Эйдль мгновенно взмыл в воздух, развернув аппарат параллельно скале. Я рванул за ним. Зря это он. Я с рождения летаю, и не только на афлае, но и на собственных крыльях. Поэтому не стоит тут играть в превосходство.
Но Эйдль тоже кое-что понимал в воздушных гонках и, сделав обманный разворот, нырнул в горный тоннель. Я со злости чуть не шарахнул по панели управления и, потеряв время, помчался за ним.
В тоннеле было темно и жутко, спасал только собственный свет, сразу включившийся в темноте. Свейн и об этом позаботился. Эйдль, кажется, уже гнал на максимальной скорости. Долго на такой не полетаешь. Идиот.
— Стой, придурок, — хрипло прошептал я, сворачивая за ним в узкий коридор.
Появилась предательская мысль оставить погоню и хотя бы вернуться в открытое пространство. Но тогда я его просто упущу!
Внутри ёкнуло, когда впереди показалась сплошная стена. Я рванул на себя рычаг экстренной остановки, однако афлай дёрнулся и даже не сбавил скорость. Ужас сковал всё тело, руки онемели.
Эйдль влетел в стену, аппарат полыхнул оранжевым пламенем. Невыносимый жар хлынул на меня, не давая сделать ни вдоха, ни выдоха, вливая в тело дикую боль. Пламя полностью охватило афлай. За миг до провала в спасительную тьму перед глазами появилось улыбающееся лицо Полины.
— Прости, — хрипло шепнул я, закрывая глаза.
Глава 19. Смертельный сейд
— Этого не может быть, — хрипло произнес Ворг, уставившись на бумагу перед собой.
Гуннар стоял у окна и смотрел на улицу. Руки сложены за спиной, когти практически царапают ладони. Ничего не сказать о сложившейся ситуации. Прекрасно, что на исследования происходящего угрохали время и силы лучшие специалисты Дома Стражей, поэтому процент вероятности ошибки… минимальный.
— Может, — глухо ответил он, не поворачиваясь к волку.
Тот шумно втянул воздух. Послышался малоприятный скрип, будто кто-то зло царапал крышку стола.
— Не порть мебель, — поморщился Гуннар, представив, сколько придется заплатить за восстановление. Ну ничего доверить нельзя! Ведет себя как капризный мальчишка!
Пришлось всё же обернуться и посмотреть с укором. Видар виновато глянул на свои когти, опустил светящиеся янтарным светом глаза.
— Это не смертельно, — Гуннар снова повернулся к окну.
— Я бы на тебя посмотрел в такой ситуации, — огрызнулся Видар.
Да… ситуация, конечно, та ещё. Но слишком страдать и убиваться не стоит. В конце концов, всегда есть возможность найти общий язык.
— Посмотрел бы ты на меня лет двадцать назад — увидел бы много интересного.
— Что мне теперь с ним делать? — угрюмо осведомился Видар.
Гуннар подошёл к шкафу с папками, в которых лежали документы, скользнул пальцами по жестким корешкам. Честно говоря, он сам пока не представлял, как быть дальше. Но всё же сказал:
— Не обижать его.
Видар фыркнул, но подозрительно быстро смолк. Характер у него всегда оставлял желать лучшего. Взрывной, непредсказуемый, в момент гнева сметающий всё на своем пути. Потом, правда, быстро остывает, но всё же за то время, пока бушует, причиняет столько боли, что попавший под горячую руку может очень долго приходить в себя.
Волк угрюмо молчал, снова уставившись в документы. Само собой, уже ничего не читал, просто не хотел смотреть на Гуннара.
— Мальчик не виноват, что здесь оказался, — заметил тот. — Поэтому убедительная просьба вести себя прилично. К тому же мы не знаем, какого мнения об этом всём он сам. Состояние у Алика пока не ах.
Видар еле заметно вздрогнул. Имя… да. Мальчик уже пришёл в себя, удалось узнать, что зовут его Алик Воскресенский, девятнадцать лет, учится на дизайнера, родом из Волгограда. О том, как здесь оказался, толком сказать ничего не может. Вспомнил, что была студенческая вечеринка, он поздно вышел из кафе и шел домой. Потом наткнулся на какой-то камень, споткнулся и упал. Тут же стало плохо, и сознание ускользнуло. Больше он ничего не помнил, пришёл в себя только здесь, ослабленный и не понимающий, что происходит.
