— Опять кухня тебя за мелочевкой шлет!.. Одни олухи да растяпы.
Сердце Деониса ушло в пятки.
— Там, небось, и на рынке никого нет. Все на площади уши греют! — ворчал мужчина. Принц понял, что стражник попусту сотрясает воздух, и смелее продолжил путь.
— Понабрали лентяев! Ходят туда-сюда, лишь бы делом не заниматься… — причитал стражник вслед.
Оказавшись за воротами, принц еле сдержался, чтобы не припустить лошадь. Поборов эмоции, спокойным шагом проехал вдоль светлой каменной стены замка и оказался у края площади. Она вся была заполнена людьми. Перед Деонисом расстилалось качающееся, гудящее человеческое море. Над ним разносился грозный, повелительный голос короля:
— Они поступились совестью и честью! Они больше не хотят трудиться во благо Нивии! Идут сюда убивать и грабить! Не думайте, это не все жители общин! Это горстка разбойников и бездельников! Не бойтесь! Корона защитит своих подданных! Мы не дадим бунтарям зайти в город! Наши стражники, бравые воины и обученные животные Королевы Калиссы помогут Нивии! Каждый, кто поднялся против короны, будет казнен на этой самой площади! А после, мы заживем прежней процветающей жизнью!
Под пугающие, леденящие слова отца, Деонис удалился с площади. Следуя наставлениям Камира, он шел узкими улочками. Люди, оставшиеся позади, шумели и вторили своему королю. Дорога уходила вверх. Деонис бросил на замок последний взгляд. Король продолжал речь, но слова его уже были неразборчивыми. Калисса стояла рядом с Ромаром. С собой на площадь она вывела Кайрона. Лев важно лежал у ног хозяйки. Амалия сидела на своем месте в королевской ложе. Стражники выстроились за Дарием. Они тянулись по струнке. Ровнее выпрямляли спины и крепче прижимали руки, стараясь держаться достойнее на фоне суровых воинов Калиссы. Багрон возглавлял сразу два отряда. Наравне с людьми за ним стояли гиены. Издалека животные казались Деонису черной, подвижной дырой на поверхности площади. Ему привиделось, как дыра расползается и поглощает все за собой. "Так же и Калисса, — подумал принц, — подобно непроглядной тьме, накроет своим злом весь остров".
Деонис уже видел западные ворота. Они были самыми ближними к замку. Дорога к ним лежала через аллею пушистого низкорослого боярышника. Г лаза принца бегали в поисках Камира. Ворота становились все ближе, но слуга не появлялся.
Когда Деонис уже смог разглядеть серые усы на лице одного стражника и рукоять меча в ножнах другого, из — за деревьев вышел Камир. Принц вздохнул с облегчением.
— Опусти лицо, — прошептал слуга, двигаясь рядом с лошадью.
Стражники заметили их и переглянулись. Тот, который помоложе, ухмыльнулся.
— Камир, что привело тебя в такой час? Все на площади! — поинтересовался он.
— Откройте ворота, пропустите его, — попросил Камир.
Старик отрицательно мотнул головой и важно протянул:
— У нас приказ короля: никого не впускать, никого не выпускать.
— У него там семья, — настаивал Камир. — Он хочет к отцу с матерью. Вы же знаете, что ждет город!
— Какое тебе дело до конюха? — сказал первый стражник и задумался. Потом на его лице растянулась широкая улыбка. — Дружок твой что ли… А, Камир? — подмигнул он.
Камир набросился на стражника и прижал его к воротам. Слуга впился злобным, испепеляющим взглядом в лицо мужчины. Шрамы вокруг его глаз раскраснелись. Стражник растеряно смотрел на него. Камир рычал сквозь зубы:
— Дружок короля! И ты сейчас же пропустишь его! Или сам Ромар прискачет сюда и попросит. Вот только не слететь бы твоей голове после этого!
Камир встряхнул стражника и оттолкнул его. Мужчина, поправляясь, исподлобья глазел на слугу. Пожилой стражник и вовсе отошел на несколько шагов.
— Да пропущу, пропущу… Чего кидаешься — то. Было бы из-за кого возиться… — приговаривал он.
