— Ваше Высочество, прошу вас проявить великодушие. Его Высочество второй принц совершил неразумный поступок, но разве не говорил ваш отец, что не потерпит поединков между сыновьями? Прошу вас, в память о Его Величестве и ради слез вашей матушки, оставьте жизнь брату.
— Я бы выполнил твою просьбу, дорогая, но ты не понимаешь: Фелис никогда не станет довольствоваться вторым местом. Если я оставлю ему жизнь сейчас, он убьет меня позже, исподтишка. Для него невыносим мой вид на троне Кильмаари.
— Но что, если заменить смерть должностью посла? Его Высочество будет удален от вашего двора, не имея права вернуться без вашего разрешения, а значит, не сможет вам навредить.
— Прошу тебя, Лоренсо, послушай свою невесту, пощади Фелиса! — присоединилась моей к просьбе королева, заламывая руки. Ее голос дрожал от непролитых слез.
— Хорошо… — тяжело уронил новый повелитель Кильмаари, вытирая меч о плащ побежденного и возвращаясь на трон. — Отец действительно не хотел, чтобы его сыновья убивали друг друга. Мой указ таков: Его Высочество Фелис Мора лишается титула и назначается моим постоянным посолом в Дакамаре, который не имеет права покидать без моего ведома и дозволения.
Тишину наполнил одобрительный ропот, прокатившийся по рядам придворных и глав домов. Фелис поднялся, угрюмо глядя в пол, и даже поклонился, признавая волю нового короля, а потом в воздухе быстрой рыбкой мелькнул кинжал.
— Все или ничего, дорогой брат! Надо было убивать меня, пока была возможность, а теперь ты умрешь сам.
— Придется все же прирезать тебя, как бешеного пса! — ответил Лоренсо, и в следующий миг раздался звон вынимаемого из ножен меча и свист, после которого клинок пронзил грудь второго принца.
Лоренсо
Жуткий оскал появился на лице оседающего на пол Фелиса.
— А знаешь, братишка, я ведь тебя провел, и мысль об этом будет греть мою душу, когда я буду томиться в Бездне!
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился я.
Булькающе-хрипящий смех вырвался из горла умирающего барса:
— Это я убил Терзо.
— Что?!
Фелис закашлялся кровью, и я наклонился ниже, чтобы услышать слова, сказанные шепотом, предназначенные лишь мне:
— Да-да, братишка. Я отправился в горы ради того, чтобы порубить на куски оракула. Терзо сказал отцу, что она иномирянка, что поможет отыскать ее. Но теперь скользкого колдуна больше нет, ты никогда не найдешь свою половину, братишка!
— Ты мне не брат… — выдохнул я, и голова второго принца покатилась по каменным плитам.
— Фелис! — хрипло выдохнула королева, оседая на пол в обмороке. Фея с ужасом смотрела, как у меня подкашиваются ноги и кровь, бегущая из раны от кинжала, пузырится, словно бы кипя.
— Король ранен! Нужен целитель! — завопил кто-то из присутствующих.
Наташа
Дальнейшие события напоминали кошмарный сон. Королева с плачем баюкала, прижимая к груди, окровавленную голову Фелиса. Лоренсо же унесли в ближайшие свободные покои, чтобы уложить на кровать.
Явившийся целитель лишь покачал головой.
— Черная трава из дриадских лесов. Противоядия против нее не существует. Прошу меня простить, эстиона Азалия, но тут я бессилен.
— Как?! Значит, ничего нельзя сделать? — обмирая от ужаса, произнесла я, хватая за рукав целителя, который развернулся к выходу.
— Ничего.
— Но…
— Я оставлю вас, чтобы вы могли попрощаться.
Я хотела вскочить и вернуть мужчину, даже если для этого придется тащить его волоком, но на мою ладонь легла горячая рука Лоренсо, и раздался слабый голос:
— Он прав. Все кончено, не задерживай его. Черная дриадская трава сгубила многих оборотней. Противоядия от нее действительно нет. Я принес тебе только беды. Смерть станет мне справедливым наказанием за это. Прости меня за то, что бросил тебя тогда, в день свадьбы. Ты правильно сделала, что прокляла меня, я недостоин…
— Нет, нет! — Слезы полились из моих глаз, я рванула рубашку Лоренсо и положила ладони ему на грудь, поддерживая своей силой, стараясь отыскать в крови яд и заставить его выйти из раны.