— Хорошо, Гуннар, — как-то обреченно начал Видар, медленно поднимаясь со стула. — Что слышно от Арне?
Показалось, что закололо сердце. Всего на секундуСделав глубокий вдох, Гуннар медленно направился к двери, понимая, что не хочет больше оставаться один в кабинете. Иначе того и гляди сделает что-нибудь нехорошее.
— Ничего, — мрачно сказал он, — поиски продолжаются.
Да, поиски. Прошёл целый день с тех пор, как Арне, идиот пернатый, помчался на афлае Свейна за проклятым ледяным. Полина себе не находила места, Йонне замкнулся, шумная семья Пожидаевых — и та притихла. Отличился только вернувшийся из своих дальних экспедиций Торгнир Ольсен, устроив знатный скандал сыну и невестке. Хоть Гуннар и не любил это дело, но тут чувствовал искреннее удовлетворение. Торгнира никогда не интересовало какое-то высшее общество. Он считал, что всё надо зарабатывать своими мозгами и трудом, без глупых предрассудков. Поступок сына выбил у него почву из-под ног. Поэтому и огребли Хальд с Хильмой по самое не балуйся. Гуннар ни капли, кстати, не удивится, если Торгнир сумеет отсудить часть семейного дела и передать Арне.
Видар оказался рядом, провел широкой ладонью по волосам.
— Я могу вылетать к ним? — спросил немного отсутствующим тоном.
Что угодно, только не к Алику. Что ж…
— Лети, — кивнул Гуннар, — но будь на связи. Сейчас каждая крупица информации на вес золота.
Волк кивнул и покинул кабинет главы Дома Стражей.
Гуннар вышел в приемную и только посмотрел ему вслед. Почувствовал, что Янника вопросительно на него глядит.
— Я к медикам, — бросил он. — Скоро вернусь.
В палате Алик был не один. Рядом сидел Гринберг, который вопреки образу циничного зануды, что вечно ест, сейчас был больше похож на заботливую наседку. Ну, конечно, такой экземпляр! Миловидный, большеглазый, так восхитительно непонимающий, что происходит.
Глаза у парня оказались голубыми, изумительное сочетание с черными волосами. От девочек, наверно, отбоя не было. Хотя… Есть что-то в его взгляде такое, что невольно заставляет сердце сжиматься. И тут же понимаешь, что не было никаких девочек. И постоянный спутник — одиночество, от которого хочется выть и лезть на стену.
Гринберг увидел его раньше Алика:
— Смотри, какие к нам гости. Немного вредные, но вообще хорошие!
Гуннар закатил глаза, однако, увидев теплую и чуть смущённую улыбку Алика, понял, что его действительно рады видеть. И сам улыбнулся в ответ, шагнув в палату.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — отозвался Алик немного неуверенно, что вполне понятно. «Хорошо» в больничной палате — понятие растяжимое. Однако парень держался бодрячком и явно не принадлежал к касте нытиков и страдальцев, что уже радовало.
А волку именно такой человек и нужен. Тот, кто сумеет зарядить позитивом и сказать, что всё будет хорошо. И сможет сдерживать его вспышки гнева.
Сложность только одна. Как сказать мальчику, что он — пара Видара Ворга?
Сигнал виддера застал и тут. Гринберг кинул на него неодобрительный взгляд:
— Тебя уже вызывают.
А потом щелкнул кнопку принятия звонка. На мониторе тут же появилось обеспокоенное лицо Янники.
— Герр Брёнхе, вам пытаются дозвониться сразу два человека. И оба очень настойчивы.
— Кто? — коротко бросил Гуннар, чувствуя, как внутри все холодеет от нехороших предчувствий.
— Видар Ворг и Дагур Рёйсе.
Чудесное сочетание. Вряд ли только в этом есть что-то хорошее. Ни один из них просто так не позвонит. Ни хмурый волк, ни молчаливый колдун… то есть психолог.
Палату Гуннар покинул почти бегом. Сообщил Яннике, что его не будет некоторое время, и тут же направился в ангар. Каким-то образом интуиция подсказала, что оба звонят по одному и тому же вопросу.
С Воргом он связался уже будучи в кабине.
— Мы нашли его, — кратко сообщил тот, хмурясь и внимательно смотря куда-то в сторону. — Мы нашли Арне.