Стражники отворили тяжелый засов и распахнули одну воротину. Камир хлопнул по лошадиному крупу, и Деонис пришпорил лошадь. Сначала он двигался шагом, но затем помчался рысью. Ветер сорвал с принца шляпу. Глаза жадно хватали незнакомые виды. Обычная усталость от седла сменилась удовольствием. Противоречивые чувства охватили
Деониса. Там, у замка, его отец, под влиянием чужаков, говорил страшные вещи. А принц, подгоняя лошадь, ощущал упоение. Словно зверь, вырвавшийся из клетки на волю.
Калисса довольно оглядывала себя в зеркало. Она облачилась в любимое черное платье. Кружева обхватывали ее талию, поднимались по корсету к груди и украшали удлиненные рукава. Плотная, гладкая юбка собиралась частыми складками и уходила до самого пола, скрывая туфли. Густые, длинные волосы мягко падали на спину. На рубиновых губах иргиды застыла легкая полуулыбка. Оставшись довольной, она отошла от зеркала к окну.
Иргиде оставалось только считать минуты и складывать их в часы. Город теперь ее. Захватить весь остров оставалось вопросом времени. Ворон, посланный на запад, видел войско общин. Если что-то пойдет не так, она обратит столько людей, на сколько у нее хватит сил. Там, далеко за горами, нагиры трепещут от страха. Они знают, что иргида идет за ними. Калисса вцепилась мертвой хваткой в этот остров и наслаждалась могуществом. "Даже если каждый житель Нивии поднимется с оружием, они не в силах мне противостоять!" — победоносно думала иргида.
Шум отворившейся двери отвлек ее. Калисса обернулась и увидела Багрона. Темный рыцарь, грубо схватив Камира за шиворот, втолкнул его в комнату. Слуга беспомощно упал на пол. Ударившись, согнулся от боли.
— Смотрите, госпожа, кого я повстречал у черного входа в замок, — довольно гоготнул Багрон.
Калисса послала ему улыбку. Но тут же лицо ее приняло строгий вид.
— Усади его, — скомандовала, махнув рукой в сторону кресел у небольшого круглого стола.
Багрон вновь подхватил Камира и сделал пару шагов, волоча его за собой. Поднял руку вверх, так, что ноги слуги повисли в воздухе и с силой закинул в кресло. Голова Камира обессилено повисла на плечах. Но потом, он пару раз качнул ею и поднял лицо.
Калисса обратилась к Багрону:
— Можешь идти.
Темный рыцарь поклонился и вышел за дверь.
Калисса подошла к Камиру и остановилась в метре от него.
— И где же ты потерял своего принца? Разве подобает слуге, такому приближенному к королю, допускать промахи? — с претензией спрашивала иргида. — Хотя… — протянула она, — теперь с тебя никто за это не спросит. Я обо всем позаботилась. Не благодари, — сказала, усмехнувшись.
Калисса прохаживалась перед вжавшимся в кресло мужчиной. Она с удовольствием впитывала страх и отчаяние, волнами вырывающиеся из него.
— Когда Ромар и Амалия станут мне бесполезны, я убью их, а тела сброшу в море. Пожалуй, сделаю это на любимом пляже королевы. Разве это не любезно с моей стороны?
— задавалась вопросом иргида, словно говорила о чем — то совершенно ясном.
— Королей Нивии не предают ни воде, ни земле. Их тела покоятся в семейном склепе, — злобно прорычал Камир.
Калисса удивленно вздернула бровь.
— Да ты еще и храбр! Какая редкость… Хозяева одной ногой в могиле, трясешься здесь от ужаса, а рот на замке не держишь. Глупая отвага… — поучительно выговаривала Калисса, а затем заметила: — Тебе было бы выгоднее перейти на мою сторону.
— Мне на той стороне делать нечего. Я все знаю о таких, как ты, — мрачно отвечал Камир.
— Все знаешь… — вслух размышляла иргида, — все знаешь… И непременно поделился со своим подопечным… Где же прячется принц? В каком укромном уголке замка затаился?
Она казалась задумчивой, притихшей, но через секунду резко обернулась, заставив Камира вздрогнуть в кресле.
— Знаешь, мне незачем беспокоиться о принце, — уверенно заговорила она. — Никто ему не поверит. В винном погребе чистота и порядок. Через сутки, а может и раньше, общины дойдут до ворот города. И кому будет дело до принца? Только ты мог забеспокоиться о его отсутствии, — прищурившись, она посмотрела Камиру прямо в глаза, — но я-то за тобой присмотрю!
