— Не смей повторять подобное с гостями, растяпа, — проворчала она. — И следи за языком, если не хочешь, чтобы тебя отходили розгами.
— Разве можно портить тела ойран? — скривилась Мико, наклоняясь, чтобы подобрать осколки.
— Бьют обычно по икрам — они гостей мало интересуют. — Сан смерила её взглядом. — Да и тебя уже сложно испортить. Одна надежда, что научишься сносно танцевать, и гости не обратят внимания на твоё лицо.
Мико вспыхнула. Рука сама схватилась за черепок. Острые грани врезались в пальцы, но Мико этого почти не почувствовала. Она размахнулась и швырнула осколок точно в Сан. Ойран вскрикнула, отскакивая в сторону, и черепок со звоном разлетелся, ударившись о стену.
— Ты что творишь?! — завопила Сан, прикрывая ладонью тонкий порез. Осколок чиркнул её по щеке и теперь к подбородку слезой стекала струйка крови. — Совсем ополоумела?!
— Тебе тоже не мешало бы следить за языком, — процедила Мико. — В следующий раз я попаду в глаз.
Сердце отбивало безумную дробь, а страх ещё не успел пробиться сквозь злость. Мико отреагировала на слова Сан быстрее, чем успела подумать, механически, как всегда реагировала на нападки соседской ребятни. Она подняла ещё один осколок.
— Сумасшедшая! — взвизгнула Сан. — Убирайся! Тебя сегодня же…
— Что? Выпорют? — Мико шагнула навстречу Сан, а та попятилась, пока не упёрлась спиной в стену. Босая пятка нашла осколки, и ойран заскулила, но побоялась отвести взгляд от Мико. — Думаешь, меня раньше никогда не били? Хочешь разозлить меня еще больше?
Она приложила осколок к порезу на щеке Сан и легонько надавила, точно так же, как та давила лезвием шпильки на её шею три дня назад.
— Может, нарисовать тебе такой же шрам? М? — Мико улыбнулась и тыльной стороной ладони вытерла кровавую слезу со щеки Сан, а та поморщилась от боли. — Ты, кажется, решила, что красота даёт тебе право издеваться надо мной?
— Н-нет, — пискнула Сан, жмурясь и стараясь отодвинуться от острого черепка. — П-прости меня. Я… была груба.
Мико склонила голову набок, кривя губы в ухмылке. Смерила Сан взглядом, словно та была не лучше и не опаснее соседского мальчишки, и разжала пальцы. Черепок упал на татами.
— Извинения приняты, — сухо сказала она и, стремительно развернувшись, вышла.
Мико не помнила, как добралась до своей комнаты, рывком закрыла дверь и схватилась за грудь, тяжело дыша. Мико прошиб холодный пот, руки дрожали. Сердце колотилось так быстро и больно, что казалось, вот-вот разорвётся. Ноги не гнулись и подкашивались, так что Мико, сделав пару шагов, опираясь на стену, сползла на татами. Она сказала это. Она, правда, сказала такое ойран?! И та извинилась!
Мико скрутило от ужаса, и она уткнулась лбом в пол, хватая ртом воздух. Её выпорют. Точно выпорют. Или того хуже — отварят в котле на ужин какому-нибудь гостю. Со стоном Мико завалилась на бок во все глаза глядя на дверь. Она вот-вот откроется, в комнату ворвутся стражи и снова поволокут Мико, словно непослушное животное.
Но дверь всё не открывалась. Шли часы, Мико глазела на дверь, боясь шелохнуться, то проваливаясь в сон, то просыпаясь от малейшего шороха. Дверь оставалась закрытой. Комната окрасилась в малиновый, потом в сиреневый, и наконец погрузилась в ночь, но за Мико так никто и не пришёл.
Страх сменился голодом. Желудок заурчал, требуя пищи. За день ей никто не принёс еды. Ничего удивительного, ела она эти дни в комнате Сан, чтобы у ойран была возможность обучать Мико манерам за столом. Что ж, утренний урок явно не удался.
Мико поднялась с пола, размяла затёкшее тело и выглянула в коридор. На этаже было тихо. Тускло светили напольные лампы из белой рисовой бумаги. Двери в комнаты ойран были закрыты. Поколебавшись несколько мгновений, Мико двинулась к чёрной лестнице, которая должна была привести её на кухню.
