- Арил прав, отец. Такой поступок может стать решающим фактором в решении де Асфира. Сейчас: привести Амелию на мероприятие – это главная цель. И мы зависим в этом от поддержки герцога, только он сможет ее уговорить пойти, - согласился Райл.
- Я подумаю над этим, а сейчас отправляемся домой. Не ровен час Таулин заявится, а меня нет, - поднялся из-за стола глава семейства, и молодые люди последовали за ним.
Некоторое время спустя в особняк де Бриолов прибыли гости.
- Проводите нас к хозяину дома, - обратился один из мужчин к слуге, и они последовали за ним по коридору.
- Господин, к вам посетители, - отворил слуга дверь в кабинет, пропуская гостей.
- Добрый вечер господа, присаживайтесь, - обратился к ним глава семейства, разливая по бокалам виски и протягивая угощение.
- Здравствуй, Оснат. Это мой друг: Нельсон ор Орен.
- Помню-помню… Охетинские пещеры… как же тесен мир, – хмыкнул хозяин поместья.
- Ты знаешь: почему мы пришли? – задал вопрос Таулин.
- Почему – знаю. Я в курсе: что, где и когда происходит с моими детьми. А вы? – прищурился Остан, улыбаясь. - Хотите, чтобы я отменил помолвку сына?
- А ты неплохо осведомлен, - удивился Нельсон.
- Не рассказывай мне сказки. Если твой мальчишка действительно суженный для моей дочери, то ни о какой скоротечной помолвке с другой не может идти и речи, - ухмыльнулся Таулин. - Он морально не настроен даже на свидание – не то: что на свадьбу. И так продлится еще не один год – мы оба это знаем. Не разыгрывай спектакль! Что происходит?
- Ндааа… старый разведчик… тебя трудно обмануть. Но сначала ответь мне: чего вы хотите?
- Выкладывай.
- Правильный ответ, - улыбка с Остана слетела моментально. – Я хочу вашу дочь себе в невестки. У вас одна дочь на двоих, а вы не можете направить девочку в нужном направлении? Ей плохо, моему сыну плохо. Я собираюсь это исправить.
- Не слишком ли ты самоуверен? – скептически спросил Таулин.
- Отнюдь, друг мой. Или ты предлагаешь мне смотреть на душевные страдания собственного ребенка? Я не настолько бессердечен, как вы!
- Что ты себе позволяешь?! – рыкнул Нельсон.
- Это вы что себе позволяете? Тоже мне: отцы! Один в Яртании допустил разлуку детей, другой «мнется» сам не знает: зачем пришел! Дело я взял в свои руки, раз у вас из них все валится!
- Остыньте оба! – прикрикнул на друзей Таулин. – Ты прав: я не знаю, как помочь Амелии и что с этим всем делать. Что ты предлагаешь?
- От вас требуется привезти девочку на прием. У вас неделя чтобы уговорить ее не только посетить мероприятие, но и настроить ее: что это все, конец! Она должна быть уверенна: что теряет Арила навсегда!
- А на самом деле?
- А на самом деле я устраиваю свадьбу для сына и нее. Я надеюсь, что хотя бы ревность в ней взыграет. У тебя потрясающая дочь: такому самообладанию и силе воли стоит позавидовать. По рассказам сыновей: ее ничего не «берет»!
- Ошибаешься, просто она не показывает, - тяжело вздохнул Нельсон.
- Значит надо ее «дожать»! Стратеги, разведчики, воины, опытные мужчины… - вы точно ее отцы? Мямли! – рыкнул Остан. – И мой сын от вас тоже недалеко ушел: выбор он ей предоставил… Кому хорошо от ее выбора?! Арилу? Да он душу открыл перед нею и перед тобой собирается Таулин, чтобы ты удостоверился сам. Ей? А она сама знает: чего хочет? Дают мужчину – не хочет, забирают – плачет. Не так ли?
Отцы девушки пристыжено молчали.
- Она ребенок! Она запуталась! А вы, родители, должны направить ее, а не сопли жевать! Приведите девочку на прием: платье и украшения я пришлю – скажете от вас. Хоть это вы можете сделать?! Остальное предоставьте мне, я сам заполучу свою невестку.
Вскоре гости покинули имение грозного герцога де Бриола. Его слова зажгли в них надежду: что их дочь наконец-то станет счастлива.
*****
Я очнулась от солнечных лучей, падающих на лицо. Оглядев свою комнату и вчерашний наряд, потянулась к лежащему рядом фамильяру.
- Лакс, мне нестерпимо больно…
Спутник молчал. Да и что тут скажешь, я сама отпустила Арила жить дальше. «А отпустила ли?» - с такой мыслью отправилась в душ. Одевшись в домашнее платье, я снова легла на постель: мне не хотелось идти в школу. В душе царствовала боль, и меня накрыло апатией ко всему. Я снова вернулась к тому, с чего начинала свою новую жизнь в этих землях.
