старый! Молод Николенька еще, и двадцати лет ему еще нет.
— Воеводе в Лебедяне тоже двадцать еще не исполнилось, А Александр Ярославич Невский имя свое за битву со шведом в неполные 20 лет получил!
— Ну и что, это давно было, а сейчас мы родовитые, это дворянам служилым надо удаль демонстрировать, что бы имениями государь наградил, а нашему роду и так положено бок о бок с боярами в думе сидеть!
— Зря оправдываешься, Евдокия. Воеводой в Лебедяни как раз был княжий сын, кстати, Рюрикович. — Досадливо прекратил неуместный спор с женой воевода.
В это время вошла Агафья, и доложила:
— Наши гости издалека, с Дона, дозвольте, боярыня проводить к столу!
Гости оживились. Анна вздрогнула и уставилась на открывающуюся дверь. А через несколько минут, пренебрегая всеми приличиями, уже висела на шее у вошедшего первым молодого человека.
— Миша, Мишенька мой, живой! — причитала она.
Женщины за столом поджимали губы, видя такое бесстыдство. Сынок воеводы сидел раскрыв рот.
— Чему удивляетесь? — грозно спросила Аглая, — жена мужа с войны дождалась. Вы своих разве не так встречаете? Прошу любить и жаловать, княжич Михаил Муромский, младший сын князя. Аннушка моя с ним еще в апреле обвенчана. Да молодому мужу сразу пришлось на войну уехать. Она его, как верная жена ждала. Дождалась вот.
Бабы сразу в несколько голосов загомонили, поздравлять Анну стали. Воеводин сын сидел насупившись. Пашка у двери рот раззявил. Что же это, он мужа боярышни, тьфу, уже княжны, Анны пускать не хотел! Слава Богу, Агафья вмешалась, узнала, конфуза избежали! Гостей усадили за стол, угощать стали. Михаил сочувствие хозяйкам высказал, и, даже бокал меда выпил, вопреки своему обычаю. Аглая настояла, для здоровья. Воевода приосанился, важность напустил, спросил:
— На Дону воевали, княжич, вместе с князем Одоевским?
— Да, на Дону. Против Заруцкого.
— И в какой роли?
— Воеводой в крепости был. Надо было там порядок навести, а потом заступить путь войску вора Ивашки, не пропустить в низовья Дона.
— А почему в крепости порядка не было?
— Все просто, раньше ей владел боярин Ромодановский, он из рук католика Сигизмунда Польского на город грамоту получил. Боярина сослали, а воевода старый остался. Он попа латинского пригрел, ксендза, и часть гарнизона в латинскую веру обратил. Батюшку, что воспротивился непотребству, в подвал бросил, и часть тех, кто против выступал. Хотел сдать крепость без боя Ивашке и Маринке безбожным. Да только Господь знамение явил, воззвал батюшка Серафим к нему, и поразила предателя молния с пустого неба. Тут все отступники обратно в православие вернулись, и вместе с городом Михаилу присягнули. А потом воевали честно, и Лебедянь врагу не отдали.
— Княжич, а вы Маринку видели? Правда, что она так хороша собою, что ни один мужик перед ней не устоит? — Спросил кто-то из женщин.
— Маринку видал. Даже говорил с ней, сдаться предлагал. Баба, как баба, не особенно красивая. А чары для нее наводили двое чародеев, магов по-ихнему. Вот с ними повозиться пришлось. Одного в Дону утопил, второго просто, из фузеи застрелил.
— Так вы чародей?
— Да.
— И все их ладьи пожгли?
— Нет, ладьи я не жег, силы не тратил. Ладьи пушками потопили.
— А как же, говорили, что они все вдруг встали, и дальше плыть не могли, а еще, что вы пушки зачаровали, так, что они сразу по 10–20 человек сражали насмерть!
Михаил рассмеялся. До чего народ додуматься может. Скоро он по воздуху у них летать начнет! Надо разочаровать, сказки развеять. Может тогда поесть, наконец, удасться!
— Что вы, сударыни, не в силах ни один чародей целый флот силой своей остановить. Ну, одну — две ладьи с трудом, и то все что имеешь, выложить бы пришлось. А вдруг у врагов еще маги были бы, а я без сил! Тут проще все было. Ниже по течению, недалеко от крепости на Дону остров, делит реку на два рукава. Левый судоходный, правый мелкий, мальчишки вброд переходят, рубашонку не замочив. Вот мужики посадские и перегородили левый рукав преградой плавающей, на бочках. Ее незаметно из-за острова было. Ладьи напоролись на нее и встали. А тут уже пушки с крепости ударили, всех потопили, а те, кто вздумал правой протокой идти, на мель сели. На тех ладьях мы только народ побили. Они почти целые нам достались. И насчет пушек пустое. Просто прочитал в сочинениях по ведению войны европейской о новшествах, у нас богопротивными считающихся, из-за жестокости. Подумал и решился, раз на нас сила в несколько тысяч валит, то и богопротивное средство высшей силой может быть одобрено. Нечестивцы не гнушаются пленных и раненых калечить, над мертвыми издеваться, почему я не могу жестокость применить, что бы от них жителей простых защитить? Вот, на европейский манер и приказал заготовить для пушек не ядра, в снаряды мелкой галькой заряженные. Одно ядро не больше чем четырех всадников сметает, а такой снаряд картечи, сиречь, дроби, сразу двадцать и более. Казаки, они конной лавой атакуют, мигом к стенам подскакивают, коней бросают и на стены лезут. И их несколько тысяч. А у меня всего 500 человек, отбиться в рукопашную невозможно. Вот и не подпустили их к стенам. На подходе уложили, а единицы, что доскакали, уже бойцы побили. Так и отбились.
— А кто же вам книги иностранные переводил, княжич? — хитро прищурившись, спросил воевода.
— А никто. Я языкам с детства обучен. Я же младший, меня папенька на службу в посольский приказ готовил. Так что я сам все прочел.
— Значит, отец наследства вам выделять не стал?
— Почему же, выделил. Городок Устюжен с окрестностями, да к нему пяток деревень для поставки продовольствия на промысел. Вокруг Устюжена земля к выращиванию хлеба неспособная, болота ржавые, железом богатые. Леса запрещено вырубать, только углежогам на уголь разрешено. Промыслы богатые, как бы не богаче Тульских!
— А остальным братьям, что, тоже нашлось наследство?
— Всем, понемногу, но хватило. Муромские богаты, обычно в роду один-два наследника было, так что не дробилось оно. Это батюшка с матушкой умудрились двенадцать детей сотворить. Четыре дочери и восемь сыновей. Я двенадцатый.
— И всех двенадцать одарили?
— Нет, только сыновей. За сестер отец только богатства дал, все равно из-за них чуть ли не дрались, из-за матушкиных талантов. Да и наследство
