— Она… она меня оскорбляет, и ты позволяешь ей это?! В твоем замке?! Неслыханно! — еще бы, конечно, ничего не слышно, граф скоро не только рот, но и уши зажимать будет. Во — о-он, довела беднягу, скоро под стол упадет!
— Кьяра, ты ведешь себя грубо!
— Кто?! Я?! Я вообще молчу! А до этого только правду и говорила! И я извинилась! — нет, представляете, она на себя вино вывернула, а я виновата?! Вот так и помогай людям, подавай попить! — А вообще, можешь подол поднять, и вот честно — пречестно, ноги — кривые! Как колесо! У всех всадников так, особенно с детства кто ездит! Я видела! А еще они — волосатые! Леди Летиция, а Ваши ноги волоса…
— Всё, я не могу! — и невероятный мужской хохот ворвался в наш спор. — Леди Кьяра, дамы ездят боком! У них седло специальное…
— Граф, перестаньте смеяться! — Скромная наша Летиция, я бы сказала 'ржать', смеяться это точно не про него, вон, уже пополам согнулся! — Рихард, ты обязан её наказать! Я требую!
Интересно, а леди позволительно голосить и топать ногами?! Вот баронесса так сейчас и делает! Даже прическа стала рассыпаться! А моё перышко на месте, не смотря на всю несправедливость жизни!
— Граф Лайнвуд, а вот от того, что боком ездят, думаете, волос на ногах нет?! Стираются?! Но только с одной же стороны?! — нет, мне, правда, интересно!
— Кьяра, прекрати! Шейн, хватит! Твоё веселье неуместно!
— А, что я?! Я так, улыбаюсь только! — и граф вновь продемонстрировал мне свою сногсшибательную улыбку. Так, это что, я поправляю прическу?! А зачем я локон на палец намотала?! Ну, ладно, но подмигивать в ответ — это, Кьяра, лишнее.
Летиция перестала вопить, но совершенно безвольно повисла на герцоге, всхлипывая и постанывая. Она что, из‑за платья собралась в обморок падать?!
— Миледи, Вас проводят в покои, где и устранят весь вред, что Вам нанесли по моей вине, а также предоставят всё необходимое для вашего личного комфорта! — вот это скорость услуг, уже две горничные за плечом у Летиции пол рассматривают. — Шейн, твои апартаменты готовы, развлеки себя сам!
Баронесса в ту же секунду была передана в руки заботливых служанок, а я… Я оказалась под обстрелом бешеных глаз герцога. М — да, похоже, только одному человеку было совершенно плевать на дурное расположение духа хозяина замка.
Граф, развалившись на стуле, на слова Рихарда не обратил никакого внимания. Не отводя от меня взгляда, он пригубил вина, а затем внезапно показал мне сжатый кулак, с отставленным вверх большим пальцем. Что бы это значило?! Спрошу у него позже. Или у Рихарда. Ой, кажется, у Рихарда не буду, что‑то он зол на меня!
— Кьяры, ты идешь за мной! — и меня довольно не вежливо схватили за руку. — Благословенных снов! Шейн, Летиция, мои извинения!
* * *
И вот мы зашли в мою комнату. Вернее, Рихард зашел, а меня волочил за собой волоком, а затем просто втолкнул.
— Ты зачем устроила цирк?!
— Это я устроила?! Я не голосила, как попрошайка, на всю округу в праздничный день! Подумаешь, платье испортили! Да таких у неё — тысяча! И граф…
— Граф! Ну, конечно, как же нам смотреть по сторонам, если мы от графа глаз отвести не можем! Еще бы, первый меч королевства! К твоему сведению, я уступил ему этот титул по настоянию короля!
— А я верю! Вот как ты мне, так и я тебе!
— Тебе?! Да мы с Летицией, бог знает, сколько времени прождали, пока вы соизволите появиться в столовой! — меня тряхнули, взяв за плечи, — Что вы делали в парадной зале так долго?!
— Я училась приседать! Низко! Аарон лишь помог мне!
— Уже Аарон?! У меня нет слов! — герцог в гневе отбросил волосы со лба, — Неужели даже элементарным правилам приличий тебя не учили родители?!
— Приличий?! Меня?! — рычала в ответ я, — Может это я, прижимаясь к тебе своими си… бюстом, набрасывала на колени салфетку?! Или это я поливала хозяйку дома грязью, делая нескромные намеки?!
— Летиция такого говорить не могла, она слишком для этого…леди! — непрошибаемая мужская тупость. Леди она, как же. — И потом, какую 'хозяйку'?!
— Какую?! За столом я играла роль хозяйки Дома! И уж точно не баронесса! — проорала я, ибо до некоторых самые простые вещи этого мира не доходят, куда уж законам гостеприимства! — И меня ты должен был повести к столу!
— Ты! Не! Хозяйка! — меня снова схватили за плечи, ощутимо тряхнули. — Ты… ты даже не моя ученица! Радуйся, что я не стал ставить тебя в неудобное положение!
— А и не надо было! Представил бы меня гостьей, раз уж я не 'хозяйка'!
— Ты — не гостья! У меня таких гостей не бывает, по тебе же видно, что ты…
— Ну, и кто же я?! — смело смотрю в его злые глаза. — Кто я?! Говори!
— Ты — моя Кайрими! Ты…
— Я — знаю! — перебила я. — Но я — единственная леди, живущая в Замке… и за столом…
— Ты — не леди! Ты — кайрими! — меня снова тряхнули. — Даже если мы не заключили соглашение! Ты не понимаешь, что это значит?! Ты не знаешь, где твоё место?!
— Не надо считать меня дурой! Кайрими — ночная жена! 'Жена ночью' — вот кто я! Но так как Найрими…
Меня прервал грубый смех. Издевательский. Доводящий до безумия.
— Святая наивность! Это лишь формула вежливости называть вас так! Ты — любовница! Ночная грелка, подстилка… Ты ниже Летиции, леди по крови, на тысячу ступеней… на миллион! Да ты — деревенская…
Хлесткая пощечина прервала его речь. Да, не хотелось мне более слушать его слова. А осознавать их правдивость — тем более. Потому мы двое так и стояли друг напротив друга, каждый крепко сжимая свои кулаки. Ударит?! Да?! Нет?!
— Уходи! Быстро! — хриплый голос Рихарда вывел меня из ступора. — Кьяра, уходи немедленно и запрись в Западной башне!
— Никуда я не пойду! — да, иногда моя упертость вредит мне же самой. — Это моя комната!
— Кьяра, посмотри мне в глаза! Я — меняюсь! Уходи… — последние слова он выдавил из себя с трудом. Согнувшись, герцог схватился за столбик кровати. Ткань балдахина затрещала.
Я медленно отошла от него на шаг. Больше не дали. За руку меня схватила уже когтистая лапа, покрытая золотой чешуёй. Лицо Рихарда изменилось лишь слегка: заострились скулы, но вот глаза… На меня смотрели совершенно золотые глаза с вертикальным зрачком. Мужчина медленно разогнулся, повел заметно расширившимися плечами, и подошел ближе. А я так же и стояла, понимая, что свой шанс избежать этой встречи упустила, а потому:
— Ну, здравствуй, Зверь!
В ответ Зверь осклабился, показав заострившиеся клыки. Я медленно, и как мне казалось, обольстительно улыбнулась. Наверное, всё‑таки обольстительно, судя потому, что меня дернули за руку и повалили на пол. О, слава том у, кто обставлял эту комнату! И слава мягкому ворсистому ковру!
