Я останавливаюсь, когда дохожу до сорока, потому что, ладно, это много зданий. Это еще не все, но это говорит мне о многом — это было своего рода поселение.
— Может быть, это построили… мэтлаксы?
Рядом со мной Хассен издает звук отвращения.
— Они ничего не создают. Они не живут на кораблях.
— В городах.
— Городах, — поправляется он.
— И это построили не ваши люди?
— Если бы это были они, разве они не жили бы здесь?
Да, я думаю, они бы так и сделали. Кажется неестественным оставлять после себя совершенно хороший город.
— Так куда же они делись? Если только они не здесь, и мы не можем их видеть. — Я думаю о мэтлаксах, которые преследовали нас раньше, и в испуге придвигаюсь немного ближе к Хассену.
— Здесь нет следов, — говорит он мне, указывая на тропинку перед нами, затем поворачивается и машет рукой на след, который мы оставили позади себя. — Если бы тут были люди, мы бы увидели их следы.
— Я знаю. Логика подсказывает, что здесь никого нет, но…
Он кивает.
— Я чувствую то же самое. — Он отпускает мою руку и прикрывает рот ладонью. — Хо! Есть там кто-нибудь?
Его крик эхом отражается от стен каньона. Это жутковато, но эффективно. Через мгновение я почти уверена, что мы здесь одни. Я набираюсь храбрости, чтобы сделать несколько шагов вперед, глядя вверх. Солнечный свет льется сверху, но стены отвесные, и я не вижу никаких дорожек или опор для рук. Никто не спускается с этой стороны.
Так что, хотя это дико и странно… это также кажется немного безопаснее, чем я ожидала.
— Как ты думаешь, нам стоит остаться здесь на ночь?
— Здесь… где? — Хассен смотрит на меня с любопытством. — В одной из впадин?
— Думаю, что это были дома, хотя я не знаю, куда делись крыши. — Я пожимаю плечами. — Мы могли бы натянуть шкуру на угол и устроить себе маленькое гнездышко на ночь. Давай исследуем это место и посмотрим, что мы сможем найти. Может быть, там есть намек на то, куда отправились эти люди.
— Они все мертвы? — спрашивает он.
— Хороший вопрос. — И, я надеюсь, что нет. — Однако есть только один способ выяснить это. Может, пойдем на разведку?
Хассен выглядит встревоженным.
— Я… не знаю. Это похоже на то, как будто ты входишь в пещеру охотника, оставленную… незнакомцем. Я не знаю, что я чувствую.
Я думаю, незнакомцы — это большое понятие для парня, который вырос, зная всех людей на планете.
— Все будет хорошо, — говорю я ему, протягивая руку. — Мы проверим это вместе. Я лучше посмотрю, что здесь внизу, чем поднимусь наверх и столкнусь лицом к лицу с мэтлаксами.
Он медленно кивает, затем берет меня за руку, крепко сжимая копье в другой.
— Тогда давай посмотрим, что мы сможем найти.
***
Что бы ни случилось с жителями этого маленького города каменного века, это была не чума, не голод или что-то в этом роде. Мы заглядываем в каждый дом, и все они пусты. Каждый из них полностью лишен тел и костей, что заставляет меня чувствовать себя лучше. Я думаю, я бы, вероятно, развернулась и столкнулась лицом к лицу с мэтлаксами, если бы мы нашли груду тел. Здесь все очень тихо и умиротворяюще, просто… пусто.
Я также думаю, что город старый, и я говорю об этом Хассену. В нескольких маленьких «домиках» сохранились сгнившие остатки того, что, должно быть, было мебелью. Там не осталось ничего, кроме нескольких рам и куч пыли, которые указывают на то, что здесь были вещи, не пережившие непогоду. Все также покрыто тонким слоем льда. Даже полы. Каждый из маленьких домиков сделан одинаково — идеальный маленький квадрат с покрытой льдом землянкой, которая, должно быть, служит местом для костра, и чем-то подозрительно похожим на кухонную зону. К каждому дому примыкает заваленная мусором каморка, в которой грязь и мусор въелись в лед, и я не могу понять, для чего они должны использоваться… пока не нахожу ту, у которой в полу дыра, и тогда я прихожу в восторг.
— Это были не люди каменного века, — говорю я Хассену. — Это гребаный туалет. — Я опускаюсь на четвереньки, наклоняясь над покрытой льдом прорубью. — Дай мне свое копье!
