не разумней и проще выполнить его просьбу, подарить ему сына и отойти в сторону?
Растить детей, пусть и под присмотром дракона, но в спокойствии и безопасности? Не скрываясь и не таясь? Слова Рэйвена, его обещание не обижать меня, оно ведь именно это и подразумевало? Это не поражение, а перестройка на более выгодные для обороны позиции, если говорить на военном языке.
Закрываю глаза.
Горячие пальцы дракона по-прежнему обхватывают мою шею. Дыхание Рэйвена касается моего виска, движется к завитку уха. Вторая ладонь дракона ложится на мою талию, затем смещается на мой живот, который я судорожно втягиваю.
— Мелли, — низкий вкрадчивый шёпот окутывает меня, обволакивает тёмным дурманом.
Его пальцы, удерживающие шею, медленно движутся вниз, сдвигают край халата, проникают под сорочку. Медленно, неотвратимо и нежно. И эта его непривычная нежность окончательно путает.
— Аах! — втягиваю воздух приоткрытыми губами, когда губы Рэйвена касаются моей шеи.
В месте его прикосновения кожа будто вспыхивает огнём. Осторожное касание его губ и языка, вместе с колючей бородкой поднимают внутри дикий шторм. Соски каменеют и чувствительно ноют, внизу живота разрастается давно забытое томление.
Халат невесомым шёлком скользит вниз, падая к ногам. Потолок вдруг качается, а в следующий миг я оказываюсь у Рэйвена на руках. Инстинктивно обхватываю его мощную шею, всматриваюсь в его жёсткое лицо. Вертикальные зрачки дракона расширены, и зажжённые канделябры отражаются в них жёлто-красными бликами.
Кажется, на моём лице читается испуг, потому что уголок рта дракона поднимается вверх:
— Не бойся. Держу крепко и больше не отпущу.
Отвожу взгляд. Фокусируюсь на его смуглой шее в вырезе белоснежной рубашки.
Ловлю себя на мысли, что не совсем понятно, о чём он говорит — о настоящем или о будущем. И если второе, то это звучит скорее, как угроза. Пусть лучше будет про первое — договариваюсь мысленно с самой собой. А спрашивать вслух не хочу.
— Мелли? — Рэйвен настойчиво зовёт меня. — Посмотри на меня.
Веду взглядом вверх по мощной шее, по волевому подбородку, острым скулам, покрытым тёмной порослью волос, натыкаюсь на почти чёрные из-за расширенных зрачков глаза Рэйвена.
— Будь моей этой ночью.
По форме просьба, а по интонации — приказ. И если я откажусь — при одной только мысли об этом становится жарко — то понятия не имею, что за этим последует. И как-то мне не хочется проверять пределы терпения этого нового Рэйвена.
Опускаю ресницы и едва заметно — подбородок, но дракону этого мало:
— Скажи вслух! — требует жёстко.
Хмурюсь и снова смотрю на него. Что-то новенькое. Раньше его мало волновали мои согласия и желания. Вновь отвожу взгляд.
— Я буду твоей, — отвечаю послушно, глядя в его выступающий кадык и избегая прямого зрительного контакта, — этой ночью.
Вижу, как хищные ноздри дракона с шумом втягивают воздух, как дёргается его кадык, напряжённо сглатывая, а потом Рэйвен разворачивается и вместе со мной на руках идёт к кровати.
Наклоняется и опускает меня на неё, осторожно и бережно. Приподнимаюсь на локтях. Наблюдаю за драконом. Рэйвен упирается коленом в кровать рядом с моим бедром. Матрас прогибается под его весом.
Рэйвен качает головой:
— Не бойся меня, Мелли!
— Я не боюсь! — отвечаю чересчур поспешно и отвожу глаза.
Я пять лет не была с мужчиной. Мой прежний, и без того скудный опыт, окончательно растратился, растворился в закутках памяти. Ощущаю себя стыдливой девственницей в брачную ночь. Сказать, что мне не по себе сейчас — ничего не сказать.
Рэйвен усмехается, но как-то по-новому, будто бы понимающе. Но откуда генералу армии, к чьим услугам любая, понимать, что сейчас чувствую я?
— Хорошо! — с грацией хищника дракон вдруг оказывается сверху, нависает надо мной, упираясь двумя руками в постель справа и слева от моих плеч. — Раз не боишься, значит доверишься мне и выполнишь всё, что скажу. Договорились?
Лазурные радужки дракона в обрамлении тёмных ресниц мистически искрят в тусклом свете, требуя покориться, но вместе с тем ожидая, что выполню это добровольно. Сама.
Как бы то ни было, этот выбор я для себя уже сделала:
— Да.
Успеваю уловить в глазах Рэйвена мимолётную тень облегчения, прежде чем его веки смыкаются. А когда он снова смотрит на меня, в его взгляде плещется уже знакомая мне голодная тьма.
— Расслабься, Мелли, — его ладонь мягко давит мне на ключицу, вынуждая опуститься лопатками на мягкие подушки.
Прохладные простыни холодят кожу, а горячее дыхание Рэйвена обжигает плечи и грудь:
— Закрой глаза и ни о чём не думай, просто доверься мне.
Легко сказать, сделать — сложнее. И всё-таки я решаю сделать так, как он просит. Раз уж решила идти до конца.
Сантиметр за сантиметром Рэйвен освобождает меня от одежды, покрывая каждый открывающийся участок кожи поцелуями. Тянусь, чтобы стыдливо прикрыть руками обнажённую грудь, но он оказывается быстрее.
Перехватывает мои запястья и уводит их наверх, мне за голову:
— Не смей, — шепчет прерывисто и хрипло, обдавая горячим дыханием мои губы, — ты дала обещание, Мелли.
Пусть так. Стараюсь не думать о том, как это выглядит со стороны. Кружево скользит всё ниже и ниже, открывая моё тело, оставляя без защиты.
И только я свыкаюсь с собственной нагой уязвимостью, как приходится снова испуганно приподняться на локтях:
— Что ты…
— Тшшш! — Рэйвен снова давит мне на грудь, опрокидывая меня обратно на подушки. — Согласилась быть послушной, так будь!
Его поцелуи прокладывают дорожку от полушарий моей груди, движутся по центру живота, который я судорожно втягиваю, спускаются ниже, ещё ниже. Его руки сжимают мои бёдра, надёжно их фиксируют, так что не дёрнуться и не шелохнуться.
И всё-таки мне неуютно и страшно, как и всегда перед неизведанным:
— Я никогда не… — пытаюсь сказать и не успеваю.
— Я знаю! — прерывает Рэйвен. — Я тоже. Но сейчас хочу. Здесь и с тобой. Ну же, Мелли. Верь мне.
Судорожно сглатываю и опускаюсь на подушки. Пытаюсь отключиться от происходящего. Слишком происходящее не по душе и как-то стыдно, что ли. Пытаюсь думать о чём-то другом, но мысли испаряются, ускользают, их не ухватить.
Остаются только ощущения. Внутренняя поверхность бёдер горит от жадных порочных поцелуев. Низ живота — один сплошной оголённый нерв, который чувствительно ноет, требуя всё более смелых ласк, заставляя забыть себя. Выгибаться навстречу чужим губам и прикосновениям, сгорать от тысяч мурашек, метаться по смятым простыням, поднимаясь всё выше и выше, до тех пор, пока томительное наслаждение не станет невыносимым, а потом сжаться тугой пружиной до крохотного комочка и разнестись на мириады мельчайших частиц, растворяясь в просторах вселенной.
Медленно осознаю себя заново, ощущая на
