таким вот уродом. У оборотней клана рукокрылых, большинство имеют и так скверный характер, а тут такое чудо-юдо от оборотницы, у которой в роду были вампиры, да еще и с Богом Хауса. Ничего удивительного, генетика не потащила такой объем смешение. И из тьмы вышла настоящее зло воплоти. У него есть разум, но он словно наркоман, или душевнобольной. Малум переводится, как зло. Он есть само зло. Он делает все, лишь бы кому-то было плохо. Он питается этими эмоциями. И куда бы мы его не запирали, он вырывается, насылает на людей проклятия, и заставляет их присягать к себе. Малум под постоянным контролем, но в последнее время он обрел друзей среди грешников и демонов, и выбираться из наших ловушек ему стало проще.
— И… — не ожидала столько всего услышать, — его никак нельзя убить?
Арман грустно покачал головой. Его ответ заставил дрогнуть. Ведь Арман сказал, что за тысячи лет никто так и не нашел способа его уничтожить. Его можно ранить, он может чувствовать боль, но никогда не умирает.
— Арман…я видела эпизод, когда он сказал тебе про проклятие, — сглотнула, — Малум сказал, что не может проклясть тебя, почему?
В меня вновь вперился взгляд медовых глаз. Мужчина был серьезен, и взвешивал на весах, стоит ли мне рассказывать или нет.
— Имея одно проклятие, пока его не снять, второе наложить невозможно… — протянул Арман, но говорил твердо.
Я чувствовала напускное безразличие, в этот раз он очень старался не уронить свою маску надменности, но грустный смешок выдал его с потрохами. Звездец у него там какой-то, вот что.
— У тебя тоже проклятие? Что за проклятье? — неосознанно подалась вперед.
— Как сказать тоже, — хмыкнул оборотень, — твое проклятье по моей вине, поэтому считай, что я и есть твое проклятье, — нагло подмигнул мне оборотень, а я фыркнула и закатила глаза.
Я и так знала что, Его Величество, мне послан явно не Богом, как оказалось и правда, почти Сатаной.
Я ждала ответа. Этот наглец явно не хотел болтать на эту тему.
— Еще чуть-чуть и я начну вспоминать все то, о чем мне говорила Истэка, — откровенно стала я угрожать.
А говорила бабушка оборотня исключительно о косяках Армана, сразу сдавая его подноготную. А я с огромным интересом слушала каждое слово и мысленно где-то записывала у себя это в голове, смакуя, как буду потом шантажировать боевого мага. Теперь смеяться над проколами Армана, которых до этого мне казалось нет, я могу долго, на четыре часа дороги не хватит.
— А может, ты снова решишь поспать, а? — мученически выдал оборотень, удивляя меня.
— Не-а, — лучезарно улыбнулась разгневанному дьяволу-искусителю, и, сняв балетки, залезла в сидение с ногами.
Арман внимательно наблюдал за всеми этими моими действиями, взгляд его задержался на моих голых пяточках, а я вдруг вспомнила, как совсем недавно его пальцы так нежно массировали мои стопы. Рефлекторно поджала пальчики ног, чем вызвала смешок у оборотня.
— Однажды из своих таких экспериментов, я случайно себя проклял. — Мои глаза вышли из орбит. Вот это надо быть безбашенным, чтобы случайно себя проклясть. — Тогда мне казалось, что ничего не сработало. Но оказалось еще как сработало. Проклятие гласило о том, что я не смогу учуять истинную пару. — У меня открылся рот для вываливания возражений, потому что меня он что-то слишком хорошо чует. Но мне не дали вставить не словечка. — Тихо сиди и слушай дальше, — сверкнул на меня взглядом Его Сатанейшество, — В семнадцать лет меня познакомили с наследницей клана полярных оборотней. Тогда я ничего не подозревал и открыто воспринял симпатию девушки. Она заигрывала со мной, всячески выказывала внимание. Короче кадрила, как могла.
Внутри меня что-то закипело и запротестовало. Что там за наследница была, я в душе не чаю, как и ревность, появившаяся из неоткуда, мне тоже непонятна. Нужно себя успокоить, но у меня уже дымок из носа выходит. Кадрила она его, внимание она ему проявляла. Тфу, блин. Таких надо посылать сразу. Хотя не факт, что потом не встретишь еще раз… Я вот потом в нокауте валялась.
— Ну и повелся я на проделки её. Подумал, что проклятие действует, вот я и не чувствую, что хочу её захапать себе, сожрать, нету этого запаха дурманящего, вот и сильных чувств нету. Да, я влюбился тогда, но это скорее было влечение, первые чувства и так далее, плюс подростковый возраст.
— Тебе было семнадцать. Мне сейчас восемнадцать, ты меня подростком считаешь? — выгнула я бровь, но получив красноречивый смеющийся взгляд, можно было и не спрашивать.
Хочу её захапать себе, сожрать, сильных чувств…
В ушах вновь пронеслись слова Армана. То есть… ему есть с чем сравнить? Он говорил, что думал так. Получается, встретив свою реальную истинную, он стал это испытывать? Меня захапать? Сожрать?!
И хотя я понимаю, в каком смысле, но почему-то в данном случае хочется думать, что лучше бы он и правда говорил про «покушать»
Щеки мои полыхнули, выглядела я сейчас наверняка как помидор. И пустить бы сейчас стихию воды, чтобы остудиться, да что-то плохо я свою магию чувствую.
На Армана можно не смотреть. Сидит такой, словно кот объевшийся, сытый и довольный, произведенным эффектом. На то он и надеялся. Смутить он меня решил!
— Ваше Величество, продолжайте, не останавливайтесь, — буркнула я, а потом поняла, что прозвучала довольно двусмысленно.
А подняв взгляд на мужчину рядом, я убедилось, что не одна я так подумала.
О, Боги. Этот его оскал, я скоро инфаркт получу, у меня сердце так быстро стучать не выдержит.
Арман же прокашлялся, тем самым скрывая свой смешок.
— Прошёл год, и дело собственно к браку шло, — внезапная ярость прокатилась вибрациями по всему моему телу, поднимая волоски дыбом. — И тут как раз и Малум объявился. Я его первый раз в шестнадцать лет за теменную решетку посадил, и потом в течение двух лет еще раза три ловил. А тут он разошелся не на шутку. Проявлял ужасную жестокость. Очень много бойцов и мирных жителей полегло, — оборотень помрачнел, но потом постарался вывести разговор в более позитивное русло. — И произошло как раз то, что ты видела. Он сказал, что проклял мою истинную. И я тогда собственно домой вернулся, хотел уже на коленях просить прощения у невесты. Но новость долетела быстрее, чем я пришел, и невесты моей уже не было. Уехала. Я хотел рвануть за ней, я ж думал из-за проклятья все. А меня не пустили. Держали всеми возможными способами. Я корил себя за это. Мне было жаль девушку. Думал,
