class="p1">
«Отвыкай, Лейа, ты скоро с ними попрощаешься.»
В другой исход не верилось. В этом городе о банкротстве моей семьи знали пусть не все, но точно все, кому нужно, и в первую очередь, мой тайный список богатых холостяков, им уже точно доложили. Врать не хотелось, а говорить правду было так унизительно, что лучше я исполню «План Б». Хотя, вчера я получила по почте выписку по своему счёту, там лежала довольно неплохая сумма. Меньше, чем нужно, но всё же, это начало. Вряд ли у меня заберут вообще всё, но в любом случае, я продам остальное, куплю себе синий свитер на год, есть буду в столовой, попрошу в долг у тёти, у Никси, у Рины, у Ины, ещё у кого-нибудь. В итоге, мне удастся наскрести на второй семестр, а за полгода что-нибудь подвернётся, я стану очень экономной, и смогу накопить на ещё один год. Поработаю летом. Я справлюсь.
Это было похоже на «План В», хотя в нём и была огромная дыра, которую я планировала закрыть одолженными деньгами, но это было хоть что-то. Надо просто начать об этом думать, и что-нибудь придумается.
– Будешь десерт? – Алан прервал мои размышления, я посмотрела на него и прикусила губу, чтобы не засмеяться – он вымазался, как поросёнок. Я опустила глаза, и наткнулась взглядом на открытое меню – официант убирал со стола, а Алан листал страницы со сладкими блюдами, и цены там были такие, что мне сперва показалось, что в глазах двоится от нулей. Он заметил мой взгляд и шёпотом сказал: – Спокойно, я угощаю.
Опять стало жутко стыдно – это моя фраза, обычно я всегда платила за карету, слишком роскошные заказы и случайно разбитую посуду, потому что все знали, что у меня, кроме содержания от папы, есть личный источник дохода. Я не распространялась о своей работе в отеле, делая вид, что статьи приносят мне гораздо больше, чем было на самом деле, все верили, потому что проверить не могли, я всегда в любой компании была «богатенькой буратиной». И тут вот.
Официант ушёл относить посуду, Алан наклонился ко мне и шепнул:
– Эй? Принцесса, всё в порядке?
Я с усилием улыбнулась и кивнула:
– Да, задумалась просто. Выбирай десерт, у тебя хорошо получается.
Он улыбнулся и подозвал официанта, сделал заказ и отдал меню, между нами опять остался пустой старинный стол и море недоговорённостей. Алан взял меня за обе руки и шёпотом спросил:
– То, что говорила та идиотка на дуэли роялей, правда?
Я медленно закрыла глаза, открыла и кивнула, тихо отвечая:
– Да, это так. Моя семья обанкротилась, мы потеряли всё – счета, активы, даже дом. Через два месяца по мою душу приедет пристав, и снимет последнюю рубаху. Я не смогу продолжать образование, если не найду состоятельного мужа до конца семестра. Только сохрани это в тайне, я тебя прошу, мне даже думать об этом ужасно неловко.
Он кивнул и изобразил жизнерадостную улыбку:
– Хочешь, я на тебя женюсь?
Я округлила глаза от шока и нервно хихикнула:
– С ума сошёл?
– А почему нет? Я богат, – он сел ровно и гордо задрал подбородок, начал объяснять, как задачу на уроке: – Я умный, ты красивая, ты представляешь, какие у нас будут дети?
Я рассмеялась громче, он перестал кривляться и тоже улыбнулся, взял мою руку и начал измерять безымянный палец, это почему-то оказалось жутко щекотно, и забрала руку, шёпотом признаваясь:
– Мне вообще не до шуток, если честно.
Он прищурил один глаз и шепнул:
– Прости. Я просто все проблемы так решаю, пока ты можешь смеяться над проблемой, ты сильнее неё.
– Круто тебе, – усмехнулась я, – я над этой проблемой смеяться не могу. Мне светит пансион, на веки вечные, это хуже тюрьмы, если я не смогу остаться в Академии, мне конец. Замуж я, конечно, тоже не горю желанием выходить, но из двух зол... – я тяжко вздохнула и замолчала, он перестал улыбаться, через время спросил:
– У тебя кто-то есть, да? Тот бедняга, который не умеет целоваться?
Я нахмурилась:
– Прекрати называть его беднягой.
– А кто он? – фыркнул Алан, развёл руками, как будто обрисовывая окружившие меня обстоятельства, я поморщилась и отвернулась. Он помолчал, потом полуутвердительно заявил: – Ты ему не сказала? Да. И ты хочешь меня убедить, что он не бедняга. Когда планируешь его бросить?
– У нас нет отношений.
Сейчас я этому радовалась, как никогда до того – если бы прошлой зимой я дала Кори хоть каплю надежды, сейчас ситуация была бы ужаснее в разы. Алан усмехнулся:
– А он в курсе, что у вас нет отношений?
– У нас не было никаких договорённостей и обещаний.
– Тогда почему он с тебя глаз не сводит? – Я подняла на Алана удивлённый взгляд, он кивнул: – Я видел, как он рисует твои портреты на моих лекциях.
– Это его личная проблема, меня она не касается.
– Он нищий, да?
– Даже если бы он был богат, моя семья никогда его не примет, он полугном.
«И вот, мы опять свернули на скользкую дорожку расовых проблем... Почему все наши разговоры такие откровенные? Это странно.»
Я попыталась забрать у Алана свою руку, но он крепко держал, улыбался и смотрел мне в глаза, мурлыча, как кот:
– Это ты пытаешься оправдаться за то, что он нравится тебе не настолько сильно, чтобы идти ради него против семьи?
Укоряющие взгляды на Алана не действовали, но я пыталась. И тем обиднее было от того, что он попал точно в яблочко, я сама об этом думала. Мне хотелось быть как все, влюбляться и сходить с ума, чтобы было, что рассказать по секрету во время совместных ночёвок с девочками. Но у меня этого никогда не было, иногда я сочиняла себе любовь, чтобы не выглядеть отстающей, но для себя знала, что я именно отстающая. Если бы я могла любить Кори, я бы любила. Меня восхищало его упорство и смелость, я часто думала о том, какая невероятная сила нужна для того, чтобы имея такие данные, каждое утро вставать, брать учебники и идти в Академию, где половина группы – аристократы в надцатом поколении, и большая часть – полуэльфы, красивые и ловкие, с идеальной кожей и волосами. Кори заслуживал уважения, и мне было приятно
