— А если передумала? — не удержалась я. — Знаешь, у меня чуть сердце не остановилось, когда они палить начали. Неужели трудно было предупредить?
Мэт прогнал с лица улыбку.
— Прости, не успел, — он сказал это так покаянно, так искренне, что остатки моей обиды растворились, как сахар в кипятке.
А может, это накидка из фурснака подействовала умиротворяюще…
Мэт меня спас. От Талхара-младшего с его зоопарком. От "ребят" из наркоотдела — настоящих борзых, или легавых, как говорят в Татуре.
Это была отчаянная авантюра.
Сначала, узнав, что я ушла и не вернулась, он связался со своим шефом. Тот выяснил через агентов в особняке, что я жива-здорова, но меня удерживают силой и принуждают к замужеству.
Рисковать агентами, чтобы вызволить меня — кроме Лёлика, на полицию работала горничная Аннин — никто бы не позволил, тем более, что операция близилась к завершению. И тогда Мэт предложил план: взять старшего и младшего Талхаров, когда они будут меньше всего этого ожидать, то есть во время свадьбы. У порога нарколаборатории, спрятанной — надо же! — в подземелье под клубом. День и час церемонии на тот момент ещё объявлены не были, но Мэт предсказал их с абсолютной точностью. А ещё обещал указать источник суб-ингредиентов для "успеха" и сдать поставщика. За право первым войти в клетку с тиграми…
Что такое "успех", я понятия не имела, но сейчас это было неважно.
— Честно говоря, — сказал Мэт, — у меня в этом деле с самого начала был личный интерес. Я надеялся прояснить всё до арестов, но помешала диверсия на заводе. Потом я сам вышел из строя…
— Диверсия?
У меня была ещё тысяча вопросов, но он отложил объяснения на потом.
Мы подъехали к мэрии Чуддвиля.
Величественное здание, облицованное суровым серым гранитом. Мощные полуколонны, на страже входа — львы и грифоны. Клянусь, их каменные морды так и вытянулись при виде моего наряда, а челюсти заскрежетали, готовясь упасть!
Мэт оставил машину на стоянке для служебного транспорта. Имел, оказывается, право. И помог мне протащить через дверцу проклятые юбки, которые с трудом помещались на заднем сидении довольно просторной чёрной "мурены". После гибели бедняги "кугуара" Мэт взял её на прокат.
На нас смотрели. Но Мэт держался так, словно ему чихать. Я подумала и решила, что мне — тоже. И на то, что я опять завишу от его доброй воли, и на каблуки, и на юбку, за которой не видно ступеней, и на очередь к терминалу…
Я как будто перенеслась на три месяца назад. Тот же экран, разделённый на два окна, тот же контур ладони для идентификации личности. Но тогда рядом со мной стоял незнакомец и я цепенела от ужаса. А сейчас…
"Регистрация брака" — высветилось на экране. Я сдержала невольный вздох. Палец Мэта без колебаний потянулся к кнопке "Бессрочный брак" — но замер за миг до касания.
— Согласна? — и напряжение в глазах. Словно он не уверен в ответе.
— Да, — прошептала я.
Несмотря на все вопросы, сомнения, страхи и переживания, разом всколыхнувшиеся в душе.
— Да! — повторила громче.
В разделе "Бессрочный брак" было в три раза больше пунктов, чем мне помнилось по Бежену, и чтобы перебрать их все, потребовалось в пять раз больше времени.
— Теперь я понимаю, почему в Джеландии так популярны временные браки, — проворчала я, когда мы доковыляли до пункта "Финансовые обязательства и претензии". — Надо было всё-таки зайти в дамскую комнату и переодеться.
— И ты опять вышла бы замуж в джинсах?
— Так ты нарочно торопил меня, чтобы я осталась тортом на копытцах?
— Тортом? Сладкий торт… М-м, звучит соблазнительно, — Мэт окинул меня крайне заинтересованным взглядом.
Ох… К таким шуткам я не привыкла.
Потом у нас случилась первая почти семейная ссора.
Он, видите ли, нажал кнопку "Полная ответственность", а мне настоятельно советовал выбрать "Без обязательств":
— Если я разорюсь и мои счета пустят на оплату долгов, у тебя должно остаться, на что жить.
— Но у меня ничего нет.
