но придавали уверенности — она еще жива.
Так продолжалось несколько дней.
Лена боялась потерять им счет, но считала по количеству еды. Ей приносили лишь скромный завтрак и обед к вечеру. Никакого ужина. Всего понемногу, отчего живот постоянно требовательно урчал. Приходилось даже пить воду для умывания, что была пропитана мылом. Но лучше так, чем сходить с ума от сухости в горле.
Она ведь так и не могла заговорить. Причем чувствовала, что может. Язык на месте, все остальное тоже. Не может и все, ничего поделать не может! И магия… так и не вернулась.
Лена напряженно смотрела на обручальное кольцо, из-за которого она и потеряла все. Прикипело, как вторая кожа, не снимается. Вейлор сказал, что кроме слежки оно лишает и способностей. Кажется, ей их так и не вернули. Неужели одного колечка достаточно, чтобы сдержать магию? Это злило и сводило с ума.
Слуги на нее не реагировали, будто она пустое место. Лишь одна служанка взглянула и тут же испугалась, будто призрака увидела. Они старались приходить, когда она спит, но Лена порой успевала их подловить. Пыталась схватить, но их было много, и они резво отбивались, сбегая.
Но её кормили, хоть и плохо, но лекарь приходить перестал. Голова тоже не болела, только душа выть хотела, но Лена выплакала все в первую ночь. Слезы ей не помогут, она знала, но что еще
