твердо произнес:
— Из храма Единого, Делия — заглядывая мне в глаза, вкрадчиво произнес он — Вы не помните наш последний разговор? Брак, моя дорогая. Мы с Вами едем заключать единый союз.
Вообще я, видимо, какая-то неправильная ведьма. Любая моя сестра по Темному дару, получив по голове подобными новостями, просто вышла бы из себя и смела все под чистую в радиусе трех миль. Прокляты были бы все, до самого прародителя обидчика. Одними прыщами дело бы точно не обошлось. Да-да, вот примерно так и разбушевалась чума в средние века. Наверняка же кто-то недальновидный просто попортил настроение какой-то из моих коллег по темному мастерству. Заявил, небось, что-то типа: «Дорогая, денег на новые шляпки больше нет». Ну и хана котенку, так сказать.
А я что? Вместо того, чтобы впасть во всепоглощающую ярость, я просто затряслась, как осиновый лист и позорно запаниковала, дергаясь в руках захватчика, будто зеленая муха в паутине.
Ну, официально могу оправдаться лишь тем, что демонстрировать дикий нрав и маниакальные наклонности перед инквизитором, тем более Верховным дознавателем, как-то недальновидно. Тем более, что я уже пыталась, как мы помним. И в итоге своим же заклинанием по больной голове получила. Поэтому, если что, я не тупо впала в панику, а как бы сумела удержать себя в руках. Хотя, кого я обманываю? Я была просто в ужасе!
— Что? — попыталась отшатнуться я — Нет! Не так! Мы не об этом договаривались! Это должен быть ведьмовской обряд и только!
Вот именно. О каком едином союзе может вообще идти речь? Что я с этой печатью на руке делать потом должна? Для начала, это вам не ведьмовская вязь. Она не сойдет через недельку после смерти благоверного. Печать единого союза навсегда заклеймит меня, как вдову. Стоит ли напоминать, как при моем хобби неудобен окажется этот малоприятный факт? Лишние вопросы на то и лишние, что точно не кстати.
Если кто не понял, то разница тут была очевидна. Единый союз, повсеместно принятый в Империи для заключения официального брака, проводился не где-нибудь, а непосредственно в храме Единого. Там, под чутким руководством священнослужителя, проводился древний обряд, по результатам которого двое становились мужем и женой. Кровь новобрачных смешивалась в священной чаше, символизируя то, что теперь влюбленные кровные родственники. Словно соглашаясь с этим, на фамильном древе каждого появлялось имя супруга. А на запястье брачующихся расцветала золотая печать, в которой ясно можно было прочитать имя рода второй половинки. И ладно бы только эта неприятность. Но вот печать единого союза не пропадала. То есть совсем. Не при каких обстоятельствах. Никогда. Гасла, но, увы, осталась с тобой.
Если ведьмовской обряд свято хранил свободу Темной, страхуя только от последствий взрывоопасного характера второй половинки ( помним, что вязь была способная раскалиться добела и выжечь плоть агрессора, убивая болевым шоком), зато бесследно исчезала при условии смерти супруга. И даже при разводе (хоть и через год в таком некрасивом случае). Нужно было лишь подождать и ведьма опять обретала чистую кожу и свободное от прошлого будущее. Но вот печать единого союза давалась навечно. Развелась? Все будут видеть, что брак в твоей жизни был. Умер муж? А все равно печать тут. А это означало определенные трудности.
— Я против — несмело замотала я головой — Это совершенно определенно исключено!
— Разве Вы не слышали, что я сказал Вашей кузине? — прищуриваясь, недобро спросил вир — Мне пришлось на ходу придумывать оправдание Вашей же невнимательности. И я не смог изобрести ничего лучше, чем то, что наша Искра не приняла такой обряд. Ваша погасшая вязь, которую Вы так неблагоразумно всем демонстрируете уже несколько дней, должна быть объяснена.
— Но…Но.. — я металась, не в силах найти выход из ужасного капкана, в котором мне грозило оказаться по собственной вине — Постойте же! Единый союз мне совершенно не подходит! Я не могу!
— Отчего же? — пожал плечами инквизитор — Все останется в рамках нашей с Вами договоренности. Просто вместо вязи появится печать.
Я замолчала. А что я могла сказать? «Простите, но мне еще Вас убивать и забирать Вашу Искру. Какой, к чертям собачьим, единый союз в таких обстоятельствах? Боже мой, это же моветон!». Так себе аргумент, если честно. Хоть и исключительная правда.
— Будьте благоразумны — пыталась воззвать я хоть к голосу чьего-нибудь разума — Ведь моя фамилия тотчас высветится на вашем фамильном древе!
Вот лично для меня это звучало как хорошо продуманная угроза. Если бы мне сказали, что такая черная тварь, как я, будет украшать своим темным именем мою ветвь я бы прямо испугалась, напряглась и, на всякий, даже самоубилась об стену. Всяко лучше, чем запятнать род подобным родственничком. Но инквизитор самоубиваться не спешил. То ли был еще не пуганный, то ли вообще был малость не в себе. Потому что вместо ожидаемого: «Ах, точно! Это же в корне меняет дело!» , я услышала:
— Буду даже польщен — и вир снова уверенно схватил меня за руку, буквально волоча к выходу.
« Больной какой-то» — опасливо подумала я, снова тщетно попытавшись вырвать из мужского захвата лапку и, претерпев неудачу, вновь обратилась к его сомнительной адекватности:
— Эта печать останется с Вами навечно! Зачем Вам подобное украшение?
— Пусть будет, раз уж других я не ношу — озадачил меня упорством мужчина, выхватывая у подоспевшего лакея мой палантин и кивком давая слуге команду открыть двери.
— Да постойте же! — безнадежно упиралась я — Подумайте о слухах, который пойдут, когда все раскроется!
«Ага. Особенно если реально ВСЁ» — недобро и как-то нервно хихикнула ведьма в моей голове, от чего я неуютно передернула плечами.
— Плевать — процедил упрямец — Сплетни хоть на время дадут мне лицо. Я уж и забыл, каково это иметь имя, а не только должность Верховного дознавателя.
«Мне бы Ваши проблемы!» — едва не застонала я. Да я бы сейчас половину коллекции отдала, лишь бы мое имя напрочь стерлось из этой истории. «Ну, треть, по крайней мере точно» — подумав, исправила меня все та же внутренняя, неожиданно жадная ведьма. Наверное, все-таки, мы с ней еще искренне надеялись как-то исправить ситуацию.
— А Ваш отец? Ведь сплетни коснуться и его тоже! — взывала к разуму я, слегка ежась от неожиданно прохладного вечернего воздуха, пока мы двигались по
