Гедан ловит мою руку:
– Ненасытная. Бера, твоя горничная скоро придёт тебя будить, я должен успеть уйти до этого.
Но вопреки собственным словам уходить Гедан не торопится.
Я нехотя вспоминаю о важном:
– Гед, у тебя есть идеи, почему меня пытались напоить? – я коротко рассказываю про попытку заставить меня подписать отречение.
Вальяжная расслабленность исчезает, Гед морщится, выражение его лица становится… виноватым?!
– Полагаю, что из-за меня. Прости, я упустил контроль над ситуацией.
– Причём здесь ты?
Гед смотрит на меня выжидательно, будто ответ очевиден. Не дождавшись, когда я догадаюсь, поясняет:
– Бера, твой отец умный человек. Я не знаю, почему он был снисходителен к сыну. Возможно, родительская слепота, которая может случиться даже с самым проницательным и дальновидным. Возможно, у него были какие-то планы. Сейчас это уже не важно. Я вынудил герцога лишить сына наследства.
– Наследницей стала я. Ну и что? Герцог, насколько я поняла, намерен жениться повторно.
– Именно поэтому. Он понял, что я хочу сделать тебя герцогиней.
– Гед, ты… собирался убить герцога?!
Гедан прищуривается:
– Ты такого плохого обо мне мнения?
– Я хорошего о тебе мнения, – я устраиваюсь удобнее, практически полностью заползаю на Гедана. Он смиряется с ролью моей живой подушки и даже не вздыхает, только приобнимает и рассеянно гладит по спине между лопатками.
– Бера, я мог бы убить, но не собирался делать этого по двум причинам. Во-первых, я, если проблему можно решить бескровно, стараюсь решить именно так, герцог мой политический противник, а не личный враг. Во-вторых, я подумал, что ты бы не простила.
Я задумываюсь. Не простила? Да нет, скорее, я бы разочаровалась. Приятно, что Гедан подумал о моих чувствах…
– Так что сегодня должно произойти?
– А если подумать?
– Лень, – честно признаюсь я.
– Как глава рода, герцог показал свою полную несостоятельность, однако отказаться от сына он успел до того, как тот совершил преступление. Королевская семья поколениями опиралась на поддержку дома ат Шуа. Вероятно, его величество помог бы герцогу сохранить позиции, ограничился бы лишь формальным наказанием. Я же собирался обвинить герцога, добиться, чтобы его лишили титула и статуса главы рода.
– То есть принцесса действовала по просьбе… отца?!
Я не считаю герцога своей семьёй, но он то о том, что в теле его дочери новая душа, не знает. Получается, он… Отвратительно.
– Мне жаль, – видно, что Гед искренне мне сочувствует.
– То есть, если бы у него получилось…
– Ты не смогла бы стать герцогиней. Даже если бы сегодня он лишился титула, он сохранил бы положение хранителя титула, женился, и наследство перешло бы новорожденному, сыну или дочери.
– Но у него не получилось.
Гед моего оптимизма не разделяет:
– Бера, рано радоваться. Думаю, он попытается выдать тебя за меня замуж. Если король одобрит наш брак до того, как я успею обвинить герцога, то ты всё ещё можешь потерять наследство.
Хочется ляпнуть, что не нужно мне это наследство, но я сдерживаюсь. Гордо задрать подбородок, отказаться от фамилии и уйти ни с чем – поступок в высшей степени глупый, отдаёт юношеским максимализмом. По крови я в этом мире законная ат Шуа. С какой стати я должна отказываться от своего? Я не знаю, как долго продлятся наши с Гедом отношения, сейчас я ими наслаждаюсь, но однажды я хочу выйти замуж, стать матерью, причём выходить замуж как раз необязательно. Имея в руках наследство, я прекрасно обеспечу своих детей сама. Титул даёт определённую свободу, привилегии. Обязательства, конечно, тоже… Но уж лучше заниматься герцогством, чем судорожно искать себе место под солнцем.
– Одобрит против твоего желания? Слухи не повод…
– Что значит против моего желания? Я согласен.
– А?! Ты же говорил, что меня не примут, что я создам тебе проблемы.
– Нет, не создашь. Это я всем проблемы создам, я уже придумал как.
Восхитительная самоуверенность.
– Гед, ты…, – у меня слов нет. Я поверить не могу, что слышу признание наяву. Может, я сплю?
