рукава из полупрозрачного шелка — удобнее.
— Помочь?
— Нет, спасибо.
— Тоже справляетесь сама? — хитро прищурив глаза, кимтарец ждал ответа на свой вопрос, словно он мог что-то для него значить.
— Я довольно самостоятельна, Раэль. И мне странно и некомфортно от вашего желания делать все за меня. Я просто не понимаю зачем, если с простыми вещами я справляюсь сама.
— Потому что это забота, госпожа. Нам дано так мало шансов обрести супругу, поэтому мы готовы носить ее на руках, если это потребуется. Я на многое способен, мане нанеки, но сейчас чувствую себя сильнее, чем прежде, только увидев теплоту и услышав благодарность за свой труд. Не думал, что это так, но… я рад, что сразу прочитал вас, увидев впервые.
— Что ты имеешь в виду? — я планировала сесть рядом с кимтарцем, но он ловким движением сдернул покрывало с кровати, стеля его под меня, неожиданно быстро сообразив, что я могу позволить себе опуститься на пол, что было не принято у кимтарских женщин.
— То и имею. Я сразу понял, что вы не такая, как наши женщины. Опустился перед вами на колени, не склонившись в поклоне, а вы только молчали, возмущенно хмуря брови. И не от неуважения, а от обиды за своих мужчин. Еще тогда вы показали себя настоящую. Я готов был рискнуть жизнью, лишь бы принадлежать вам, и сейчас сижу рядом, перешиваю ваше платье и чувствую, что был прав. Мне о малом осталось мечтать.
— Ты всегда был романтиком?
Мужчина осторожно улыбнулся, становясь похожим на огромного довольного тигра.
— Всегда. Только это не достоинство, а, скорее, недостаток.
— Почему?
— Кому нужны мои порывы? — вопрос звучал риторически и не требовал ответа.
Опустив глаза на лежащее на коленях платье, я рассматривала вышитые розочки и чему-то глупо улыбалась.
Вот уж не подумала бы, что Раэль романтик. В последнюю очередь я могла представить его с букетом полевых цветов, стоящего на одном колене и поющим ночную серенаду. Но эти розочки… Они говорили, что он такой даже больше, чем я могла себе представить, наблюдая за ухаживаниями парочек из подданных отца и читая о них в книжках.
— Я все же надеюсь, что вы… ты меня полюбишь. Но даже если этого не случится, я буду рад провести рядом с тобой остаток своей жизни, маленькая госпожа.
— Раэль…
— Эвердин рассказал мне все, хоть и после начистил лицо. Я даже понял, что внешне похож на того, кто так обидел тебя.
Хлопнув глазами, я пыталась вспомнить опьяненного жаждой крови стражника, и не видела ни единого сходства с кимтарцем. Разве что рост, но не более того.
— Нет, не похож, Раэль. Не думай об этом, вы разные люди.
— Я кимтарец, для меня женщина — это сокровище, — припомнил он мне слова Софи. — А этот скот не был человеком, не сравнивай нас, мане нанеки. Я рад, что вы не думаете о нашей сходстве, значит, у меня есть шанс задержаться в вашем сердце. Но… я хотел бы знать, как это произошло.
Погладив подушечками рельефный цветок из нитей, вздохнула, не зная, с чего начать. Прошло уже несколько лет, а я так и не смогла собраться с духом и с кем-то поделиться. Может, сейчас самое время?..
— Это была темная ночь в истории моего дома. Отец тогда пытался договориться с соседними деревнями о поставках продуктов, предложив им договор, но один из их старейшин не хотел на это соглашаться. Он собрал вокруг себя всех, кто не желал делить свой урожай и добычу даже за деньги, и организовал переворот. На наш дом напали, и за ночь буквально вырезали всех обитателей, без сожаления оставляя трупы в коридорах и комнатах. Моим сестрам и родителям удалось спуститься и спрятаться в подвале. А у меня не вышло.
— Почему?
— Одним из предателей оказался мой стражник, служащий отцу много лет. У меня не было даже шанса. Он всегда был рядом, ему не составило труда схватить меня и затолкать в комнату. Он не хотел, чтобы меня убили, и посчитал разумным потребовать плату за сохранение жизни. Только вот моего согласия на такой договор не спросил.
Немного помолчав, я до боли закусила губу, но откровение просилось наружу, заставляя открыть рот и продолжить:
— Его убил другой стражник, которого отец отправил на мои поиски. Но было уже поздно.
— Почему ты никому не рассказала?
— Когда Филипп привел меня в подвал, отец с матерью едва могли держать себя в руках, боясь, что меня убили. Я смотрела на них и понимала, что не могу омрачить их радость и облегчение, а после уже сам отец запретил нам вспоминать историю, омрачившую репутацию дома ли-Тьер. Думаю, он догадывался, что случилось в маленькой прачечной, но обсуждать это не хотел.
Кулаки Раэля хрустнули, сжавшись в два тяжелых молота, но я поспешила перевести тему, понимая, что не хочу задерживаться в этих воспоминаниях:
— Я хочу кое-что сделать. Поможешь мне?
— Разумеется, — даже не подумав отказать, ответил Раэль.
Через час мы уже стояли у ворот рынка, где знакомый мальчишка склонился в поклоне, прищуривая свои яркие глаза.
— Какие-то особенные пожелания, госпожа?
— Да, подбери мужскую одежду, — ответила я и поманила его пальцем.
Напрягшись, юноша все же придвинулся, дернувшись от моего наклона и шепота ему на ухо. Он внимательно слушал, кивал, а когда я закончила, уверенно распрямил плечи, ныряя за ворота с таким видом, будто отправился в военный поход.
— О чем вы попросили его, госпожа?
— Об услуге, — хитро ответила я. — И тебя я тоже хочу попросить.
— Все что угодно, — настороженно выгнув четко очерченную бровь, Раэль подошел чуть ближе, заметив на горизонте парочку приближающихся кимтарцев. — Все, что в моих силах. Вам достаточно приказать.
— И все же я прошу — научи меня танцевать.
Удивление на его лице было таким неподдельным, что нырнувшие за ворота кимтарцы едва не свернули головы, с любопытством наблюдая за нами со стороны.
— Танцевать? Зачем?
— Я так хочу. Это связано с моей задумкой.
— Честно признаться, я несколько переживаю, госпожа. У наших женщин не принято танцевать. Только мужья могут это делать.
— В нашем доме другие правила, — весело хмыкнула я. — Не беспокойся, об этом никто, кроме нас, не узнает.
— Очень на это надеюсь, — неуверенно буркнул он, забирая тюк с тканями у вернувшегося Ривена и подбросил в воздух пару монет, которые парнишка словил на подлете. — Смею напомнить, что вы так и не прочитали письмо от госпожи Маром.
— Ох, точно!
Не успев разволноваться,