Будучи служанкой Мико часто пробиралась на кухню и в общей суматохе таскала рис и фрукты. Кормили служанок не то, чтобы плохо, но после тяжелой работы, вроде чистки купален, всегда до смерти хотелось есть. Иногда она вместе с другими служанками доедала за гостями, когда они приходили убирать комнаты, правда, не всегда то, что ели гости, было съедобно для человека. Например, некоторые грибы, рыба и фрукты были ядовиты, а иной раз на тарелке и вовсе оказывались кусочки другого человека. Доедать Мико не брезговала, как и воровать с кухни. За это пороли, но Мико ни разу не попадалась. Главное — приходить поближе к полуночи, когда в рёкане больше всего гостей и кухня кипит и гремит от работы — все так заняты своими делами, что серенькой служанке, которая сливается с пространством и больше смахивает на невидимку, ничего не стоит незаметно спрятать завернутый в бамбуковый лист рис и пару персиков за пазуху.
Теперь пробраться на кухню незамеченной будет сложнее — вместо серой формы, на Мико было красочное кимоно ойран. Но как-нибудь справится, тем более, судя по колготне в коридорах, уже почти полночь.
Кухня дохнула на Мико жаром и запахами рыбы и риса. Десяток поваров и два десятка слуг суетились у печей, котлов и столов, стучали ножами и звенели тарелками. Огромный ёкай с шестью руками одновременно мешал супы в трёх чанах, пробовал на вкус бульон и приправлял перцем рагу.
— Гость пожелал жареного леща! — заорала служанка с огромными рыбьими глазами, забегая на кухню. — И холодного сакэ в северную купальню!
Работники завозились ещё усерднее и загремели тарелками ещё громче. Тут же зашкворчал брошенный на сковороду огромный лещ, а Мико сглотнула подступившую слюну. Она стояла за дверью, украдкой заглядывая на кухню, никак не решаясь переступить порог и боясь быть замеченной.
Служанка — молоденькая курносая девчонка с веснушками — вылетела из кухни с подносом и остановилась, заметив Мико.
— Госпожа, что вы тут делаете? — спросила она, кланяясь.
— А… я… — Мико растерялась.
— Вы голодны? Где ваши служанки, почему они не позаботились о вас? — девчонка заозиралась по сторонам, будто служанки Мико прятались где-то здесь же. Не дождавшись ответа, она заглянула обратно на кухню. — Госпожа Йон голодна и ждёт свой ужин! И пошевеливайтесь, если не хотите порки!
Мико хмыкнула. Иногда ей казалось, что угрозы порки — единственное на чём держалась вся работа в рёкане.
— А могу я… поесть здесь? — спросила Мико, возвращаться в тёмную комнату ей не хотелось.
Служанка замялась. Похоже, ещё никто у неё не спрашивал подобного.
— А…я… думаю… здесь шумно… но… — девчонка задышала так быстро, словно готова была упасть в обморок.
— Никто же не будет против? — осмелела Мико.
— Э… нет, госпожа, никто не посмеет…
Мико благодарно кивнула и шагнула на кухню. Всё же положение ойран несло свои плюсы. Теперь она хотя бы могла есть, когда хотела.
Мико устроилась в углу на низкой деревянной лавке, служившей подставкой для горшков. Кто-то из слуг тут же налил ей супа на жирном рыбном бульоне, мелкий, похожий на карпа ёкай, вручил плошку с рисом и огромной горкой свиных обрезков под ароматным соусом. Налили чаю и разложили на тарелки сладости. И каждый из них кланялся и извинялся за то, что Мико приходится есть в такой суматохе. Мико кивала в ответ и просила не беспокоиться о ней. Шум и жар кухни ей нравился. Как ни странно, но в нём было что-то… спокойное. Гораздо более уютное, чем пустая, красивая комната ойран и тихий замок Акиры. Что-то… похожее на дом.
Шестирукий ёкай снял с полки персик и протянул Мико. Фрукт казался совсем маленьким в его огромной когтистой шестипалой лапе. Мико с улыбкой приняла угощение и благодарно кивнула.
— Не часто к нам заглядывают ойран, — прохрипел он. — Не по чину цветам рёкана водиться с такими, как мы. Откуда же ты такая взялась?
Мико пожала плечами и сунула в рот побольше риса со свининой.
— А я просто напросто сорняк.
Шестирукий ёкай ухмыльнулся, ничего не ответил и вернулся к своим делам. Остальных работников кухни, которые до этого обеспокоенно поглядывали на Мико, это, кажется, успокоило, и они скоро тоже потеряли к ней интерес, продолжая только понемногу подбрасывать еду в опустевшие тарелки.