— Что ты делаешь, Мэ-ди?
— Ищу трубы, — говорю я ему. Он протягивает мне свое копье, и я вонзаю его обухом в лед, после нескольких ударов раскалывая толстый слой и открывая дыру. Я заглядываю в нее, а затем бросаю в лунку кусок льда. Я ничего не вижу там, внизу, но, несмотря на тени, похоже, что там какие-то трубы.
Старые трубы — это все еще трубы.
— У этих людей были туалеты, — говорю я ему взволнованно. Я поднимаюсь на ноги. Каменные стены внезапно кажутся мне намного менее грубыми. У римлян был водопровод и трубы, не так ли? Возможно, это Ледяная планета, эквивалент древнеримской цивилизации.
Я собираюсь проигнорировать воспоминания о Помпеи-Везувия, которые немедленно рисует мой мозг. Здесь нет лавы. Вулкан находится в миллионе миль отсюда.
— Это фантастическое место, Хассен!
— Почему это фантастично? — Он пристально смотрит на меня, сдвинув жесткие брови.
— Потому что это туалеты. Это означает, что где-то здесь есть водопровод. Давай найдем его!
Он озадачен моим волнением, но забирает свое копье обратно и следует за мной, пока я мчусь по ледяным останкам города.
Я не ошибаюсь — в большом доме журчит ярко-голубой горячий источник, по краям выложенный квадратной брусчаткой. Он выглядит глубоким и пахнет более вонюче серой, чем тот, что был в старой пещере, но это пресная вода. Я оглядываюсь вокруг.
— Может быть, это была баня. Или место общего сбора. — Я вижу множество скамеек и еще одно углубление, которое, вероятно, является кострищем. — Это место такое замечательное!
— Ммм.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Хассена.
— Тебе здесь не нравится?
— Мне не нравится, что здесь есть люди, Мэ-ди. — Он все еще держит свое копье, насторожившись. — Как могли люди жить здесь без ведома племени?
— Может быть, они другие ша-кхай? — Я потираю губу, размышляя. — На самом деле, это не может быть правдой. Вы, ребята, разбились здесь около трехсот лет назад, а эти руины выглядят намного, намного старше. Это означает, что эта планета была обитаема до того, как вы, ребята, попали сюда.
Его рот сжимается в мрачную линию.
— Что это значит?
— Я не знаю, — честно говорю я ему, потирая руки. — Это может означать любое количество вещей. Это может означать, что люди, которые жили здесь, давно ушли, и мы единственные, кто остался на планете. Это может означать, что есть люди, живущие где-то еще, но далеко. Может быть, им не понравилось, как здесь холодно, и они ушли.
— На остров Джо-си? — Он фыркает. — Если так, то сейчас они ушли.
Я вздрагиваю при мысли о другом племени людей, испарившихся из-за плохого места проживания.
— Возможно, ты не ошибаешься. Но мы не знаем. Что я действительно думаю, так это то, что мы должны остаться здесь на ночь, а потом нам нужно рассказать об этом Вэкталу. Это могло бы стать местом для проживания в суровый сезон.
Он оглядывается по сторонам, явно не видя того, что вижу я.
— Здесь?
— Да, здесь. — Я указываю на горячий источник. — У нас есть вода. У нас есть водопровод, пусть и замороженный. У нас есть дома. Они похожи на пещеры. В них живут люди.
— Здесь нет крыш!
— Мы можем сделать их, — говорю я ему. — Крыши, я имею в виду. Мы можем изготовить крыши для каждого из домов. И посмотри на это место! — Я указываю на высокие стены каньона. — Нам здесь будет безопасно и уютно. Бьюсь об заклад, снега выпадает не так уж много. Ни один мэтлакс не забредет сюда.
— Ша-кхаи тоже. Мы провалились в яму, — говорит он ровным голосом.
— Тогда мы сможем сделать лестницы. Я хочу сказать, что это не самая худшая идея.
— А если люди, которые ушли, вернутся?
— Я почти уверена, что они не вернутся, большой парень. — Я оглядываю пустой, заброшенный дом, пытаясь представить его полным людей и мебели, с ярким огнем, горящим в большом очаге. — Я почти уверена, что все они умерли сотни — или тысячи — лет назад.
