— Ого! — выдохнул тихонечко, в самое ушко. Уверенно обвил рукой талию. — Госпожа Соули, не знаю, кто вас так напугал, но я ему безмерно благодарен.
А у меня от ужаса рассудок повредился, не иначе. Потому что вместо того, чтобы возмутиться и осадить нахала, прижалась крепче и задрожала осиновым листом.
— Тролль…
— Что? — тон Райлена не изменился, ну ни капельки.
— Тролль, — глухо повторила я и лишь теперь осознала, что творю. О, Богиня!
Мячиком отлетела от брюнета, и даже его объятья удержать не смогли. Щёки вспыхнули, уши тоже воспламенились. Короткий взгляд на близняшек — сидят с круглыми-круглыми глазами и беззвучно разевают рты.
О, Богиня! Стыдно-то как!
— Ну что ж… — тихо сказал маг. — Будем разбираться. Госпожа Соули, будьте добры, подойдите ближе. Не бойтесь, не укушу.
Мне подходить не хотелось. Совсем-совсем не хотелось!
— Госпожа Соули… — Райлен устало вздохнул и протянул ладонь. — Тролль, как понимаю, лично к вам пришел. Так что… будьте добры.
Ко мне? Лично?
— А… а ауру маскировать не надо?
— К сожалению, нет. — Ответ сопровождался такой улыбкой, что я едва со стыда не сгорела. — Но если вам хочется…
— Нет! — выдохнула и всё-таки сделала шаг навстречу. Правда ладошку во власть брюнета не отдала, и повернулась так, чтобы видеть только комнату и девчонок.
Райлен хмыкнул, но промолчал.
Через мгновенье над нами зажегся магический светлячок, а два светильника, которые всё это время защищали от явления призрачного тролля, погасли. Спальня погрузилась во мрак.
— Ну наконец-то! — недовольно пробасила тьма.
Мы с девчонками тихонечко взвизгнули.
С последней встречи тролль изменился довольно сильно…
Он как будто возмужал. А ещё, обрёл все недостающие органы. Взамен утерянной плоти, разумеется. Теперь огромную лысую голову украшали уши и приплюснутый нос, а на месте пустых глазниц с проступающими черепными костями, щурились самые обычные глаза. Ну то есть необычные, а тролльи — маленькие, с вертикальными зрачками.
В отличие от призрака тётушки Тьяны, призрак тролля светился не белым, а зеленоватым светом и имел куда более чёткие контуры. Ещё, из-за роста, в комнате помещался с трудом, пригибал голову. Ну и… голым был. Совершенно голым. И признак его мужественности, за счёт всё того же невероятного роста, болтался как раз на уровне глаз…
Я нервно сглотнула, но прежде чем успела покраснеть, осознала себя прижатой к мощной, вполне себе материальной груди. Причём, прижата оказалась лицом. И руку на затылке ощутила — ту самую, которая не позволяла обернуться, чтобы… проявить вежливость и хотя бы поздороваться с призраком. Вторая рука плющом обвилась вокруг талии, отпускать так же не собиралась.
— Отвернулись, быстро! — тихий рык мага адресовался близняшкам. — А ты прикройся!
В ответ раздалось насмешливое:
— Что, комплексуешь?
Я невольно нахмурилась, пытаясь сообразить, в чём подвох.
— Конечно, — равнодушно ответил брюнет. — Особенно по утрам. Как вижу, что балдахин на кровати не топорщится, так сразу и начинаю…
— А ты балдахин пониже повесь, — посоветовал призрак.
— И что? На четвереньках под него забираться? — фыркнул маг.
— Так ли на четвереньках? — усмехнулся зелёный.
— Хочешь проверить?
— Мечтаю! — хохотнул тролль.
И прежде чем успела задать принципиальный вопрос — а вы, собственно, о чём? — Райлен сменил тон и перешел к делу.
— Ты зачем пришел?
Раздался тяжелый вздох и грустное:
— Понимаешь, тут такое дело… Я за Грань уйти не могу.
— Как это?
— А вот так. Не пускает меня и всё.
— Что, незаконченные дела? Жажда жизни? Месть? — продолжал допрос Райлен.
Тролль на мгновенье задумался.
— Есть такое, но я смирился. В самом деле смирился. Я действительно хочу уйти. И не могу.
— Как давно это понял?
— Да почти сразу.
— А почему пришел только сейчас?
— Так ведь… — призрак как будто замялся, после усмехнулся и, выдержав долгую паузу, объяснил: — Вчера её не было, а всё остальное время тут эта тётка дурная ошивалась.
— Тётушка Тьяна? — пискнул голос. То ли Лина, то ли Мила — не разобрать.
— Именно, — подтвердил зелёный.
Я дёрнулась в попытке отстраниться и обернуться, но пересилить Райлена не смогла. Страх, связанный с появлением тролля отступил, и я осознала всю щекотливость своего положения. А ещё… ощутила исходящий от Райлена жар, уловила горьковатый запах парфюма и начала таять. Почти как тогда, во время дурборского вальса.
— И чем тебе не угодила эта милейшая женщина? — продолжал маг. — Заблокировать тебя она не могла, изгнать — тоже.
— Милейшая? — возмутился призрак. — Ты уверен, что мы об одной и той же тётке говорим? — И спустя несколько мгновений пояснил: — Я с ней ещё на кладбище столкнулся, после того, как ты мой дух освободил. Познакомились, так сказать…
— Ты её впечатлил? — брюнет почему-то усмехнулся.
— Ещё бы! — тролль тоже развеселился.
Странные они…
— Так что с переходом?
В спальне воцарилась тишина. Наверное, если б я видела выражения лиц, то догадалась бы, с чем связано молчание, но… но тепло Райлена опьяняло и мне было почти безразлично.
— Ну же! — подтолкнул брюнет. В голосе прозвучали стальные нотки.
— Ладно. Всё равно с самого начала знал, что придётся делиться…
— Делиться чем? — встряла Лина.
Опять пауза, и вместо ответа тролля писклявый голосок Милы:
— Господин Райлен, а может отпустите Соули? Он же уже прикрылся.
— Разве? — маг удивился так искренне, что я вздрогнула и тут же поняла — Мила не врёт.
— Господин Райлен! — я планировала возмутиться, но вместо этого смутилась. Окончательно и бесповоротно.
— Госпожа Соули?
Дёрнулась, но спаситель даже не подумал отпустить.
— Господин Райлен…
Всего на миг вообразила лица сестёр и… нет, смутиться сильней было просто невозможно.
— Господин Райлен, отпустите немедленно! — прошептала я.
— Уверены? — словно невзначай касаясь виска губами, вопросил брюнет.
Видимо, на мне всё тот же страх сказался. А может сентиментальный роман, тот самый, над которым весь вечер плакала, повлиял. Ну или… или трёхрогая гидра на вершину горного хребта взобралась и, приложив лапу к сердцу, пропела гимн Верилии… В общем — не знаю почему, но мне так захотелось сказать "нет". И… и я бы, наверное, так и поступила, если бы не глумливый смешок призрака.
— Господин Райлен! — воскликнула и вырвалась из кольца рук. — Не смейте! Никогда! Никогда больше!
