По пути к двери Николь просит Ноя, чтобы он подвез ее домой, ссылаясь на то, что она хотела бы с ним поговорить. Я застываю – уверена, она собирается пригласить его на танцы в качестве своей пары.
От этого мне хочется умереть. И от этого мне хочется провалиться сквозь землю.
Только я не могу позволить себе думать о них сейчас. Мне нужно переживать о том, как оставить всех в живых. Так что я заставляю себя не обращать внимания на то, как они уходят на холодный воздух вместе, как соприкасаются их руки. Я заставляю себя смеяться над словами Шанталь, даже когда вижу, как Ной открывает пассажирскую дверь автомобиля для Николь, точно так же, как делал это для меня. И я все держу дурацкую улыбку на своем лице, пока его задние фонари исчезают в ночи, несмотря на то, что мне хочется кричать.
Я откидываю голову назад, смотрю вверх. Сквозь кружево красного дерева то выглядывает, то прячется луна, из-за своего шампанского света она кажется тусклой. Она аккуратно разрезана напополам – точно также ощущаю себя и я.
Я пришла к домику на дереве сразу после ужина с Морганами, нуждаясь оказаться в месте, где смогу побыть совершенно одной, в полной безопасности. Я отворачиваюсь от переменчивой луны и кладу голову на колени, джинсы царапают щеки.
Я скучаю по Ною. Увидеть его сегодня оказалось еще болезненнее, чем я того ожидала. Я касаюсь кулона с птичьей клеткой, который он подарил мне – я надела его перед тем как выскользнуть на улицу, чтобы держаться хотя бы за что-нибудь, что связывает меня с ним, даже не смотря на то, какой слабой эта связь стала. Прямо сейчас он может целовать Николь. Забывая о моем существовании. И все это из-за Кира.
Поднимается ветер, принося с собой запах из сада Морганов, сезонного древесного дыма от соседей и воспоминаний. Это не впервой, когда Киру удалось сорвать любовный роман.
В моей памяти навсегда останется, какой жаркой была та ночь в марте, в день рождения Шарлотты, когда мы пошли праздновать в местный бар. В то время мы жили в Мексике, не высовываясь, пока Кир налаживал какие-то сложные деловые отношения, кажется, по поставке кокаина в Штаты. Было жарко и душно, температура поднималась выше 80 градусов[29] даже ночью. Я была скользкой от пота, стояла возле бара с Киром, пока он пил текилу словно воду, и наблюдала, как на патио, залитом бугенвиллеями[30], Шарлотта танцует с Себастьяном, как эффектно смотрятся ее алые волосы на фоне блистательных фиолетовых цветов. От Кира и от меня не ускользнуло то, какими розовыми были щеки у Шарлотты, вторя цвету розы, которую она заправила за ухо. Себастьян усмехался, кружа ее снова и снова, пока от головокружения она не рухнула ему на грудь. И после чего они еще немного потанцевали.
– Неужели я заметил расцветающий роман? – спросил Кир, перекрикивая звуки мариачи[31]. Я достаточно хорошо знала его, дабы учуять, что за данным вопросом прячется скрытая угроза. Кир ненавидел Шарлотту, жалел о том, что привел ее в ковен. Он хотел быть единственным, кому я могла доверять, единственным, кто мог заботиться обо мне. С тех пор, как Шарлотта присоединилась к нам, он перестал быть таковым, впервые за четыре сотни лет.
Кир должен был быть центром нашего мира, солнцем, вокруг которого мы все вращались. Если Себастьян и Шарлотта влюбятся, то куда больше будут заботиться друг о друге куда, чем полагаться на него. И этого он никогда не мог допустить.
– Думаю, они просто веселятся, – ответила я, пот застилал глаза. На патио музыка замедлилась, когда музыканты перешли к традиционному исполнению «Amor Eterno» – «Вечная Любовь». Себастьян притянул Шарлотту ближе, его рука обвивала ее за талию и запутывалась в черной кружевной шали.
– Лучше бы это оказалось правдой, – сказал Кир ледяным тоном. – Себастьян один из моих солдат и твой охранник. Я не могу позволить, чтобы он отвлекся из-за твоей дорогой подруги... и ее чар. – Судя по тому, как он произнес «чар», можно было предположить, что он считает Шарлотту злой искусительницей, которая объявилась, чтобы разрушить жизнь Кира. Я бы не удивилась, если бы он думал именно так. – Мне уже осточертело заниматься уборкой такого рода отвлечения. – Я вздрогнула, несмотря на ночную жару.
Позже той ночью я нашла Себастьяна на пляже, пока Шарлотта ускользнула, чтобы воспользоваться уборной.
– Кир наблюдает за тобой и Шарлоттой, – выдохнула я сквозь грохот волн. – Ему это не нравится.
Лицо Себастьяна помрачнело.
– Какое ему до этого дело?
– Кир в ответе за всех нас. Мы не должны спрашивать, по какому поводу он беспокоится.
Я присела и запустила пальцы в песок, пораженная.
– Но... мне кажется, я люблю ее, – сказал он нежно, его глаза искали мои. Я покачала головой. Я не могла рисковать жизнью Шарлотты. И я была уверена, что если бы Киру пришлось сделать выбор между ней и Себастьяном, то он распрощался бы с ней с большим удовольствием.
– Если ты любишь ее, – сказала я печально, – то должен держаться от нее подальше.
Он уставился на меня.
– Это неправильно, – наконец произнес он.
– Пожалуйста, – попросила я, хватая его за руки. – Я должна знать, что она в безопасности. Вот что самое главное.
Спустя один удар сердца он кивнул.
После этого он обидел Шарлотту. Ее сердце было разбито. Она не понимала. И не смотря на то, что я держала ее, пока она рыдала, на то, как позволяла выговариваться ей в течении нескольких часов, анализируя, что она сделала не так, почему он остыл к ней, я так и не призналась, что знала причину.
Себастьян поступил правильно – он поставил благополучие Шарлотты выше собственного счастья. Точно также мне нужно поступить с Ноем. Вот о чем мне нужно помнить, когда меня терзают мысли о том, как он целует Николь, о том, как его волосы цвета вороного крыла соприкасаются с ее.
Мне остается только надеяться, что теперь, когда Кир находится в Беркли, Себастьян и Шарлотта наконец-то вместе. Если бы только они знали правду о других Воплощенных, горько думаю я, то сбежали бы из-под контроля Кира много лет тому назад. Присоединились бы к другому ковену. Я бы могла уйти с ними...
Неподалеку хлопает дверь, от чего я подпрыгиваю.
– Твоя мамаша была права! – кричит мужской голос, знакомый голос. – Я бы тоже уехал, если бы мог! Если бы мне не пришлось заботиться о тебе. Трата долбанного времени. Трата жизни.
Это отец Ноя, яд его слов четко доносится до того места, где сижу я, на утомленных досках, усыпанных листьями.
Всего несколькими минутами позже я слышу, как поблизости раздаются шаги. Слышу, как кто-то идет через двор Морганов, мягко ступая по вязкому ковру из иголок красного дерева, которыми усыпана трава.
