Преграждающий мне дорогу Бродячий поймал пузырек на лету и заржал:
— Это что? Доктор, а как же клятва Гиппократа? То пластыри, то бинт, теперь это?
Позади раздалось:
— Да, медсестричка. Ну-ка, обработай мои раны, крошка!
Обложили, демоны!
— А ты посмотри-ка, кажется, она все, что и может, так это пластырями кидаться. Человечка! — И сказано это было так, будто я всего лишь муравей!
— Ага! Какая мышка!
Я сняла с шеи ружье с транквилизатором и прицелилась.
— Скажи еще, что умеешь стрелять… — Бродячий, на которого я нацелилась, сделал второму жест рукой.
Ну-ну, хотят напасть сзади? Не получится!
— Вам ли не знать, что в природе самый большой размер и длина когтей не значит, что ты будешь наивысшим хищником? — сказала я и выстрелила поочередно сначала в одного Бродячего, а потом во второго, попала обоим в бедра.
Отлично! Тут всего лишь надо, чтобы вершина мушки встала в один ряд с верхним краем прорези прицела!
Бродячие в удивлении переглянулись, синхронно опустили глаза вниз.
Бах! Один готов.
Бах! Второй тоже.
Ба-а-а-а-ах! Начал взрываться ряд домов, где стояла я.
Теперь только ноги спасут меня! Но до чего же тяжелы сумки!
Я бежала, понимая, что не успеваю.
Впереди показался Никс, он мчался ко мне со всех ног, но по его расширившимся глазам я поняла, что он не успеет. И я не успею!
И тут от него отделилось белое облако и рвануло ко мне на сверхгалактической скорости.
Позади раздался взрыв, и меня кинуло лицом вперед взрывной волной.
Белый сгусток энергии накрыл меня словно щит. Кажется, он не только защитил от волны, но и спас мой слух. Однако резкий порыв воздуха, будто подзатыльник, откинул мои волосы на лицо, и я подняла голову.
Это был не ветер!
В метре от меня приземлился кирпич и раскололся пополам. Попал бы мне аккурат в затылок, если бы не… Если бы не что?
Уши немного заложило, голова кружилась, кровь бешено стучала по жилам, но я все же повернула голову и увидела белую морду зверя над собой. Не животное, а словно дух или сгусток чего-то полупрозрачного. Казалось, что внутри фигуры клубится белый туман. Глаз было не разобрать, но острая форма мордочки и уши не оставляли сомнений — это был песец. Но как?
— Кира! — Никс присел передо мной и как-то странно посмотрел на белое животное. С недоверием, зарождающимся пониманием и почему-то недовольством. Рывком прижал меня к себе: — Ты в порядке? Не ранена? Слышишь меня? Голова не болит?
Я улыбнулась, судя по выражению лица Никса — как дурочка. Он даже голову быстро ощупал, а потом посмотрел вокруг и быстро вскочил на ноги.
Полупрозрачное животное, которое будто щитом защищало нас от серии взрывов, смазанным облаком устремилось к Никсу и растворилось в нем, будто его и не было вовсе, заставив мужчину дернуться от неожиданности.
— Держись! — Никс изловчился, закинул меня к себе на спину и побежал в несколько раз быстрее спринтера. Сумки, так и переброшенные мне через плечи, болтались у меня позади, на что песец рычал на бегу: — Сбрось их, Кира!
— Ни за что! Пригодятся!
— Р-р-р! — пытался надавить на меня авторитетом Никс.
— Поздно, я тебя не боюсь!
Медикаменты не отдам! Эти сверхи заживляют кожу быстрее, чем внутренние повреждения, постоянно хватают пули, а мне еще — брось? А чем лечить буду? Пальцем не умею!
Я держалась изо всех сил, а сама думала не о взрывах сзади, а о полупрозрачном песце. Кто он? Почему отделился от Никса? Было похоже, что и для мужчины финт полупрозрачными песцовыми ушами оказался сюрпризом.
Тут воспоминание стрелой пронзило мозг: а уж не об этом ли белом волке говорил тогда бывший козлик в темнице? Не облако ли запугало его настолько, что пришлось увозить проверять голову? Не песец ли заставил подонка расцарапать себе тело?
