— Ясно, — я уже начала переставать удивляться хитросплетениям собственного семейного древа. — Получается, в день, когда погибла Серафима, вы были там.
— Был, — подтвердил мужчина. — В тот день мы как раз отца схоронили, мать была сама не своя от горя, вот Гриша и забрал меня к себе. А к вечеру пришла зарёванная Анка — её старая ведьма тогда, видать, совсем допекла. Ну, Гриша и пошёл разбираться. А я увязался за ним следом и видел, как он во время ссоры толкнул старуху, и та упала, ударившись головой об стол. Анка, ясное дело, сразу же в слёзы и выбежала из дома. Гриша за ней пошёл, успокаивать. А я в доме остался.
— Зачем?
Митрич криво усмехнулся и сплюнул на землю.
— Убедиться хотел, — сухо ответил он, — что ведьма, действительно, умерла.
Что-то в его голосе заставило толпу мурашек пробежать по моей спине, и я невольно поёжилась.
— Пока Анка с Гришей разговаривали во дворе, я накрыл старуху покрывалом — в нём мы её и закопали.
Я не знала, что на это сказать. Разве что поразиться хладнокровию, с которым Митрич об этом рассказывает?
— Кто-нибудь ещё знает? — нервно переступив с ноги на ногу, спросила я.
— Коли Анка с Гришей никому не сказали, то никто.
Я нахмурилась. Получается, они втроём хранили этот страшный секрет больше полувека. Тогда почему именно сегодня оба решили мне его поведать?
— Зачем вы мне всё это рассказываете?
Митрич развёл руками.
— Ну, так вы ж Семёном и так уже почти всё знаете, — заметил он. — Семён приходил ко мне на днях, спрашивал о могиле отца, сказал, какие-то вандалы её раскопали, а внутри обнаружилось два трупа. Вот я и подумал: пора облегчить душу. В конце концов, столько лет прошло… да и убийца уже давно лежит в земле. А с меня, малолетки, вообще тогда спроса никакого не было.
Что ж, определённая логика, пусть и весьма своеобразная, в его словах была.
— Ко мне сегодня Глафира Фёдоровна приходила, — сообщила я старику после короткой паузы. — Она сказала, вы утверждаете, будто церковь нечистая сила спалила. Почему вы так решили?
— А кому ещё это могло понадобиться? — невесело рассмеялся он. — Только нечисть не выносит святую землю — это все знают.
— Моя бабушка каждое воскресенье ходила в церковь, — напомнила я. — Разве это не показатель того, что она не нечистая сила?
— Конечно, ходила, — презрительно скривился мужчина. — Грехи поди-кась замаливала.
Я лишь укоризненно покачала головой, но дальше пререкаться не стала, понимая, что это бессмысленно: что бы я ни сказала, Митрич останется при своём мнении. Да и какая, в сущности, разница? Пусть думает, что хочет. Мне, в общем-то, всё равно. Лишь бы под ногами не мешался да слухи по деревне не распускал.
Потеряшка
— Ты ведь знал, что я родилась мёртвой?
Поздно вечером мы с Леонардом сидели за столом и неторопливо ужинали жареной картошкой с котлетами, и я не смогла удержаться от вопроса.
— Знал, — не прерывая трапезу и, кажется, совершенно не удивившись вопросу, подтвердил демон. — От тебя за версту разит смертью. Да и эта твоя способность видеть мертвецов… подобный дар не появляется на пустом месте. Обычно его получают те, кому посчастливилось заглянуть за грань, а затем вернуться назад.
Я коротко кивнула и продолжила вяло ковыряться вилкой в своей тарелке: аппетита не было от слова совсем.
— Тебя так сильно это расстраивает? — я почувствовала направленный на себя внимательный взгляд, но не нашла в себе сил оторваться от созерцания содержимого своей тарелки.
— Не особо, — пожала я плечами. Вздохнув, я отложила в сторону вилку и, поставив локти на стол, переплела пальцы и положила на них подбородок. — Скорее я пытаюсь смириться с мыслью о бренности бытия.
— Не рановато ли для подобных мыслей? — насмешливо уточнил демон. В карих глазах искрилось веселье.
— Ну, мне вроде как осталось жить всего десять лет, так что самое время.
Леонард мгновенно стал серьёзным, а между его бровями залегла глубокая морщинка.