– Бера, ты согласна стать моей княгиней?
Я смотрю в его глаза.
Хочется отдаться эмоциям, сказать да, но я медлю.
– Гед…
Он легко переворачивается, опрокидывает меня на подушки, нависает сверху:
– Бера, я нашёл, как обернуть брак с тобой себе на пользу, но единственная настоящая причина, почему я хочу жениться на тебе – я тебя люблю. Бера, ты доверишь мне заботиться о тебе отныне и навсегда?
Гед так серьёзен, смотрит на меня, вглядывается в моё лицо, ждёт ответа, а я… А я люблю тоже или увлечена книжным персонажем? Видимо, я молчу слишком долго, Гед отстраняется, отводит взгляд, оглядывается в поисках одежды. Почему-то ясность ко мне приходит именно в этот миг. Я протягиваю руку, обхватываю его за запястье:
– Да, я люблю тебя, Гедан, я хочу прожить свою жизнь с тобой.
Он замирает, по-прежнему избегает смотреть на меня, но касается моих пальцев своими, нежно проводит по коже:
– Если ты хотела просто развлечься…
– Нет, не так, совсем не так. Гед, ты ведь сам говорил, что я тебе не подхожу, я смирилась и настроилась на расставание, свыклась с мыслью о нём. Честно? Я ошарашена, я не понимаю, почему ты так резко передумал, я боюсь поверить, а ещё я боюсь, вдруг это тоже какой-то приворотный эффект. Тогда от него надо избавиться.
– Избавиться? – Гедан оборачивается, склоняет голову к плечу.
Одеться он ещё не успел, только потянулся за рубашкой. Казалось бы, одно простое движение, а я завороженно слежу, напрочь забыв, о чём мы говорили. Приходится приложить усилие, чтобы сконцентрироваться:
– Гед, я люблю тебя, именно поэтому хочу, чтобы решения были твои собственные, а не навязанные магией.
Может, я тоже под приворотом? Точно нет, Гед слишком хорош, в него нельзя не влюбиться.
– Бера, ты согласна?
Под его пристальным взглядом сомнения исчезают. От Гедана исходит непоколебимая уверенность, и она передаётся мне.
– Да.
Гед наклоняется, но вместо ожидаемого поцелуя лишь проводит подушечкой большого пальца по моей щеке:
– Я не знаю, как ты можешь чувствовать себя настолько свободной, Бера. Для тебя словно не существует социальных стен и границ.
Наверное… Я понимаю, что Гед имеет в виду. Моё восприятие мира слишком отличается от восприятия местных. Те же сословия для меня пустой звук, внутри себя я не делаю различий между горничной и принцессой, оцениваю не статус, а личные качества. У меня нет привязанности к стране, людям. Я чужда условностям и этикету. Хм, не уверена, что все эти качества стоит считать положительными, скорее, наоборот.
– Гед.
– Рядом с тобой, я тоже становлюсь свободным, Бера. Я ведь сказал, что нашёл решение. На самом деле я не искал, оно было очевидным, но, когда я думал о нём раньше, я видел непреодолимую стену, а с тобой та стена словно исчезла. Ты моё вдохновение, Бера.
Я касаюсь его щеки, очерчиваю большим пальцем скулу и чувствую себя бабочкой, залипшей в меду. Как же сладко… И я готова слушать часами!
– Может, пойдём в храм и прямо сейчас поженимся? – полушутя-полусерьёзно предлагаю я.
Если Гедан вдруг согласится, то я готова выйти за него замуж не сходя с места. А с каким удовольствием я бы сбежала из дворца. Пусть король и интриги подождут.
Увы, наше счастливое уединение нарушают тихие шаги. Из-за двери раздаётся незнакомый голос:
– Доброго утра, леди ат Шуа.
Гедан спрыгивает с кровати, подхватывает одежду, ботинки, а я испытываю прилив нежной признательности. Вчера ночью, когда я угомонилась, Гедан мог просто отнести меня сюда и вернуться к себе, однако он остался.
В дверь раздаётся короткий дробный стук:
– Доброе утро, леди ат Шуа, – голос за дверью звучит громче. – Я ваша горничная, Мила. Могу я войти?
Я не отвечаю, притворяюсь, что меня не то что стуком, а из пушки не разбудить.