- Я не хочу больше это чувствовать! – меня накрыло истерикой.
Я вновь доверила свои слезы подушке. Мне хотелось вырвать собственное сердце, чтобы оно больше не болело. Было непросто признаться самой себе, что не забыла Арила. Вспоминая образ блондинки под руку с ним, мне хотелось рвать на себе волосы. А лучше: на ней.
- Амелия, - в комнату вошла мама. – Мы ждем тебя к завтраку.
- Я не хочу…
- Детка, - озабоченная родительница присела на кровать. – Не стоит себя изводить, пойдем к семье. Они все переживают за тебя.
- Не хочу…
Тяжело вздохнув, она покинула мою комнату. Так я пролежала до вечера, пока ко мне не вломились близняшки.
- Амелия, посмотри! – визжала в восторге Аллерия. – Директор передал тебе букет.
Сестра протягивала мне розовые лилии. Я схватила букет и запустила им в стену, снова уткнувшись в подушку.
- Сумасшедшая! – в обиде обозвала меня Иллория, и девочки покинули мою комнату.
Всю ночь я вспоминала Арила: его объятия, поцелуи, наши плавания в море… Я столько месяцев запрещала себе о нем думать, боясь боли, но сейчас мне было все равно: во мне ее было столько, что одним переживанием меньше, одним больше – уже не играет значения.
На следующий день мама снова пробовала дозваться меня к столу, но я ничего не хотела. Мне было достаточно воды из крана моей ванной. Вечером приходил Таис, но и к нему я не спустилась. На третий день в комнату заявились родители с подносом еды. Я мельком на них взглянула и накрылась одеялом с головой.
- Амелия, поговори с нами, - услышала я голос отца Нельсона.
- Дочь, как твое состояние? – спросил отец Таулин.
Но я им не отвечала. Я не хотела разговаривать – это бы не помогло: мне все равно будет больно.
- Я вас предупреждала, - вздохнула мама.
- И что ты предлагаешь? Оставить все как есть? И пусть себя голодом морит?
- Амелия, чем мы можем помочь? Чего ты хочешь?
Задав мне еще с десяток подобных вопросов, родные удалились. На четвертый день в комнату зашла мама с пышным белым бальным платьем в руках.
- Амелия, отцы купили тебе наряд на помолвку Арила. Если ты и дальше не будешь есть, то думаю, что одевать его будет не на что.
- Я не пойду…
- Еще как пойдешь, – парировала родительница. – Всю нашу семью пригласили: не позорь нас.
- Я не хочу…
- Пока ты живешь с родителями, будь добра исполнять нашу волю. Я все сказала! - мама вышла из комнаты, сильно хлопнув дверью.
Утром пятого для моей самоизоляции ко мне пришел отец Таулин.
- Амелия, я знаю, что ты чувствуешь: ты сама мне показала. Вспомни: что я тебе говорил на корабле? Настоящая любовь не может быть эгоистичной. Сейчас у Арила помолвка с другой. Он тебя отпустил, а ты его нет. Тебе надо пойти на прием и попрощаться с ним, чтобы идти дальше. Ты сильная девушка и прекращай себя жалеть.
Еще с час я пролежала, размышляя над его словами, а потом поднялась с кровати и отправилась на кухню. Налила себе морса и схватила булочку. Я сама приняла решение отпустить Арила – и я это сделаю… Отец прав: мне надо как-то жить дальше.
Оставшиеся несколько дней до приема я «откармливала» свою истощенную тушку. Углубилась во всевозможные косметические процедуры. Я хотела блистать как никогда. Арил не должен увидеть: что мне плохо. Я поставлю точку в этой истории и буду учиться жить без него. Мне очень помогало самовнушение – все меньше я старалась обращать внимания на эмоции. Пришло время думать головой, потому что сердцем – больно.
В утро назначенного дня я наряжалась перед зеркалом. Я не стала надевать подарок отцов: белое пышное бальное платье не характеризовало мою натуру и тем более не подходило к мероприятию, ведь невеста не я. Поэтому я достала из гардероба ярко красное атласное платье, которое напоминало мне о моей стихие. Оно было без верха, облегающим от лифа до бедер, а от них пышным. Облачившись в наряд, надела на себя белое золото с рубинами: колье, перстень, браслет, серьги и диадему. Возможно, кому-то мой облик покажется вульгарным, но я хотела «гореть» пламенем. Чтобы на приеме сжечь все оставшиеся мосты, которые так или иначе не позволяли мне забыть мужчину. Сказать: что я шокировала родителей своим внешним видом – это ничего не сказать.