— С чего ты взяла, что тебе осталось жить только десять лет? — впившись в меня потяжелевшим взглядом, спросил он.
— Бабушка сказала.
— Что именно она тебе сказала?
Я покорно пересказала демону свой разговор с бабушкой. Мой рассказ произвёл на мужчину неизгладимое впечатление: железная вилка в длинных пальцах согнулась пополам.
— Ну, разумеется, — сквозь стиснутые зубы процедил он, полыхая алым взглядом. За какую-то долю секунды Леонард полностью утратил человеческий облик, отрастив рога и приняв свой истинный вид. — Как я мог забыть, что вы, люди, обожаете бесплатный сыр в мышеловке, во все века предпочитая его честной сделке.
Отбросив в сторону покорёженную вилку, демон стремительно поднялся из-за стола и, даже не глядя в мою сторону, принялся раздражённо мерить шагами комнату, которая внезапно увеличилась в размерах, теперь скорее напоминая школьный актовый зал, нежели крохотную комнату в деревенском доме.
— Леонард, — я поднялась на ноги вслед за своим собеседником. — Что тебя так расстроило?
— Расстроило? — в голосе демона отчётливо слышалась с трудом сдерживаемая ярость. — Меня ничего не расстроило. Я не расстроен. Я в бешенстве! Я — Хозяин Шабашей, многие народы столетиями поклонялись мне как богу, принося богатые жертвы, дабы я поделился с ними своей мудростью. А какие-то деревенские дурочки, волею судьбы получившие моё кольцо, возомнили себя самыми умными и вместо того, чтобы прямо попросить о помощи, начали творить откровенную ересь!
Демон буквально полыхал праведным гневом. Тонкие изящные рога тускло мерцали, а на дне карих глаз горело адское пламя. Однако несмотря на все эти весьма устрашающие спецэффекты, я не почувствовала и тени страха. Сделав два шага, я уверенно вцепилась пальцами в обманчиво хрупкое запястье Леонарда, слегка дёрнув его на себя. Мне было очевидно: моих сил недостаточно, чтобы остановить демона. Однако Леонард покорно прервал свой “забег” по комнате и, подчиняясь моей безмолвной просьбе, остановился. Обнадёженная этим, я сократила оставшееся между нами расстояние и успокаивающе провела ладонью по напряжённой спине мужчины.
— Леонард, — я сознательно обратилась к демону по его истинному имени. — Успокойся, пожалуйста, и объясни толком, что в моих словах так тебя задело.
Леонард повернулся и посмотрел на меня долгим, пристальным взглядом. Не знаю, что уж он там разглядел на моём лице, но зловещий огонь в его глазах тут же погас, оставив после себя лишь слабо тлеющие угли.
В этот момент в кармане моих джинс зазвонил телефон.
— Прости, — смутившись, проговорила я, вытаскивая сотовый. На дисплее высветилось имя нашего бравого участкового.
— Женя, ты сейчас где? — стоило мне только принять вызов, сразу же раздался в динамике взволнованный голос Семёна.
— Мы с Николаем у него дома, — растеряно ответила я. — А что?
— Помнишь мальчишку, который вместе с двумя подружками устроил гадание в бане Анны Степановны?
— Помню, — подтвердила я.
— Он пропал, — в голосе Семёна слышались металлические нотки. — С утра ушёл, как обычно, гулять, и как сквозь землю провалился. Я вместе с местными сейчас прочёсываю округу.
— Нужна помощь?
— Не твоя.
Ответ друга серьёзно озадачил меня.
— Если тебе не нужна моя помощь, зачем ты тогда звонишь?
— Пропавший мальчик — Алексей, — внук Семёновны.
— Той крикливой бабы, устроившей бунт под калиткой бабушки?
— Той самой.
По моей спине пробежал неприятный холодок. Судорожно сглотнув, я спросила враз охрипшим голосом:
— Они думают, что мы с бабушкой причастны к его исчезновению?
Уточнять, кто именно эти таинственные “они” не было нужды. В динамике раздался тяжёлый вздох.
— Именно так они и думают, — после короткой паузы подтвердил мои опасения Семён. — Я вызвал поисково-спасательный отряд, но, сама понимаешь, пока они приедут, пока прочешут округу… В общем, тебе лучше прямо сейчас взять в охапку Анну Степановну и уехать в город. Хотя бы на некоторое время.
