котором всегда мечтал я. Главная ценность и радость. Которая по итогу обернулась бездновой мясорубкой длиною в год.
Ради чего?
Мелли снова здесь. Связь с ней только крепче. Значит, потребуется ещё больше усилий, чтобы порвать её к хренам собачьим. К счастью, жизнь и так уже порядком всё поистрепала. На пепелище никогда не вырастет цветущий сад.
Но роду Сторм нужен сильный наследник.
Если Мелинда может дать его, что ж. Значит, так тому и быть. Теперь — только холодный расчёт. Чувствам здесь не место.
И если бы сейчас, узнав правду, Мелли радовалась бы и торжествовала, всё было бы чуточку понятней и проще. Я ищу в её глазах именно это. Вот только отчётливо вижу другое. То, к чему совсем не готов.
Мелинда
Осознание случившегося ледяными тисками сковывает грудь.
Жуткая необратимость, безвыходность, безысходность. Непоправимость.
В жизни можно всё подлатать, склеить, исправить. Всё, кроме одного — смерти.
Принимаю это слишком остро, слишком близко, примеряю на себя, на Вики. Что, если бы что-то случилось с ней? Я бы точно не пережила такого.
Что довелось вынести Рэйвену — уму непостижимо. Серый камень перед глазами плывёт, застилаемый влажной пеленой слёз. Всё былое уходит на задний план, становится незначительным, мелким.
Оживший кошмар наяву, когда родитель переживает собственное дитя.
Никто не заслуживает такого. Никто.
Вытираю наспех мокрые щёки, поворачиваю голову, смотрю снизу вверх на дракона:
— Мне жаль, Рэйв. Мне так жаль!
Сколько раз я упрекнула его? Напомнила про сына? Проехалась по больному снова и снова. Откуда же я знала, что всё — так?
Вот откуда это его одержимое желание иметь наследника.
Возможно, сейчас не самый подходящий момент, но лучше уже прояснить всё раз и навсегда. Закрыть эту тему.
С трудом поднимаюсь. Ноги не слушаются, одежда словно свинцом налита, а может, это груз чужой ужасной тайны давит на плечи.
Поворачиваюсь к дракону, но в глаза ему не смотрю. Не решаюсь пока.
Обхватывая себя за локти.
— Другие дети? — проговариваю тихо и уточняю, что именно имею в виду. — Твои?
— Нет.
Светлейший…
Делаю шаг, ещё один и ещё. Приближаюсь к дракону вплотную. Поднимаю ладонь и касаюсь подушечками пальцев его щеки, покрытой жёсткой короткой бородкой.
— Ох, Рэйвен.
Суровое лицо дракона меняется на глазах, будто с него слетает маска. Смотрим с ним друг на друга, словно впервые видим. После стольких лет и всего, что нас разделило. После всего, что он натворил, того, что нельзя совершать и нельзя прощать. Вопреки всему я хочу разделить с ним эту невыносимую боль.
Забрать хотя бы её часть, потому что всю не смогу. Никто не сможет. Это будет с ним навсегда. Вечным напоминанием, кошмаром и внутренним страхом, что это может случиться вновь.
Читаю это в лазурных глазах напротив, в которых нет больше вечного шторма. Он утих, растворился, превратившись в безмятежный штиль.
Понимаю, что маска сброшена окончательно, когда по щеке дракона скатывается прозрачная слеза. Он открыт сейчас передо мной, как ни перед кем больше.
Тёплая шероховатая ладонь Сторма касается моей щеки. Осторожно-нежно. Его большой палец проходится круговым движением по верху скулы, обрисовывая её.
— Прости меня, Мелли, — произносит хрипло. — Мне тоже жаль. Что всё вышло так через задницу. Я был неправ, не мог по-другому. И не хотел. Теперь всё иначе. Верь мне. Я больше никогда тебя не обижу. Даю слово.
В ответ на звук его голоса и прикосновение в груди словно цветок распускается. С опаской и недоверчиво раскрывает свои дрожащие лепестки.
Я не должна подпускать его к себе, не должна доверять. Не после всего, через что мне пришлось пройти по его милости. Но вертикальные зрачки завораживают. Драконий магнетизм подчиняет своей сильной воле.
Лицо Рэйвена приближается к моему.
Он не спешит, делает это медленно, будто даёт шанс передумать.
И это впервые — когда он словно бы спрашивает, а не берёт без спроса. И от этого только сложнее сопротивляться и противостоять. Запутываюсь окончательно. Проще закрыть глаза и позволить его губам коснуться моих.
Овладеть ими уверенно, но нежно. Ласкающе-осторожно. Впервые он целует меня так бережно. Этот бесконечный танец губ сводит с ума. Мой рот пропитывается чужим дыханием с ароматом горькой карамели и мяты.
Где-то за деревьями ржёт его конь. Рэйвен отрывается от меня, но тут же притягивает к себе, целует в волосы, скользит рукой вниз по моей руке, сплетает наши пальцы:
— Идём, — шагает вперёд и увлекает меня за собой.
Следую за ним. В голове будто тягучий дурман. Платок с травами выскальзывает из рук и падает вниз.
Поздним вечером стою у окна. Прозрачные занавески колышутся от лёгкого дуновения. На мне белоснежная кружевная сорочка и халат из тончайшего белого шёлка с вышитыми на нём бирюзовыми птицами.
Всматриваюсь в кромешную тьму, расстилающуюся перед замком, будто надеюсь что-то в ней разглядеть. Позади щёлкает, открываясь, дверь, а затем раздаётся звук проворачиваемой в замке задвижки.
Нервно втягиваю воздух. Тяжёлые шаги за спиной всё ближе.
Мелинда
Я не оборачиваюсь. Нет необходимости. И так прекрасно знаю, кто это. И зачем он здесь. Звук приближающихся шагов совпадает с ударами моего сердца.
Знаю. И всё равно вздрагиваю, когда его ладонь ложится на основание моей шеи.
Задерживаю дыхание. Не знаю, чего ждать. С Рэйвеном всегда так — будто хождение по минному полю, когда понятия не имеешь, в какой миг рванёт.
Всё слишком сложно. И просто одновременно. Стало после того, как на моей руке зажглась его метка истинности. И после того, как вся моя ненависть к нему слетела, будто луковая шелуха на ветру в тот самый миг, когда я увидела его настоящего, приняла на себя, прочувствовала то, что чувствовал он.
Да, он сделал мне много плохого. Но разве не достаточно пострадал за это? Разве не испил свою горькую чашу до дна? Как по мне, так хуже просто не может быть наказания, чем то, которое на него обрушилось.
Рэйвен обещал, что теперь всё будет иначе, что он больше не сделает мне больно. А значит, не станет разлучать меня с Вики. Предпочитаю верить в то, что его слово и его метка на моей руке весят больше, чем кольцо и бумажки о брачной церемонии.
Да и потом, большой вопрос, хотела бы я вернуть обратно свой статус? Навечно связать себя с этим сложным мужчиной? Жить в напряжении и постоянно дрожать?
Из-за метки истинности мне больше не сбежать и не спрятаться. И раз так, то разве
