и уносит ее прочь.
Хотя это было приятно, он предпочитал, чтобы его омыли руки его пары.
— Я не могу отрицать своего любопытства, — ответил Рекош.
— Они выглядят маленькими и мягкими, — сказал Телок.
Уркот поплелся в воду. Несмотря на дождливые дни и то, что он так долго не был в туннелях Такарала, его руки и голени сохранили прежний выцветший вид. Каменная пыль, должно быть, стала частью его шкуры за время работы с камнем.
На берегу Уилл снял нижнее белье, собрал его вместе с комбинезоном и положил поверх сумки. Его плечи поднялись от глубокого вздоха. Медленно выдохнув, он обернулся. В отличие от Диего, на теле Уилла не было волос.
Уркот наклонил голову.
— Их стебли всегда так свисают?
Между бровями Уилла образовалась складка, и он нахмурился.
— Вы, ребята, действительно меня пугаете.
Коул встал и сделал несколько шагов к берегу.
— Просто залезай уже в воду, Уильям!
— Я не могу представить, чтобы мой стебель всегда был снаружи, — сказал Телок. — Слишком уязвим.
Подняв руку, Уилл указал на Кетана и другого врикса.
— Они говорят зиркита. Они говорят о моих… — его глаза расширились, и он опустил их на теперь уже обнаженный стебель. Пробормотав проклятие, он прикрыл свой таз и отвернулся.
Кетан защебетал, а Коул и Диего рассмеялись.
— Наконец-то ты произнес нужное слово, — сказал Кетан.
Диего ухмыльнулся, но выражение его глаз смягчилось.
— Просто подумай о том, сколько раз мы пялились на вриксов, Уилл. Нам нужно помнить, что мы выглядим для них такими же инопланетянами, как и они для нас, — он добрался вброд до берега, вода стекала по его светло-коричневой коже, когда он выбрался из воды. Он не пытался прикрыться. — Все это время они разгуливали голышом.
Его стебель выглядел иначе. Возможно, немного меньше, чем был раньше, и странный мясистый мешочек под ним теперь был более компактным.
— Это не… — Уилл посмотрел на Диего, на мгновение опустив взгляд. Снова его язык выскользнул и скользнул по губам. — Это не, эм… не помогает.
— Тебе поможет, если я скажу, что тебе не из-за чего стесняться?
Уилл не отводил взгляда от Диего, и в его взгляде снова был намек на что-то знакомое, но что Кетан не мог точно определить. После еще нескольких нежных уговоров Уилл последовал за Диего в ручей.
— Черт возьми, самое время, — сказал Коул, ложась на спину, чтобы всплыть на поверхность.
— Теперь я здесь, — Уилл плеснул водой в сторону Коула. — Так ты собираешься ответить на мой вопрос? Я не собираюсь жаловаться на эту перемену в твоем отношении, но даже ты должен признать, что это довольно резко.
Коул выдохнул сквозь губы, разбрызгивая туман в воздухе.
— Что, насчет вриксов?
— Да.
— Просто… После всего того дерьма, что произошло, я полагаю, они — это все, что у нас есть, верно? Как бы я ни злился из-за Эллы, я знаю в глубине души, в глубине своего сердца, что они не хотят причинить нам боль. И я не хочу видеть, как кто-то еще пострадает, так что… мир и любовь или что-то в этом роде. Они по-своему довольно крутые.
— Я потрясен, Коул, — сказал Диего с усмешкой. — Никогда бы не подумал, что у тебя есть сердце.
Уилл усмехнулся.
— Значит, ты думаешь, у него был один из тех Гринч-моментов4?
— Я бы не стал заходить так далеко, чтобы сказать, что его сердце выросло на три размера… Может быть, на половину.
— А, пошли вы нахуй, ребята, — Коул плеснул водой в других людей.
— Возможно, их стебли всегда торчат наружу для привлечения партнеров, — сказал Рекош, явно не подозревая о характере разговора людей.
Уркот погрузился в воду по плечи и потянулся вперед, чтобы вытереть ноги.
— Тогда почему они прикрываются?
Телок хмыкнул и положил копье на верхние сегменты ног.
— Пару нельзя привлечь скрытым стеблем. И я не понимаю, как что-то такое маленькое и похожее на личинку может привлечь каких-либо самок.
— Но их самки тоже маленькие, — ответил Рекош. — И все они кажутся мягкими созданиями. Возможно, это заставляет их желать других мягких существ?
— Я не могу представить, чтобы мой стебель все время свободно раскачивался, — сказал Уркот. — Это не кажется безопасным или удобным. Разве он не бьет их по ногам, когда они ходят?
Рекош скрестил руки на груди и забарабанил когтями в медленном, вдумчивом ритме.
— Возможно, поэтому они прикрывают свои стебли. Чтобы предотвратить раскачивание.
Уилл прерывисто вздохнул, опускаясь, чтобы погрузить торс в воду.
— Они все еще говорят о наших членах.
Смеясь, Диего повернулся к Кетану.
— Что вы, ребята, хотите знать?
Кетан, не колеблясь, передал то, что обсуждали его друзья. Снова Коул и Диего рассмеялись. Даже Уилл слегка хихикнул, хотя он все еще казался смущенным.
Диего объяснял с добродушным терпением, вводя новые человеческие слова — пенис, яички, вялый и эрегированный. Он рассказал, что их стебли наливаются кровью, когда возбуждены.
— Или иногда, когда ты только что проснулся, — добавил Коул, озвучивая проблему утреннего стояка.
Кетан и вриксы не понимали, какое отношение это имеет к деревьям5. Люди только долго и громко смеялись над этим вопросом.
Их веселье затихло, когда Кетан спросил об их усиках на стеблях и был вынужден объяснить — с помощью серии жестов, чтобы продемонстрировать свои слова, — что он имел в виду.
Лицо Коула сморщилось.
— Это пиздец.
Диего издал глубокий, задумчивый звук.
— Это как-то влияет на ваших женщин?
Кетан снова использовал некоторые жесты рук, чтобы дополнить свои человеческие слова.
— Спаривание — это иногда битва, и самки могут сражаться. Самка может силой вытеснить из себя самца и его семя, если захочет, если сочтет его слабым или недостойным. Усики… ласкают ее внутри, заставляют раскрыться, чтобы его семя могло достичь ее яйцеклеток.
— Черт возьми, — сказал Коул. — Звучит, э-э… сурово.
Впервые Кетан поймал себя на том, что задается вопросом, что его усики сделали для Айви. Каждый раз, когда они появлялись внутри нее, они приносили ей огромное удовольствие, и он ни разу не почувствовал в своей паре сопротивления, которое, как говорили, часто встречается у женщин-вриксов, — и он никогда не слышал, чтобы усики самца доставляли самке такое удовольствие, чтобы она кричала.
Но эти мысли только заставили его еще больше тосковать по своей паре.
Мужчины продолжали мыться и плавать в воде, используя чисто-лист из сумки Телока, чтобы оттереть свои тела. Хотя разговор не затихал, он прерывался долгими периодами молчания — но в этом молчании была непринужденность, комфорт и близость, которые Кетан не мог представить возможными между вриксами и людьми восемью
