Данфейт долго еще сидела на стуле и «пережевывала» услышанное. Она полагала когда-то, что ей плохо жилось. Что ее дом ненавистен ей. Что сестру она терпеть не может. Избалованная девочка, которая ни разу не задумалась о том, что у нее на самом деле есть. И вот Данфейт приняла участие в игре для взрослых. Она не прочла правил, и кто-то сыграл на ее невежестве. Теперь она пытается выбыть, однако, назад пути нет.
Дани опустила голову на кухонный стол и закрыла глаза. Два шага вперед и бросок назад, приводящий в чувства. Как же сложно жить с этим… Как же тяжело принять непостижимое…
Глава 16
Никто не поверил своим глазам, когда ровно в восемь тридцать утра в полупустую аудиторию вошла женщина и, посмотрев на Кимао Кейти, который в этот момент отвлекся от разговора со своим братом, попросила его проследовать за ней в тренировочный зал номер два. На молодой особе не было костюма с нашивками, определяющими ее ранг среди таких же, как она. Нет, не было. Черные туфли на высоченном каблуке и танкетке, белые обтягивающие брюки и такая же белоснежная блузка, сквозь тонкую ткань которой отчетливо виднелся ее черный кружевной лифчик. Из украшений на ней были лишь бусы, несколькими нитями блестящих крупных граненых камней ниспадающие на ее грудь. У незнакомки был интересный оттенок кожи. Персиковый. Возможно, это была игра румян на ее лице, но именно с персиком хотелось сравнить ее бледно-розовую бархатистую кожу. Ее глаза выделялись среди этого прозрачного тона. Они привлекали своей темнотой, хотя, не были по-настоящему темными. Волосы этой особы были причудливо уложены в отдельные пряди, торчащие в разные стороны. Именно благодаря этой прическе весь внешний облик ее приобретал черты некой насмешливости и невинности, залегая на грани между вызовом и пороком. Эта женщина была молода. Эта женщина была красива. Она излучала сексуальность и притягивала к себе взгляды. Эту женщину Кимао Кейти никогда не видел прежде. Однако, Айрин Белови была с ней знакома. И этот образ своей сестры она ненавидела больше всех остальных. Этот образ Данфейт Белови примеряла на себя только один день в году: день своего рождения. Но, сегодня был другой день, обычный, и потому Айрин напряглась.
— Ну, ничего себе! — произнес Орайя, подпирая рукой голову и вглядываясь будто бы в новое лицо матриати своего брата.
— Курсанты этого учебного заведения должны быть одеты соответственно, — громко произнес Кимао, отворачиваясь от Данфейт и со злостью заглядывая в заинтересованное лицо Орайи.
— Я — не курсант этого учебного заведения, — произнесла Данфейт, проходя в аудиторию и присаживаясь прямо на стол своего зрячего.
Обнаружив позади себя обескураженного курсанта, она обернулась к нему и, приподняв один уголок своих накрашенных губ, спросила:
— Вы же не против?
Ее глаза словно просияли, и курсант, запинаясь, ответил:
— Н-нет…
Данфейт тут же потеряла к нему всякий интерес и вновь обратила внимание на зрячего.
— Господин Апри велел передать, что ждет тебя в тренировочном зале номер два через, — изящное движение рукой, чтобы посмотреть на наручные часы, — десять минут. — Поэтому, у тебя нет выбора, господин Кейти, — хмыкнула Данфейт и наклонилась к Кимао, прищуривая глаза. — А если ты не соизволишь оторвать свой зад и привести его в место назначенной встречи, он отстранит тебя от учебы так же, как отстранил сегодня утром меня.
Как же сладок был ее голос. Как нежен. Он пробирал до дрожи в теле, до напряжения в мышцах, он будоражил самые потаенные уголки сознания. И не только Кимао ощутил это. Это испытали все, кто услышал ее ответ. Данфейт грациозно спрыгнула со стола и, подмигнув курсанту, к которому только что сидела спиной, направилась к выходу.
— Уже девять минут! — прокричала она, захлопывая тяжелую деревянную дверь за собой.
Орайя сглотнул. В аудитории повисла тишина. Ей понадобилось всего три минуты, чтобы заставить замолчать двадцать пять человек. И всего одна фраза, чтобы заставить Кимао испытать вожделение.
Зрячий закрыл глаза и глубоко вздохнул. Аромат ее духов, ее тела, ее волос… Он все еще ощущал его и это, Амир побери, пошатнуло его самообладание.
— Так, ты идешь? — засмеялся Орайя.
