на что та даже обиделась.
— Ты их честно заработала, — серьезно сказала я. — И ты сама должна ими распоряжаться.
— Вот я и хочу отдать их тебе, — Ева опустила голову. — Мне все равно некуда их тратить. И ты покупаешь нам еду. И ты же... ну... мама. И ты меня научила вязать игрушки!
Я вздохнула. Никогда не оспаривала решение детей называть меня «мамой». Это было приятно, пусть и сильно пугало. К тому же так меня пока называли только Соня и Ева. Мальчики звали по имени. Это тоже было неплохо. Но решение Евы, возникающие из-за этого слова, надо было оспорить.
— Ева, — начала было я, но запнулась.
А правильно ли я поступаю? Девочка изо всех сил старается быть полезной. Стоило ли мне пресекать это желание? Я могла поступить куда изящнее. Зачем мне отдавать деньги малышке и класть на ее плечи такое бремя? Она пока мала и не знает, как распоряжаться с большой суммой денег. Но вот с маленькой...
— Хорошо, — я кивнула.
Лицо девочки озарилось улыбкой и облегчением.
— Но с одним условием.
— Каким?
— Я буду выделять тебе по три медяка в неделю. И ты сама будешь покупать то, чего тебе хочется. Согласна?
Термина «карманные расходы» в этом мире еще не было. Но эта практика позволяла детям учиться грамотно, пользоваться финансами. Мне было любопытно, что купит Ева.
— Тогда и Сашке с Егором надо, — нахмурилась девочка. — Я не хочу одна получать деньги. Это не правильно. Мы всегда все делали вместе. Поэтому... Соня и Варя пока маленькие. И Соне нельзя в деревню и...
— Успокойся-успокойся, — я погладила девочку по мягким волосам. — Если ты этого хочешь, то, конечно, все будут получать деньги. И Сонечка, когда подрастет, — я улыбнулась, но сдержала порыв крепко обнять Еву.
Она была очень светлым ребёнком. Робким, пугливым, но старательным и умным. Мне хотелось обучить ее всему, что я знала сама. Чтобы в будущем, если меня не окажется рядом, она могла позаботиться о себе. То, что ее игрушку купили, уже говорило о том, что мой план работал.
— Извините, — раздался незнакомый женский голос.
Я отвлеклась и подняла взгляд.
Рядом с прилавком стояла та самая девушка, которая недавно купила игрушку. Ее взгляд был предвкушающим.
— Да? Вам приглянулось что-то еще? — я встала со скамьи и подошла поближе.
— Да, — девушка кивнула. — Я заплачу десять золотых и куплю у вас все. Вас это устроит?
Я ошарашено моргнула. Десять?! Да я бы и пяти не набрала, даже если бы торговалась с каждым покупателем. А тут десять?
— Нет? Тринадцать моя последняя цена, — по-своему истолковала мое молчание покупательница. — И, я бы хотела, чтобы вы мне назвали мастерицу, что вяжет такие чудные вещи.
Я поспешно кивнула. Таких богатств у нас никогда не было! Да я теперь даже корову купить смогу! И овец. Козы уже были и исправно приносили нам молоко. Точнее коза и маленький козленок. Их я купила в деревне у сестры старосты. Она переезжала в город и распродавала свое хозяйство. Там я в прошлый раз купила даже доски для строительства небольшого хлева.
Теперь придется строить большой!
— Но мастерица перед вами, госпожа, — ответила я, поспешно забирая свои золотые монеты.
— Да? Я тебя раньше не видела, — карие глаза собеседницы слега прищурились.
— Я редко приезжаю в город, — произнесла я, аккуратно упаковывая все с прилавка.
— И по каким дням ты приезжаешь?
— Мне не ведомо, госпожа. Своей повозки у меня нет, поэтому я жду попутчиков.
— А где ты живешь? — в голосе девушки послышалось раздражение. — Я бы хотела нанять тебя.
— Простите, госпожа, — я сложила вещи в мешок и подняла взгляд. — Но меня нельзя нанять. Я не намерена бросать своих детей.
— Девчонка? Она может переехать вместе с тобой, — незнакомка презрительно поджала губы и взяла мешок в руки.
— У меня пятеро детей, — с улыбкой сообщила я.
— Пятеро?! — лицо девушки выглядело ошарашенным. Затем она встряхнула головой и снова нахмурилась. — Ты не сказал, где ты живешь.
— В деревне «Верхние Голубки», — спокойно ответила я.
— Далековато... — девушка прикусила губу. — Хорошо. Возможно, я заеду на днях, чтобы сделать заказ.
С этими словами незнакомка отошла от прилавка. Я ошарашенно смотрела ей вслед. Мало того, что она не уточнила смогу ли я тогда быть дома или связать ей что-то, так эта нахалка еще разговаривала так, словно я должна чувствовать себя виноватой.
— И как она нас найдет? Она же даже не спросила какой дом, — тихо спросила Ева.
— Не знаю, — честно ответила я.
Даже если эта высокородная приедет в деревню, хотелось сделать вид, что меня там нет. Из вредности. С другой стороны она заплатила так щедро, что это желание было мимолетным. С такими деньгами мы сможем... Да все, что угодно! Купить наконец-то пшеничную муку, например!
— Пройдемся по рынку? — предложила я Еве, протягивая руку.
Девочка согласно закивала и улыбнулась. Теперь, когда у нас были деньги, можно было купить все необходимое. Возможно, даже получиться купить овец.
Рынок был все таким же шумным. Но я уже прекрасно в нем ориентировалась. В темные переулки мы с Евой не заходили и всегда были на виду у других людей. До приезда Инги, мы прошлись по всем прилавкам. Купили две новые удочки ребятам. Пшеничную муку, которая стоила аж пять серебряных монет за небольшой мешок. Сладких петушков на палочках десяток штук. Ленты для волос для девочек. Много огненных камней и несколько водных, чтобы попробовать их в действии. Я думала, что Марфа будет довольна.
Мы съели оставшиеся пирога и направились в сторону, где продавали животных. Солнце уже клонилось к закату. Скоро должна была подъехать Инга. Я бы как раз успела купить овец и подойти к месту встречи, когда позади раздался голос, от которого мурашки прошли по спине.
— Надя? Надежда?
Я вздрогнула и усилием воли заставила себя не оборачиваться. Этот голос был мужским. И если он звал меня, значит, узнал предыдущие владелицу тела. Я взяла Еву за руку и ускорила шаг, но уйти не успела. Кто-то схватил меня за руку и резко развернул.
— Надя! — грубый мужской, хриплый и
