Послышались смешки, направленные на Киру. Она открыла было рот, чтобы возразить, но поняла, что он был прав. Силой боевой магии была неожиданность, и только что он эту неожиданность им и устроил.
– Раз уж вы удостоили нас своим присутствием, мисс Риаз, – раздался его холодный голос, – думаю, самое время проверить, стоит ли допускать вас до занятий. Перечислите все руны второго круга.
Второй семестр. Самое начало. Кира помнила их наизусть.
– Фрер, Целар, Ассо, – Кира запнулась.
Ассо. Сердце. Руна, которую над её правой грудью начертил профессор Деннет. Руна, которая тлела под её мантией прямо сейчас.
– И, как я вижу, вы едва их помните, – прервал её профессор. – Право, я разочарован. Что ж, следующий вопрос. Сколько раз вы, адептка первого курса, практиковали ритуальную магию в боевых условиях в качестве донора? Насколько я успел заметить, у вас было шестнадцать семинаров на эту тему.
– Единожды, – произнесли губы Киры.
Он не мог этого не знать. Мадам Кински, проводящая семинары, получила чёткие указания от Райли: Кира не могла становиться ничьим донором, кроме него. Он официально запретил ей становиться чужим донором ради её же блага, чтобы неопытный адепт вроде Шона во время занятия не выпил её до дна.
Сам Райли обещал её обучить, но для подобных занятий всё никак не находилось ни времени, ни партнёра для спарринга, способного выдержать силу их пары хотя бы несколько секунд.
– То есть вы не готовы к простейшим вещам. Любопытно. Что ж, тогда самый простой вопрос: сколько великих – или высших – ритуалов вы знаете?
В программе первого года этого не было, угрюмо подумала Кира. Он, кажется, задался целью посадить её в лужу. Или преследовал другую цель?
– Три, – глухо сказала Кира. – Снятие или нанесение великого проклятия, и возвращение памяти… возвращение себя.
Его голос не стал ни на йоту теплее.
– Возвращение себя – как?
– Как личности. Возвращение памяти, например, – Кира сглотнула, – возвращение сил, прежних умений. После травмы мозга или тяжёлого заболевания, когда целители и другие меры бессильны. При старческой деменции. В случае полной амнезии.
– Что означает завершение подобного ритуала?
– Полное его исполнение, – мгновенно ответила Кира. – Возвращение всей утерянной памяти, всех забытых умений, ясный ум и сознание.
– Ну хоть это вы знаете, – сухо сказал профессор. – Что происходит, если данный ритуал не завершается?
– Он исполняется частично: к магу возвращается лишь частица памяти, и тогда высший ритуал нужно исполнить снова. Чаще всего маги тренируются на обычных, средних ритуалах, клюя по зёрнышку, и возвращая воспоминания по одному. Процесс может занять до нескольких лет, и высший ритуал вовсе не обязательно удаётся завершить за это время.
– И чтобы не тянуть силы из уставшего за эти годы донора, – бесстрастно сказал профессор, – которого вполне могут начать терзать чужие воспоминания, высший ритуал часто завершают формально, не получая никакого другого результата. Каковы действия мага и донора в подобном случае?
Кира сглотнула. Она никогда этого не делала: адептке первого года просто не доверили бы быть донором или магом в подобном ритуале, а с профессором они даже не пробовали завершить ритуал формально, ни разу.
– Я не знаю, – тихо сказала она.
Профессор вздохнул.
– И ведь кто-то поставил вам высший балл на экзамене. Идите, мисс Риаз. Садитесь. Мое разочарование вашими скромными способностями мы обсудим в другой раз.
Он не повысил голос. Он вообще ни разу не повышал на неё голоса – никогда.
Кира молча поднялась по проходу и села с краю.
– Сегодня мы поговорим о формальном завершении ритуалов, высших и обычных, – сухо произнёс профессор. – Если вы не справляетесь с потоками силы, а отказаться от ритуала уже поздно – по любым причинам, – это может оказаться вашим спасением.
Кира вздрогнула. Сейчас он говорил о ней. О них.
– Мистер Барни! – вдруг позвал профессор. – Расскажите мне, что может пойти не так во время формального завершения ритуала – любого ритуала? Мисс Риаз не читала нужных книг, но, уверен, вы не пренебрегали библиотекой.
Кира вспыхнула. На этот вопрос она могла ответить, но он, чёрт подери, спрашивал её о высших ритуалах! Это было несправедливо!
Даже если он хотел показать, что Кира Риаз не находится у него в любимчиках, он здорово переступил черту.
– Кстати, мисс Риаз, я подтверждаю ваше отстранение от занятий по ритуальной магии в любых целях, – бесстрастно сказал профессор. – Пусть ваш маг занимается вашей необразованностью, пока та не перешла в бездарность. Мистер Хили, кажется? Передайте ему мои сочувствия.
Из глаз Киры чуть не брызнули слёзы.
– Мистер Барни, я жду вашего ответа.
– Ну… – Шон замялся. – Профессор, простите, я помню только одно. Если объект формального ритуала проклят, проклятие может сработать.
– Подробнее.
– Ну… если на вас висит проклятие, и вы хотите завершить формальный ритуал, проклятие может активироваться. Вы можете даже умереть.
– А в обычном ритуале оно не сработает – почему?
– Будет притушено потоками силы.
– Что ж, правильно, – кивнул профессор. – Высший балл за сегодня. А теперь разбейтесь на пары, кроме мисс Риаз, и мы будем изучать формальное завершение ритуала… ну, скажем, избавления от насморка. И, нет, увы, исцелять мы никого не будем – формальное завершение ритуала никакого результата не предусматривает.
Кира мрачно открыла конспект, записывая сухие и чёткие указания профессора. Он знал, что делал, и скоро преуспели почти все: они даже успели поменяться ролями до конца занятия.
Но она была этого лишена. И, кажется, занятия по боевой магии грозили быть вовсе не такими уж и желанными в ближайшее время.
Глава 20
Прошло ещё три семинара. Кира попала в фокус внимания профессора ещё единожды – и смешалась при ответе на совсем глупый вопрос. Она знала, знала ответ, но чёрт подери, это был Дуайт Деннет, он обратил на неё внимание, и при всей аудитории она просто не смогла сохранить ледяное спокойствие, нужное при произнесении формул. И опростоволосилась.
– Останетесь после занятий, – коротко сказал профессор. – Не со мной. В библиотеке. И попросите кого-нибудь из однокурсников проэкзаменовать вас по всем формулам за первый семестр поимённо. Я узнаю, если вы этого не сделаете.
Кира лишь молча опустила голову.
Он был прав. Наверное, он был прав.
Но она больше не могла этого выносить.
По вечерам, она знала, новый лорд-ректор разбирал дела в своём кабинете. Дважды, когда Кира гуляла по парку, она видела тёплый оранжевый огонёк, горящий в его башне. Раскрытое окно, древние резные ставни… она вдруг представила его за столом. Может быть, даже думающим о ней.
Потому что она точно думала о нём.
– Кира!
Райли, улыбающийся, в лёгкой куртке, стоял у серебристой осины.
– Райли, – кивнула она. – Привет.
– Почему так грустно? – негромко спросил он. – Что-то ещё случилось?
– Я один раз навестила профессора, когда он был арестован, – просто сказала Кира. – Тебе сказали, наверное.
– Да.
– Ты мог остановить все проверки, – тихо сказала Кира. – Перестать его пытать и поверить, что проклятие действительно снято, и связь между вами разорвана. Но ты не стал этого делать. И… я не очень хочу видеть тебя сейчас, Райли. И на бал с тобой не пойду.
– Кира…
– Нет.
– Даже на бал? – В его голосе прозвучала искренняя боль. Настолько искренняя, что у Киры дрогнуло сердце.
А потом она вспомнила бледное, потерявшее всякое сходство с живым человеком лицо профессора Деннета. И её сердце снова дрогнуло, наполняясь совсем другими слезами.
– Нет, Райли, – повторила она. – Прости.
Райли глубоко вздохнул.
– Если бы кто угодно связал свою жизнь с твоей, Кира, а потом отпустил бы тебя, я бы не выпустил его, пока не провёл все проверки. Все. Абсолютно все.
– Даже если бы это была Элейн? Или твоя мать?
