Вернее, не врывается, а вплывает и важно, переваливаясь, как гусыня, с боку на бок идет к кровати. Ирочка ждет ребенка и скоро будет проходить через ту же процедуру, что и я.
— Не знаю, что делать с госпожой, — жалуется ей Риса. — Не тужится, и все.
В этот момент я чувствую непреодолимое желание сходить в туалет. Все тело напрягается и выталкивает то, что кажется ему инородным и лишним.
— Моя госпожа! Показалась головка. Отдохните немного, и еще раз начнем.
Но я не хочу делать перерыв, вдыхаю глубоко и снова тужусь. Работают руки, ноги, от немыслимого напряжения звенит в ушах.
Пора наконец подарить Бертану ребенка. Мне, конечно, все равно, кто это будет: девочка или мальчик, но муж спит и видит сына. Да и народ Хиллы наверняка сейчас с нетерпением ждет известия гонцов, а жители новой столицы столпились у ворот замка и жаждут появления наследного принца.
— Стойте! Стойте! Вы порветесь! — кричит повитуха, и копошится у меня между ног
Все листья бросают насиженные места и устремляются туда же.
— Мамочки мои! Что происходит! — всплескивает руками Ирочка. — Не уж, нет уж! Я не хочу таких экспериментов. Отправлюсь рожать в Москву.
— Портал закрыт, — сиплю я, но на секунду замираю.
Древний страх женщин перед родами вдруг настигает меня. Разумом понимаю, что теперь в Хилле невозможно умереть от боли и схваток, живые санитары не позволят такому случиться, но все же.
— Умница, моя госпожа. Все хорошо. Просто отлично! — радуется повитуха.
— Ой, пошел, пошел. Витка, уже головка показалась, теперь плечики выходят. О боже!
Я возбуждена до предела. Последний вдох, рывок и… со слезами на глазах слышу звонкий детский плач, а потом молчание.
— Что? Кто родился? Говорите немедленно!
Повитуха поворачивается ко мне. Ее глаза загадочно сияют, рот растянут в счастливой улыбке. Листья тоже сбились в кучку. Они впитали в себя родовую кровь и воды и теперь лоснились глянцевыми боками.
— Моя госпожа, поздравляю с рождением принцессы.
— Принцесса? Вот демоны! — я грожу кулаком в потолок. — Дочка, значит? — сердце уже переполняет любовь.
— Держите.
Мне на руки кладут чудную девочку с длинными светлыми волосами. Она хлопает загнутыми ресницами и серьезно смотрит на меня. Вот маленький рот искривился, и требовательный крик наполняет комнату.
— Приложите ее к груди, — шепчет повитуха.
— Но там еще ничего нет.
— Не важно. Пусть сразу узнает маму.
Услышав крик, в комнату врывается Бертан. За его спиной я вижу Михаила и Кисо. Они почтительно останавливаются поодаль.
— Мой повелитель, прости, — шепчу я, а сама ничего не вижу из-за слез, заполнивших глаза.
Бертан сурово глядит на меня и на дочку, которая уже прильнула ротиком к соску и работает во всю силу своего маленького тельца. Он садится рядом и осторожно прижимает нас к своей широкой груди.
— Я вас люблю, — шепчут его губы, а прекрасные глаза, цвета весенней зелени, наполняются влагой. — А сын у нас еще будет.
— Я тоже тебя люблю, — с нежностью гляжу я на мужа.
Он мой свет в окне.
А еще мое счастье.
Мой мужчина и мой повелитель.
Жизнь с ним я не променяю ни на какие блага мира. Я навсегда остаюсь в Хилле. Теперь это мой дом и моя крепость.
Конец