— Я устал бороться с твоим проклятием, Азалия. Отпусти меня, не удерживай. — Его ладони легли поверх моих, поглаживая окровавленные пальцы.
— Но не может же быть, что ничего нельзя сделать!
— По правде говоря, есть одно средство, но, боюсь, у тебя ничего не выйдет.
— Выйдет или нет — это мне решать! Говорите, что я должна сделать?
— Когда оборотень ставит метку своей женщине, их магия смешивается, чтобы затем образовать связь. В этот момент у обоих чудесным образом исцеляются даже смертельные раны, но ты боишься укуса и теряешь сознание при виде звериных клыков. В нашем случае этот способ бесполезен, и я не хочу заставлять тебя. Ты и так достаточно пострадала из-за меня. Моя смерть освободит тебя от обязательств. Ты сможешь начать новую жизнь. Просто побудь со мной сейчас.
По телу барса прошла судорога.
— Ну уж нет, хвостатый! Я не дам тебе просто так умереть! — воскликнула я, освобождая шею от ворота платья и укладываясь рядом.
— Что ты делаешь?
— Не даю тебе еще раз сбежать с нашей свадьбы. Отравление, между прочим, тоже недостаточный повод чтобы отлынивать. Ставь свою метку, пока я снова не потеряла сознание, — ответила я, бесстыдно наклоняясь над лицом Лоренсо. Поймав потемневший взгляд с расширенными зрачками и проследив направление оного, я поняла, что переусердствовала в порыве обнажить шею. Последние две пуговицы явно были лишними, и сейчас один блондинистый охальник, будучи даже на пороге смерти, плотоядно оценивал вид на мои верхние девяносто. Прикрыться я не успела, потому что в следующий миг меня молниеносно подмяли под себя (и откуда только силы взялись у умирающего?) и довольно больно укусили.
Я дернулась, чувствуя глубоко в шее острые клыки, в ответ меня сжали сильнее, фиксируя на месте, а в голове прозвучал голос барса: "Не шевелись, я не хочу ранить тебя сильнее положенного". Я постаралась выровнять дыхание и с досадой поняла, что сознание снова уплывает.
Не имея возможности говорить прокушенным горлом, я подумала, надеясь, что барс тоже меня услышит:
"Кажется, я снова отключаюсь".
"Я помогу тебе удержаться в сознании".
Он и правда помог. Когда ладонь блондинистого нахала скользнула в расстегнутое платье, от возмущения я действительно весьма взбодрилась.
"Тебе повезло, что мне сейчас шевелиться нельзя, а не то…"
Барс, медленно, аккуратно достал клыки из моей шеи. Обезболивающее заклинание и повязка появились, повинуясь лишь взмаху его руки.
— Не то что? — хриплым голосом спросил уже абсолютно здоровый и до безобразия довольный кошак, медленно склоняясь к моим губам.
Это было похоже на прыжок с парашютом. Сначала страшно, но после накатывает эйфория и хочется повторить. С момента, как перестала беспокоиться за жизнь котомужа, страх вернулся, но теперь он был гораздо слабее и лишь придавал происходящему перчинку.
Мое сердце пропускало удар каждый раз, как губы двуликого касались моей кожи, а после внутри все сжималось от мучительно-сладкого наслаждения.
Я не помню, как мы избавились от одежды. Для меня существовали только руки и губы Лоренсо.
Но то ли двуликий слишком любил доминировать, то ли боялся, что я ускользну из его объятий, он все время держал мои руки прижатыми к постели. Так что после, когда все было кончено и мы вдвоем смаковали блаженную усталость, я испытала легкую досаду, что мне не дали проявить инициативу.
А ведь так хотелось дотронуться до светлых длинных прядей барса, когда он меня целовал, притянуть его ближе, запустить коготки в широкие, мощные плечи…
Неосуществленное желание в процессе близости сводило меня с ума, заставляя жадно пить поцелуи двуликого и со стонами выгибаться навстречу. Сейчас же я испытала легкую обиду. Попыталась отстраниться, чтобы встать, но меня тут же уронили обратно и грозно нависли сверху.
