кровать рядом с ней.
— Тебе нужно что-нибудь ещё?
Вещи, которые я ей одолжила, были слишком огромными. Она похудела почти на четырнадцать килограммов с нашей прошлой встречи.
Она покачала головой.
— Ты знала, что в этом бассейне солёная вода? Ах, и кровать такая мягкая! Это было очень благородно со стороны Смерти принести её сюда.
Перед тем как река у замка замёрзла, Цирцея общалась с помощью неё. Мне нравилось приходить к берегу и болтать с Жрицей. Теперь же она сидела прямо передо мной.
— Не думала, что ты придёшь.
Выход на сушу всегда предвещал ей скорую гибель.
— Я уже говорила тебе, что выход из глубин может быть моей единственной надеждой. У меня не было выбора. Чтобы добраться до храма, я становлюсь одним целым с океаном, но больше в нём нет жизни, а значит, я не могу там жить.
Связь со стихией оборвалась в обе стороны — у магии Цирцеи, как и у моей, были побочные эффекты. Я чувствую всю боль растений, которые создаю, а Цирцея, когда управляет водой, испытывает то же, что и каждая капля под её контролем.
Она продолжала:
— Тайны залегли на дно. Течения доносят шепотки, но мне их язык незнаком.
Я не совсем понимала, о чём она говорит, поэтому просто слушала.
— Я оставила свой храм и трезубец. — Она понизила голос до шёпота. — В этой жизни я больше их не увижу, не смогу туда вернуться.
Она вскинула на меня взгляд, словно сама поражалась своей откровенности.
Я была почти уверена, что там, в бездне, у Цирцеи вместо ног были Пентакли. Теперь же у неё осталось лишь несколько чешуек на руках. Ти от них в восторге.
— Почему же ты тогда не вышла к нам сразу после того, как мы победили Пола? Я же вижу, как долго ты мучилась.
Мне хотелось откормить её и окружить заботой. Обнимать и не отпускать.
— Я была слишком слаба. — Она смотрела на бассейн, в её светящихся лазурных глазах плескалось чувство вины. — Я не хотела затопить всё побережье. Я ведь могла убить вас вместо того, чтобы спасти.
— Но ты не убила нас. Мы здесь благодаря тебе.
Она посмотрела мне в глаза.
— В Джубили жили и хорошие люди. Да, поселенцы творили ужасные вещи, но это было одно из лучших мест, что я видела за время моих скитаний по водным просторам.
В хрониках Каланте говорилось, что угрызения совести испытывают только по-настоящему добрые люди. Моё сердце обливалось кровью за Цирцею.
Стараясь звучать бодрее, она сменила тему:
— Ты помнишь прошлые разы, когда я выходила на сушу?
— Нет, я мало что помню из прошлых игр. Жду новых видений.
Мэтью говорил, что вернёт мне память о двух играх через сны. Но мои кошмары оставляли мало места для воспоминаний.
— Может, ты просто не хочешь вспоминать. Прошлое может быть болезненным.
Охотно верю.
Жуткий волчий вой раздался снаружи. Ларк отказалась лично поприветствовать нашу гостью, сказав: «Когда Посейдонша заняла реку, она слопала моего тигра и насмехалась над талантами Финна как мага. С чего вдруг я должна тратить на неё своё время?»
Цирцея всматривалась в ночь.
— Живя с Фауной, ты играешь с огнём.
— Играем с огнём мы с Императором.
— Возможно, Джек выманит его. Разве не в этом заключается ваш план?
Он с ребятами отправились к убежищу Мечей. Разговор с Цирцеей помог мне отвлечься.
— Они надеются на это. Но я начинаю верить в то, что Император придёт сюда.
У Рихтера ко мне нездоровый интерес.
Если наши с ним силы равны, или его с Цирцеей, я смогу защитить наш дом.
Если.
Цирцея сказала:
— Я была удивлена тому, что ты отпустила Джека после смерти Повешенного.
— В тот момент это казалось логичным. Я всё ещё люблю его… и Арика.
Я покрутила кольцо на пальце. Цирцея вздохнула.
— В прошлых играх ты никого не любила. Но в этой жизни твоя любовь безмерна.
И не поспоришь.
— Давай продолжим разговор завтра. — Веки Цирцеи потяжелели. Мне показалось, она едва сдерживает зевоту. — Я хочу встать пораньше, чтобы увидеть своего крестника, так что рассчитывай время. К слову о времени, разве тебе не пора его кормить?
Я начала сцеживать молоко и использовать бутылочки наряду с грудным вскармливанием, просто на случай, если со мной что-нибудь случится.
— Почему ты так заботишься о нём? Он не вернул солнце, не начал новую эру…
— Пускай ты мне не нравишься, но я хорошо отношусь к Смерти, а Ти — его сын. К тому же я понимаю, что это первый ребёнок у двух Арканов за все эти века. Это делает текущую игру уникальной.
— Как и апокалипсис.
— Согласна.
И тут меня озарило.
— Ты обижена на богов за то, что они тебя прокляли. — Прям как Арик. — Они не желали появления этого ребёнка на свет, а ты хотела им насолить.
Она наклонила голову.
— Я давняя почитательница всего, что связано с Арканами. Недаром я Верховная Жрица. Я могла простить богам то, что они прокляли нас, но не то, что они сделали с миром.
— Шаткий фундамент. Сол признался Джеку, что чувствует, как солнце всходит и заходит каждый день, но тёмная магия скрывает его от нас.
Цирцея кивнула.
— То же самое с моими течениями, бесплодными животными Ларк и твоей безжизненной почвой. Я тоже чувствую эту магию.
По какой-то причине мне стало не по себе от всех этих разговоров о магии и проклятьях… Это наводило на мысль, что мы на верном пути.
— И как же снять проклятье со всего мира? Поднять бунт? Когда мы были во внешнем мире, Кентарх сказал мне, что мы должны бороться не друг с другом, а с богами, взять ситуацию в свои руки.
Цирцея слабо хмыкнула.
— И ты, конечно же, поверила, что можешь победить богов. Я часто шутила о том, насколько высокого ты о себе мнения. — Посерьёзнев, она добавила: — Но то, что твои способности огромны, это факт. Границы твоих возможностей, как и у Дурака, непостижимы.
Она уже мне как-то говорила, что мать-земля контролирует рождение и возрождение.
— Непостижимая… Именно так я бы описала красную ведьму.
— Похоже, что внутри каждой из нас живёт ведьма.
Вот только Цирцея реально является заклинательницей.
Я решила отложить разговор об игре и проклятьях до тех пор, пока ей не станет лучше.
— Я всегда считала, что с ведьмами обошлись несправедливо. Они просто хотели, чтобы их оставили в покое и дали спокойно заниматься своим делом.
Цирцея выглядела довольной, её уголки губ приподнялись.
— Делай,
