и Рэнвилль. Ты первая попаданка за долгие годы, которая призвана не принести хаос, а упорядочить его.
Каждый раз, когда мы говорили о моем попаданстве, Норвин накладывал чары неслышимости.
– Обычно хаос – мой верный спутник, – попыталась отшутиться я. – Норвин, я прекрасно понимаю твои чувства. Сейчас мы оба заложники обстоятельств, но я верю, что угодила сюда не на развлекательную экскурсию, поэтому сделаю все, что от меня зависит. Мы со всем справимся.
– Как ты однажды сказала, мы оба женаты на своей работе, – Норвин нахмурился. – И с каждым днем этот факт нравится мне все меньше и меньше. Хочется освободиться.
Это была скользкая тема, и я не хотела ее поднимать. Сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений. Только сейчас я заметила, что мы идем какими-то витыми коридорами. Мы успели спуститься под землю, на стенах горели магсветильники, стояла тишина и, если в здании штаба сновали какие-то маги и люди, то здесь не было ни души.
– Куда мы идем?
Норвин пояснил:
– Извини, не успел предупредить. Мы идем на встречу с тем сумасшедшим ученым, ночью он прибыл в Левилль.
– Сальвадор Эйле?
Ну наконец-то я дождалась «брата по разуму»! У нас накопились общие темы для бесед, и впереди ждет то, что даст пинка развитию местной медицины.
Норвин кивнул и сунул руки в карманы.
– Да-да, он самый. Ему нужно было время, чтобы переправить сюда всю свою лабораторию. Говорят, портал из-за этого чуть не взорвался, – добавил он с усмешкой. – Я знаю, что вам будет, о чем поговорить.
В помещение вела тяжелая дверь, обитая металлом. О нашем вторжении объявил громкий скрип, и навстречу сразу бросился уже знакомый мне ученый. Он выглядел взбудораженным: глаза лихорадочно горели, волосы были взлохмачены, фартук забрызган какой-то зеленоватой жидкостью, происхождение которой мне не хотелось бы знать.
– О, приветствую, нейра и нейт Блайн! – затараторил он с порога, при этом глядя только на меня. – Мой переезд был слишком поспешным, не так-то просто оказалось перенести лабораторию, – он повел рукой в сторону батареи доверху забитых деревянных ящиков.
Здесь было просторно, вдоль стен тянулись бесконечные полки, стояло несколько крепко сколоченных деревянных столов, на которых Сальвадор уже успел бережно расставить посудины для своих экспериментов.
– Здесь стоит крепкая магическая защита, поэтому не стоит опасаться, что продукты вашей… кхм… деятельности выйдут за пределы лаборатории, – пояснил Норвин и бросил взгляд в сторону аквариума с лягушками и стоящей по соседству клетки с мышами. Почувствовав внимание, одна из мышек оторвалась от миски и просунула нос меж прутьев.
– О да, я уже успел немного переговорить с вашим мужем, теперь хотелось бы побеседовать с вами, – произнес Сальвадор.
– Тогда оставлю вас ненадолго, – объявил Норвин и покинул логово исследователя.
– Как ваши успехи в исследовании ботулизма? Вы писали, что продвинулись в этом деле.
– У меня получилось изготовить сыворотку. В идеале для проверки ее эффективности я собирался заразить себя… Что вы так смотрите, Нейра? Я уже так делал, – рассмеялся Сальвадор. – Я заражал себя кровавым поносом, чахоткой и некоторыми другими инфекциями. И лечил я себя не магией, а своими собственными лекарствами.
– А что же ваши коллеги? Как отнеслись к вашим открытиям? – спросила я, уже предчувствуя ответ.
– Они сказали, что я дурак и сумасшедший. Кстати, вы подсказали мне интересные мысли, и благодаря вам я задумался над средствами, которые могут навсегда изменить целительскую науку. Теперь я задался целью изобрести лекарства от всех болезней, но боюсь, что, даже если я это сделаю, то мне не дадут их внедрить лекарские и целительские гильдии, ведь тогда они лишатся хлеба, – он усмехнулся и развел руками.
– О, и у вас уже есть какие-то идеи?
Я, в отличие от коллег Эйле, которые боялись перемен, уважала его тягу к открытиям и новым знаниям. Вот просто нутром чуяла, что он еще покажет, чего стоит, всему миру.
– Так вот, дорогая нейра Эллен, вы мне писали, что для изобретения средства, предупреждающего развитие оспы у людей, можно взять за основу выделения из пустул больных оспой коров. А ведь все верно! Я навел справки и узнал, что доярки, болевшие легкой коровьей оспой, не заболевали черной, даже если контактировали с больными людьми! Вероятно, у них в крови появлялось какое-то защитное вещество. И как никто раньше об этом не подумал?
Сальвадор мог говорить на эту тему вечно. А я, подкинув в своем письме ученому эту мысль, вспоминала про врача Эдварда Дженнера, который в конце восемнадцатого века изобрел вакцину от оспы и практически полностью избавил человечество от этого страшного недуга.
В прошлые века эта инфекция выкашивала целые города, а на теле выживших оставались ужасные шрамы. Методы лечения были специфическими: ношение красных одежд, песнопения, заговоры, талисманы, которые были как мертвому припарка.
– Я просто поражен вашим ходом мысли, вы ведь так молоды, – произнес он немного обескураженно. – Я сразу почувствовал в вас родственную душу, нам обоим надо было родиться на пару столетий позже. И откуда к вам это все приходит?
– Да так, во сне увидела, – я смущенно откашлялась, никогда не любила и не умела врать, но это ложь во спасение. – Все это, без сомнения, очень интересно. Но сейчас наша главная задача немного другая. Вы ведь уже знаете?
Тот кивнул.
– И что вы предлагаете делать? Если есть подозрение, что в этих краях появилась некая загадочная инфекция, то нужно…
– Нужно обследовать жителей пострадавших деревень, а еще взять пробы воды и почвы. Эх, если бы у нас было средство…
Теперь уже Сальвадор перебил меня и с сияющими глазами закончил нашу общую мысль:
– А оно есть!
– Есть? О чем вы?
Тут ученый подошел к одной из внутренних дверей и, постучав, крикнул:
– Ули, выходи! Где ты там прячешься? – а потом шепотом добавил: – Я недавно познакомился с одним человеком, он тоже ученый и поистине уникален, но, как и я, пока не признан. К сожалению, он родился в семье бедняков, поэтому ему закрыт вход в столичный круг. Но мне позволили взять его с собой в качестве помощника.
Послышались шаги, и я увидела перед собой довольно молодого мужчину, даже парня – худого, угловатого, с длинными темными волосами, собранными в высокий хвост. Он был серьезен и глядел на меня с опаской и недоверием.
Сальвадор представил нас друг другу. Парень несмело кивнул.
– Рад встрече, нейра.
Интересно, чем так уникален этот молодой человек? Скорее бы узнать.
Эйле лучился, как медный пятак. Он по-отцовски похлопал Ули по плечу:
– Друг, расскажи о себе. Да не бойся ты!
Парень