— Будет.
— Ты сейчас не о какой-нибудь финансовой афере?
— Ни в коем случае, — тон его был серьёзен, но взгляд горел весёлым азартом. — Ты же собиралась сама зарабатывать на жизнь. Кто я такой, чтобы присваивать твои кровные?
— Молодые люди, вы, конечно, очень красивые, но нельзя ли побыстрее? Целый час стоите! — раздался из-за спины сварливый женский голос.
— Когда заключаешь договор на всю жизнь, спешить не стоит, — Мэт лучезарно улыбнулся нетерпеливой даме.
Дама сказала "О!" — поправила причёску, стрельнув в Мэта густо накрашенными глазами, и отошла к своему лысоватому спутнику с брюшком. Отчего-то казалось, что их брак не продлится долго.
А мы с Мэтом наконец добрались до финала. То есть до фейерверка с поздравлениями и призывом "скрепить союз двух любящих сердец страстным поцелуем". Покосились друг на друга. Мэт приподнял бровь — и мне вдруг ударило в голову, как от игристого.
А пусть смотрят!
Когда заключаешь брак на всю жизнь, ни к чему стесняться чувств.
В следующую секунду мы уже целовались — как в последний раз. Или как в первый. Нас же два часа назад чуть не убили. Можно считать, жизнь началась заново. И неважно, что туфли жмут, бока терзает тугой корсаж, а проклятая юбка стоит между нами плотным комом.
Ещё мешал какой-то шум… шелест… голоса…
Мы вынырнули из глубин реальности, существующей для нас двоих, в реальность общую, состоящую из улыбающихся лиц и аплодисментов!
Аплодисменты и поздравления провожали нас к выходу. Голова у меня шла кругом, губы расползались в улыбке, а к глазам подступали слёзы. В общем, полнейшее смятение чувств. И нести юбку было на удивление легко.
На улице смеркалось, в посеревшем воздухе пролетали редкие снежинки. Кажется, первые в этом году? Я столько времени просидела взаперти, что не могла сказать наверняка.
Когда мы спускались по невысокой лестнице, я наступила на край одной из нижних юбок, каблук подломился и… я очутилась на руках Мэта со всем моим парусным вооружением.
Обняла его за шею, зажмурилась и стала ждать, когда мы упадём. Моя стихия воздух, но сама я не пушинка, а он после аварии…
— Можешь открыть глаза, — Мэт поставил меня на асфальт у самой машины.
Он тяжело дышал, но зачем-то старался это скрыть. Глупый.
Я забралась в салон, как разъевшийся хомяк в тесную нору, Мэт сел за руль и вдруг стукнул себя по лбу.
— Вот балда! Совсем забыл, — он достал из внутреннего кармана тёмно-синюю коробочку, а из неё два кольца. — Нет, подожди!
Отвернулся, включил музыку, и салон заполнили лёгкие, нежные, как перезвон льдинок, звуки рояля.
Движения Мэта были каким-то рваными, дыхание беспокойным. Волнуется? Мэт Даймер волнуется! Разве такое бывает?
Он смотрел на меня внимательно, странно беззащитным взглядом, без своей привычной насмешливой самоуверенности, и у меня стеснило в груди.
Мэт взял мою руку, поцеловал пальцы и бережно надел тонкий ободок с вкраплениями крохотных камней. Кольцо село так, словно подбиралось под размер. А когда настала моя очередь, я несколько секунд не двигалась, просто держала его ладонь, тёплую, сильную, отданную в моё полное распоряжение — сейчас… и навсегда?
За окнами крутился вечный двигатель городской жизни, вокруг толпились чужие машины — ни намёка на романтику, но было чувство, что мы парим в невесомости, одни на свете, и миг соединения наших рук в узком проёме между автомобильными креслами подобен таинству…
Дорогой мы молчали. Я чувствовала себя ошеломлённой и немного потерянной. В одночасье моя жизнь круто переменилась — к лучшему, сомнений нет, но это требовалось осознать.
Мэт не мешал. Я так глубоко ушла в свои переживания, что очнулась, только когда нас разом накрыла тьма и шуршание шин стало неестественно гулким. "Мурена" вкатилась в подземный гараж, а я, разиня, не успела разглядеть здание над ним. Прозевала момент.
