«Как же бесит».
— Что случилось? — спросила Юки, и Мико вздрогнула.
— Ты серьёзно?
— Да плевать. — Ведьма плюхнулась на землю и скрестила ноги. — Выглядишь как дохлая селёдка на берегу. С такой убогой забавляться — никакого удовольствия.
— Откровенничать я с тобой не буду. Странно болтать с той, кому выпустила кишки.
— Это было крайне грубо с твоей стороны. И я всё ещё собираюсь отомстить.
Мико зажмурилась. От абсурдности разговора заболела голова. Возможно, Юки права — она, действительно, сходит с ума.
— Я пришла в эту пещеру, когда мне было семнадцать. — Юки возвела белые глаза к огонькам в паутине. — Тогда ещё земли Истока не были отделены от мира и здесь жили люди. Этот остров ничем не отличался от других. Разве что на нём была гора Хого, на которой царило вечное лето — говорили, что на её вершине живёт Сияющая Богиня. Моя деревня стояла у кромки леса и каждое утро, за тяжелой работой, мы просили Богиню о милости и богатом урожае. Я тогда ещё могла видеть и любила смотреть, как над горой Хого восходит солнце.
Я была красива, бела и нежна, словно первый снег. Сваты наперегонки бежали к нашему двору, веря, что такая красивая жена принесёт честь и почёт семье мужа. Станет украшением рода и принесёт здоровых детей. Мне это нравилось. Я наслаждалась, гордилась и воротила нос, зная, что могу себе позволить выбирать и капризничать. Сыпала отказами, зная, что на следующий день сваты вернутся с подарками и будут умолять моего отца дать согласие на выгодный брак. Только я была любимым ребёнком и отец не торопился передать меня в другую семью и прощал все капризы. Или он просто пытался набить мне цену.
Их было несколько. Женихи, которым я отказала. Поймали меня и уволокли в лес. Издевались. По очереди и все разом. Мстили за отказ и упивались тем, что смогли меня получить. В глаза воткнули иглы, чтобы, когда они закончат, я не смогла их опознать. Думаю, убить не хватило духу. Или хотели, чтоб я жила и мучилась, зная, что больше никому не нужна.
Они забавлялись со мной всю ночь. Я до сих пор помню их вонь, их отвратительные стоны и смех. Когда они закончили, бросили меня одну в лесу. Голую, избитую, слепую. Я хотела наложить на себя руки. Должна была, чтобы не навлечь позор на отца. Но оказалась слишком трусливой для этого, поэтому побрела вглубь леса. Я знала о пещере цутигумо. Понадеялась, что паучиха меня сожрёт и мне не придётся лишать себя жизни самой. Я этого очень боялась. Забавно, что встреча с Асой пугала меня гораздо меньше.
Не знаю, сколько я бродила, ползала и спотыкалась, но каким-то чудом всё же отыскала пещеру. Я нашла Асу и попросила меня убить. Но в ответ Аса предложила мне остаться с ней. Чудовище не позволило мне умереть. Разделило со мной своё бессмертие, позволив жить до тех пор, пока бьётся её сердце.
— Зачем ты мне это рассказываешь? — Мико повернулась на спину и посмотрела на Юки снизу вверх.
Только сейчас она смогла оторваться от белых льдинок глаз и заметила, что Юки, и правда, была очень красивой — мягкие черты лица, высокие скулы, прямой нос, чувственные губы, аккуратные полумесяцы бровей и длинные ресницы.
Юки пожала плечами.
— Чтобы ты знала, что какой бы поломанной, некрасивой и одинокой ты ни была, всегда найдётся тот, кто встанет на твою сторону. И лучше пусть это будет отвратительное, страшное, жестокое чудовище.
— Потому что оно поймёт меня лучше других?
— Потому что оно без колебаний убьёт каждого, кто посмел тебя тронуть.
Мико удивлённо уставилась на серьёзное, непроницаемое лицо Юки, не зная, что сказать. Ведьма сидела, обхватив худыми руками колени и смотрела на огоньки. Интересно, она их видела? Чувствовала? Представляла? Изуродованная своими соплеменниками девушка, разделившая свою жизнь с кровожадным пауком, какая судьба её могла ждать, если бы трагедии не случилось? Она стала бы чьей-то женой, прожила бы жизнь в достатке, окружённая любимыми детьми, внуками и правнуками в родной деревне? Или уехала бы далеко-далеко, посмотрела бы все острова Хиношима или даже весь свет?