Я припомнила, как в ту знаменательную ночь от Никса тоже отделилось облачко, так что все совпадало. Мне показалось или оборотень тогда этого даже не заметил? По его реакции на описание бывшим волка он и не подумал, что этот ангел мести появился из него самого.
Но что это за странности в оборотнях? Что за раздвоение или отделение? Никогда не слышала о таком!
Неожиданно Никс подбросил меня на спине, перехватывая поудобней, крикнул: «Держись сама» — и пустил в кого-то пару зарядов транквилизатора. Двое Бродячих сползли по стеночке дома, теряя сознание.
— Почему не пули?
— Похоже, я ошибся, когда прозвал тебя Неженкой. Ты — Кровожадинка! — подколол меня Никс.
— Это же враги. Я видела их глаза — чистейшие головорезы. Они бы тебя не пощадили. Бешеных псов нужно усыплять, — проворчала я.
— Потому что они нам нужны живыми. Но эти взрывы почти не оставят нам шансов взять пленников.
— Все наши целы?
Это «наши» вырвалось само собой, но не осталось не замеченным Никсом. Он на секунду прижался щекой к моей руке, а потом ответил:
— Двое ранены. Антон пропал.
— Лис в бейсболке?
— А ты откуда знаешь? — даже притормозил песец.
— Я его подлатала, покажу потом, где он.
Никс прыгнул на заваленный взрывом забор клана Бродячих, и мы оказались в лесу.
— Все остальные уже там?
— Да.
— И Аленка с Максом?
— Кхм…
— Что значит твое «кхм»?
— Сама увидишь.
— Он хоть жив? — Я помнила, как из-под пяток Аленушки летела земля со снегом.
— Жив, но это не точно, — с какой-то странной интонацией сказал Никс.
И когда я увидела главу лис, я поняла, почему Никс назвал его состояние синонимом пограничности. На мужчине не было живого места от каких-то странных укусов. Они прямо на глазах затягивались, превращаясь в щербинки на коже, покрытые алой корочкой.
Так это же похоже на метки, что были на Аленке! Неужели медоедка пометила лиса с макушки до хвоста? Вот это да!
Члены команды с сочувствием поглядывали на Макса, но не лезли к нему, потому что даже издалека чувствовались волны раздражения, которые шли от мужчины. Глава сидел в стороне, прислонившись к дереву, и смотрел куда-то на восток. Я слышала, как лисы шептались, что именно туда ушла медоедка.
Пока я тихонечко латала Захара, убирая осколки, которые затянуло кожей, я наблюдала за Никсом.
Стоило песцу принести меня к машине и лисам, как он тут же с группой отправился в звериных ипостасях обратно в лагерь Бродячих в поисках хоть одного живого отщепенца. Вернулись они быстро с плохой вестью — никого живого. Всех разорвало, завалило, погубило взрывами. От лагеря Бродячих остались лишь рожки да ножки.
Но я видела, что Никс был озабочен не только неудачной операцией, но и — могла побиться об заклад — тем самым облачком. Почему-то это отделение его невероятно напрягло.
Между тем лисы рассуждали:
— Это была словно ловушка!
— Там всего два десятка Бродячих, а домов видел сколько? Будто все сбежали.
— Командир, что скажете? Командир! Никс! — три раза обратились к песцу лисы, пока тот не услышал.
— А? — Видно было, что мыслями Никс ушел далеко от отщепенцев. — Бродячие? Это точно ловушка, направленная на уничтожение.
— Нас?
— Всех. Ты видел, кто к нам вышел? Отбросы из отбросов. А вот где остальные?
— Да! Ты прав, командир! Я тоже только об этом подумал! — рыпнулся Захар, и я на него шикнула, потому что как раз собиралась достать самый большой осколок из руки.
— Ай! Ну понежнее! А у меня еще на животе… — Лис задрал рубашку, и тут же песец оказался рядом.
— Я сам. — И мягко отодвинул меня от пациента, направив в другую сторону: — Мишу проверь, он тебя зовет.
— Не зову! — возразил лис, бессовестно подкалывая командира.
Я многозначительно улыбнулась Никсу. Мужчина возмутительно бескомпромиссно улыбнулся в ответ, обильно полив живот Захара антисептиком. Да он мне так все медикаменты переведет!
Я только протянула руку, чтобы остановить расточительство, как песец умудрился чмокнуть меня в щеку и прошептать на ушко:
