поддавался на мои уговоры и не приходил в чувство. – Только не умирай, – прошептала. – Не вздумай. Я тебя так люблю. Так люблю, – слезы снова потекли из глаз.
Я же сейчас поняла самое странное. Я в Карапетова влюбилась не после истории с приворотным зельем. Я им стала восхищаться, едва стала с ним работать и жить в одном доме. Наверное, даже тогда, когда он впервые приготовил мне завтрак. Мне импонировало то, как он общается с коллективом, как им налажена работа, как он вел дом до моего появления (ухаживать надо даже за половиной особняка). И то, что он взял опекунство над Тихомиром. И над девочками. Просто, потому что надо. Я, кажется, именно из-за этого в него и влюбилась, просто даже думать про это боялась…
Время текло крайне медленно. Я каждые полминуты смотрела на часы, браслет которых оказался запачкан кровью из-за того, что я его все время крутила. Я поверить не могла, что прошло так мало времени. Для меня это были часы, дни, месяцы. Я за это время кому только молиться не начала, лишь бы он выжил. Даже своей жизнью торговаться пыталась. Только меня никто не слышал. Я даже поцеловала его в разбитые до крови губы, надеясь, что он очнется (как в сказке). Но этого, конечно, не произошло.
Прошло почти четырнадцать минут, когда рядом взвизгнули шины. Все-таки беззвучные машины – это иногда очень опасно.
– Мирка! – Из навороченного микроавтобуса выскочила Клавка. Из другой двери показался Градов с обмотанной вокруг бедер непонятной тряпкой. Клавдия вытащила носилки, в то время как оборотень спустился к нам и осторожно поднял Фому на руки. Он поднялся с ним к дороге и аккуратно сгрузил на ровную поверхность. Клавдия тут же закатила моего мужа в микроавтобус. Я на ватных ногах влезла следом. – Ты как? – Бросила она на меня быстрый взгляд, и в это же время расправляла капельницу.
– Он не приходит в сознание, – всхлипнула я и зажала себе рот рукой.
– Скоро придет. Приехать не успеем, – она воткнула иглу в вену и закрепила ее пластырем. Полюбовавшись пару секунд на свою работу, она повернулась ко мне. – Синяки, ушибы, ссадины, порезы, – оглядела она меня.
– Фома ее собой закрыл, так что ей почти не досталось, – подал голос Градов с водительского места.
– Тебе, зато, достанется, когда Лохматов узнает, что ты натворил, – рыкнула на него Клава и вытащила из сумки с красным крестом какую-то мазь. – Сейчас тебе порезы обработаем, а то выглядит жутко.
Она принялась мазать мое лицо. А я даже не почувствовала, что оно как-то повреждено. Видимо, не до этого было.
– Остальное уже в Мае обработаем, – отстранилась она от меня.
– В Мае? – Переполошилась я. – Мы не в Березкино едем?
– В Березкино в основном детей лечат. А Фому надо к Максу и Алисе. Они у нас эксперты по оборотням, – вновь подал голос Градов.
– Слушай, Аким, – отчего-то развеселилась Клавдия. – А давай Максима попросим, чтобы он у тебя функцию повышенной волосатости убрал, а ума прибавил! Тебе еще сегодня с Хозяином разговаривать по поводу произошедшего.
Оборотень помрачнел. Видимо, Клима он не так сильно боялся, как Николая Николаевича. Я только плечами передернула.
– Мира, – едва различила тихий стон.
Моментально подлетела к мужу и склонилась над ним.
– Фома, – позвала. Он чуть приоткрыл глаза и попытался улыбнуться. – Фома! Господи! – Меня все-таки прорвало. Я лихорадочно принялась покрывать его лицо поцелуями, наплевав на то, что все оно было залито кровью.
– Мир, не надо, – прохрипел он. Я замерла, но и отодвинуться от него была не в силах. – Кровь же… свяжет тебя.
– Ты дурак? – Отреагировала я.
Он попытался рассмеяться, но смех быстро превратился в стон.
– Надо было давно в машине разбиться, чтобы ты меня по имени называла, – попытался пошутить он.
Я разозлилась.
– Слушай, Карапетов, тебе мало по голове прилетело? Еще надо? Что за смех? Я чуть с ума не сошла, думая, что ты умер… – я осеклась, поняв, что сейчас не время и не место, и отодвинулась от него.
Фома серьезно смотрел на меня, кажется, что-то поняв.
– Она вместе с тобой в машине сгореть пыталась, – в полной тишине сдал меня Градов. Начинаю ненавидеть этого оборотня.
Взгляд Карапетова не изменился. Это мой изменился, а он все так же с нежностью смотрел на меня.
– Вот это любовь, – выдохнула Клавка, глядя на нас.
Я же просто взяла Фому за руку и так мы и ехали до самого Мая. На КПП нас пропустили, едва заглянув в машину. Я только сейчас вспомнила, что в машине у меня сгорел даже пропуск. Надо будет новый делать.
Мы проехали через Май и заехали на территорию санатория «Ласточка», как было написано на воротах. У одноэтажного корпуса нас уже ждала Алиса. Рядом с ней стояла невысокая блондинка с пытливым взглядом, чем-то напоминающая Веронику. Позади них крутился знакомый парень со странными переливающимися волосами.
– Сюда, – скомандовала Алиса и откуда-то из тени вышел ее муж.
Фому быстро увезли по белому коридору. Со мной осталась лишь Клавдия, преградившая мне путь.
– Тебе туда нельзя, – грозно распорядилась она, вытащила из кармана салфетку и принялась вытирать мне лицо. – Снова вся в крови испачкалась. Если ты попробуешь кровь своего оборотня, то навсегда привяжешься к нему. Не забывай об этом.
– Да я уже попробовала, пока вас ждала, – отмахнулась я. Я ж его целовала…
– Тогда ты точно от него никуда не денешься. Идем сюда, – она затащила меня в палату и смотрелась. Тебе бы умыться, – указала она на раковину.
Я послушно кивнула и решила, что от умытого лица и рук мне хуже не станет. Плохо, что на мне одежда вся в крови. Да уж, выгляжу я откровенно плохо. Но это всё потом, лишь бы Фома был в порядке. Только сейчас я начала понимать, что, если бы он был человеком, то погиб бы сразу.
Пока я умывалась, Клавдия притащила откуда-то таблетки и две выдала мне.
– Выпей. Успокоишься немного, – велела она.
Я послушно приняла лекарство. Мне сейчас спокойствие, действительно, не повредит.
– Мне надо к нему, – я поставила ополовиненный стакан на стол и пошла к двери.
– Ты ему ничем сейчас не поможешь, – Клавка попыталась меня задержать.
– Знаю, – отмахнулась я. Я просто побуду у его палаты, чтобы потом сразу зайти, – ответила, не отвлекаясь на такие мелочи. Моё торчание под дверью палаты нужно не ему, а мне. Мне так спокойнее будет.
Я шла по коридору, как будто меня что-то тянуло к определенной двери. Остановилась у палаты номер семь