— Ты жалела? О том, что твоя жизнь сложилась так?
— Я жалею только том, что так и не смогла увидеть Асу. — Юки повернулась, и её губы тронула тень улыбки. — Я жаловалась ей на это, а она смеялась и говорила, что тогда я бы непременно испугалась и убежала, но я так не считаю. В конце концов эта пещера была моим домом. Аса была моим домом. Мне неважно, как она выглядит, я просто хотела узнать её всю.
Юки замолчала поднялась на ноги и отряхнула белое кимоно. Она выглядела печальной и казалась Мико почти прозрачной, словно внутри неё жили те же светлячки, что и в паутине и их зеленоватый свет едва заметно пробивался сквозь бледную кожу. В глазах блестели слёзы. Или это тоже были светлячки?
— Ты уходишь? — спросила Мико и села.
Юки фыркнула и тряхнула волосами.
— Не думай, что я оставила свою месть. Я приду и выпущу тебе кишки, когда ты окрепнешь и меньше всего будешь этого ожидать. Я жила тысячу лет, так что умею ждать и веселиться. Так что не смей умирать — оставь это развлечение для меня.
Мико улыбнулась. Ей даже показалось, что на мгновение дышать стало немного легче. Неужели из-за разговора с этой сумасшедшей ведьмой?
— Договорились, — бросила она, чтобы чем-то заполнить пустоту в пещере и в голове.
Юки кивнула.
— Надеюсь, ты найдёшь своё чудовище.
— Чтобы оно меня спасло?
— Чтобы я заставила его страдать так же, как ты заставила страдать Асу, — мотнула головой Юки и исчезла.
Мико ухмыльнулась, завалилась на спину и уставилась на огоньки светлячков, навсегда запутавшихся в паутине. В голове назойливо крутилась одна единственная мысль: если её чудовище не отыщется, Мико придётся самой стать чудовищем.
====== Глава 31. Ойран для ночного гостя ======
Голова раскалывалась. Словно кто-то стянула череп раскалённым обручем и теперь пытался расколоть макушку надвое топором. Да ещё и ныл ушибленный затылок. Вдобавок ко всему приходилось слушать бубнёж Сан, которая решила, что после избиения и на голодный желудок «уроки любви» усваиваются гораздо лучше и спешила напичкать Мико знаниями вместо завтрака. Хотя, может, так даже лучше, есть она бы всё равно не смогла — из-за боли в голове любые мысли о еде вызывали тошноту. Речи Сан тоже вызывали тошноту, но казались вполне выносимыми, но, конечно, больше всего на свете Мико хотела вернуться в тёмную комнату и заснуть.
Прошло уже три дня с того странного сна. Как ни странно, после разговора с Юки Мико стало немного легче. Недостаточно, чтобы снова оголтело броситься вперёд, сверкая пятками, но земля над головой будто перестала давить так сильно и сквозь её толщу будто бы пробился тоненький лучик. Мико не знала, как это объяснить и надолго ли ей хватит этого света, но ухватилась за него, будто за путеводную нить — куда-нибудь да выведет. Отыскать бы только силы идти.
Сан села рядом и разлила мятного чая.
— Помогает от головной боли, — сказала она, подовигая чашку к Мико. — Стражи не должны были тебя бить. Госпожа Рей их накажет.
Мико ничего не ответила, но чай глотнула. Он обжёг язык, но тошнота притупилась и невидимый обруч на лбу совсем немного ослаб. Зато перед глазами вырос Акира, покрытый кровью Рэйдена. И сам Рэйден — у его ног, мёртвый. Мико зажмурилась, отгоняя ужасные мысли, но они не уходили.
Акира просто стоял. Стоял и смотрел, как стража волочит Мико прочь из комнаты. Слышал, как трещит её череп, ударяясь об пол. За мгновение до того, как её вытащили из комнаты, Мико видела сожаление в его янтарных глазах. Действительно, видела. Только, что толку от его сожалений, если он ничего не сделал. Что бы он ни чувствовал, как бы больно ему ни было, он ничего не сделал.
Мико не заметила, как сжала в пальцах чашку, и она с треском лопнула, облив её кипятком.
— Вот демон! — вскрикнула она, вскакивая и стряхивая с себя горячие капли. Зацепила ногой столик, и он перевернулся. Чайник завалился на бок, лишившись крышечки, и чай впитался в татами, данго покатились по полу, оставляя за собой сладкий влажный след. Сан тоже вскочила, вцепившись в чашку, в надежде уберечь свой чай от общего хаоса.