— А у меня есть выбор? — покачал головой Кимао и встал из-за стола.
Он вышел в коридор и спокойным размеренным шагом направился к лифтам. Он видел очертания ее белоснежной одежды среди курсантов, толпящихся в коридоре. Словно ориентируясь на свет маяка, он вслепую следовал за этой белой фигурой, все быстрее уходящей вперед. Она не свернула в коридор, ведущий к лифтам. Нет. Она направилась в сторону лестницы, и Кимао пошел за ней следом. Дверь захлопнулась за ее спиной, и Кимао перешел на бег. Он должен был ее нагнать. Почему? Зачем? Он просто знал, что должен нагнать ее во что бы то ни стало. Кимао выбежал на лестничный пролет. Кто-то поздоровался с ним и зрячий, по наитию, кивнул головой, огибая знакомого курсанта. Шесть этажей вниз пешком. Почему она выбрала этот путь? Кимао начал спускаться следом за ней. Он наклонился и свесился с перил, чтобы удостовериться, что она все еще здесь, и, заметив фигуру в белом наряде на несколько этажей ниже, ускорил свой шаг.
Наушник беспроводной сети задребезжал у него в кармане. Кимао достал его и надел на ухо, глядя на проекционное табло перед своими глазами, в котором красными буквами было написано имя Эрики Строун. Кимао нажал кнопку «принять».
— Да.
— О… О…
Кимао остановился и вновь свесился с перил, вглядываясь в пространство внизу.
— О-на…
— Что случилось?
***
Данфейт встрепенулась и открыла глаза. Дурной сон, хотя таких в ее жизни было много. Бессмысленный сон и, в то же время, при воспоминаниях о нем кожа Данфейт покрылась мурашками. Дани осмотрелась и перевернулась на бок, утыкаясь носом в мокрую подушку. Нет, наволочка была пропитана далеко не слезами. Данфейт перебрала со спиртным настолько, что просто обслюнявила ее в забытьи. Поморщившись от этой мысли, она тут же приподнялась и села, свесив босые ноги.
— Эрика, — пробурчала Данфейт, пытаясь оторвать себя от кровати и испытывая при этом невообразимую головную боль. — Эрика, твою мать…
Данфейт несколько минут просидела в согнутом положении, а когда приступ позыва на рвоту минул, встала на ноги.
Дверь в ее комнату была распахнута настежь, и Дани выползла в коридор.
— Эрика, ты дома вообще?
Тишина.
— Значит, нет, — просипела себе под нос Дани и направилась в ванную.
Что-то было не так. Это чувство тревоги, засевшее в уголке ее сознания, превращалось в настоящий звон, от которого можно было оглохнуть. На спине Данфейт проступил пот, и она остановилась.
— Эрика, — прошептала Данфейт, оборачиваясь и глядя на закрытую дверь в комнату своей подруги.
Данфейт подошла к двери и заглянула внутрь. Грудь сдавило на мгновение. Она хотела закричать, но голос ее пропал. Она попыталась закрыть веки, но они замерли над глазами, не позволяя отрезать от взора все еще непонятную для Данфейт картину.
Эрика… Она была бледной… Красивое, багрового цвета вечернее платье на иссиня-белом теле… И туфли, что упали с ее замерших в воздухе ног… Молодая… Хрупкая… Прекрасная… И такая мертвая…
Данфейт медленно осела на пол. Тишина. Эта тишина пугала ее, она наполняла ее и пожирала все чувства, которые Данфейт должна была бы испытать в тот миг. Дани приоткрыла рот, чтобы произнести имя подруги, но голос ее пропал. Что делать? Что ей с этим делать? Помощь… Ей нужна помощь… Помощь нужна ей…
Дани закрыла глаза и отвернулась. Вставая на колени, она поняла, что только так сможет доползти до своего наушника, что оставила на столе в гостиной вчера. Данфейт приоткрыла глаза и, уставившись в пол, медленно поползла вперед. Вот она — гостиная. Словно в лабиринте резиденции Учителя, Данфейт нашла выход и бросилась к нему. Ноги заскользили по лакированному полу и запутались в подоле грязной ночной рубашки. Стол. Наушник. Наушники, ее и Эрики. Они одинаковы. Кто сделал эти наушники одинаковыми? Данфейт схватила тот, что лежал справа, и надела на ухо. Эрика… Она выбрала ее наушник. Это хорошо, что она помнила номер аккаунта Кимао наизусть. Хорошо, ведь иначе пришлось бы рыться в адресатах Эрики.
