Я потрепала его за лохматое ухо и расплакалась.
56. Письма из Лимы
На следующий день в замок пришел Мартин. Я испугалась – не случилось ли чего? Но оказалось, что на этот раз повод для встречи был радостным.
Рудокоп выглядел усталым, но на лице его была улыбка. Он стоял у порога кабинет и мял шапку в могучих руках.
- Ваша светлость, я хотел, чтобы вы узнали об этом первая. Я нашел золотую пещеру!
- Что? – не сразу поняла я.
- Золотую пещеру, - его улыбка стала еще шире.
- Но разве она существует? – изумилась я. – Я думала, это просто легенда.
- Милейший, вы уверены? – граф Данзас аж подался вперед от нетерпения.
- Уверен, ваше сиятельство, - подтвердил Мартин. – Если изволите, это и Робер подтвердит. Мы с ним вместе там были. А никто, кроме нас, не знает еще. Мы же случайно ее нашли. Когда, значит, обвал-то случился, мы все страшно испугались. Знали, что выходов из пещеры – только два, да и то второй-то уж сколько лет как не действовал. Но первые дни сильно на помощь наделись – так и сидели у выхода, прислушивались к каждому звуку. Слышали, что снаружи кирки стучали. А когда поняли, что перегородивший дорогу камень слишком велик, паника началась. Я, как мог, народ успокаивал, говорил, что вы непременно что-нибудь придумаете. Да, может, всё бы и ничего, кабы ручей не пересох. Его, должно быть, после камнепада тоже засыпало. А без воды, сами понимаете, долго было не продержаться. Вот мы с Робером и пошли искать воду – не в ту сторону, где у нас рудники, а совсем в другую. Чтобы не заблудиться, знаки на стенах ставили. Так на золотую пещеру и набрели. Не поверите, ваша светлость, но мы тогда даже не обрадовались – золото вместо воды пить не будешь.
Граф подошел к вопросу как деловой человек:
- Знаки, значит, делали? И показать ее сможете? Похвально! – и поскольку я приняла новость куда менее эмоционально, он возмутился: - Ваша светлость, мне кажется, это стоит отметить! Позвольте, я прикажу месье Жуберу принести вина? Надеюсь, вы понимаете, что это значит для Ламбера?
Я понимала. Мне было только жаль, что Рауль не дожил до этого дня.
Через неделю все горные работы велись уже в золотой пещере. Месье Лесток потирал руки и мечтал о повышении жалования. Что и было сделано – и не только для управляющего, но и для всех рабочих.
А вскоре пришло письмо от Вивьен. В него был вложен очень хороший рисунок амулета, который некогда принадлежал герцогам де Ламбертам. Судя по картинке, это был медный медальон, в центре которого в обрамлении колосьев пшеницы лежала головка сыра.
Я сразу же задумалась, пытаясь сложить подходящее для амулета четверостишие.
Так получилось, что я распечатала письмо в присутствии графа, и он хмыкнул, увидев рисунок:
- Только не говорите, ваша светлость, что вы намерены придумать новое заклинание?
Я сердито посмотрела на него, но промолчала.
- Да, я признаю, - не унимался он, - что у вас получилось с тем валуном в горах. Но там хотя бы был амулет! Неужели вы надеетесь, что заклинание сработает вовсе без амулета?
А я уже подобрала нужные слова, и мне просто не терпелось новое заклинание опробовать. Через пятнадцать минут я выехала из замка. Данзас увязался следом.
- Послушайте, ваша светлость, мне кажется, вас стоит быть осторожнее в своих желаниях. На сей раз у нас нет ни амулета, ни древнего текста. И даже если допустить, что у вас есть дар складывать слова в нужные фразы, то как мы можем быть уверены, что заклинание сработает именно так, как мы ожидаем? А если оно приведет к совсем другим последствиям? Если крестьяне лишатся остатков хлеба, они точно не станут вас благодарить. Хотя если вам так хочется, то почему бы и не попробовать? Если вы погубите их урожай, то на добытые на рудниках слитки купите им зерно в той же Силезии.
Так он и продолжал болтать, пока мы не приблизились к засеянным пшеницей полям.
Я прочитала заклинания, стараясь не обращать внимания на ироничную ухмылку графа, и мы вернулись в замок.
Не без волнения я в последующие недели ждала вестей из деревни. И однажды Элиза поделилась радостью:
- Говорят, нынче пшеница на удивление дружно взошла. И трава на лугах столь отменная, что козы стали давать больше молока.
Я посмотрела на Данзаса, но тот только хмыкнул. Да я и сама не была уверена, что это хоть как-то было связано с заклинанием. А потом думать об этом и вовсе стало некогда.
Другое письмо из Лимы месье Жубер принес с таким важным видом, что я сразу поняла – оно не от Ви. На красивой плотной бумаге стояла королевская печать. Я разломила ее, развернула свиток.
Их королевские величества приглашали меня на празднование восемнадцатилетия принцессы Камиллы, которое должно было состояться во дворце через две недели.
Я прочитала и положила письмо обратно на поднос к месье Жуберу.
- Прошу вам, принесите бумагу и чернила. Я должна ответить его величеству.
Тот с поклоном удалился, а граф Данзас нахмурился:
- Ваша светлость, уж не собираетесь ли вы ответить на приглашение отказом?
- Да, - подтвердила я, - именно так.
- Это очень неблагоразумно, - сказал он.
Я и сама понимала это. Но мне претила мысль принимать участие в балах сейчас, когда еще и нескольких месяцев не прошло со дня смерти Рауля. И мне совсем не хотелось возвращаться в Лиму. Мне было хорошо здесь, в Ламбере.
- Уверена, их величества не обидит мой ответ – они знают, что я всё еще ношу траур.
- Послушайте, ваша светлость, - голос графа стал еще более сердитым, - вы уже не девочка и должны задумываться о последствиях своих решений. Совершеннолетие принцессы – событие, которого Линария ждала много лет. И если на этом празднике не будет первой герцогини страны, это будет выглядеть вызывающе оскорбительным. Понимаете вы это? Вы можете не присутствовать на балах в честь принцессы, но поздравить ее с днем рождения вы обязаны.
Я вздохнула, но не стала спорить. Он был прав.
57. В Лиме
Месье Жуберу, который отправился в Лиму раньше меня, чтобы завершить сделку по продаже столичного дворца, было дано еще одно поручение – подыскать апартаменты в центре города, где можно было бы остановиться на несколько дней.
Впрочем, от апартаментов пришлось отказаться – отец настоял, чтобы я разместилась в особняке Аранакских. Это был большой и красивый дом, где мне выделили несколько удобных комнат. Отец и Ви так искренне радовались моему приезду, что это с лихвой компенсировало обычную холодность герцогини.
- Ты напрасно продала дворец де Ламбертов, - это было первое, что она сказала после того, как сухо поприветствовала меня. При этом и без того тонкие губы ее еще больше поджались. – Он так чудесно расположен – так близко к королевскому дворцу, что можно было только позавидовать.
- Лаура, это не наше дело, - укорил ее отец. – Алэйна имеет право поступать так, как считает нужным. Должно быть, этот дворец вызывал слишком печальные воспоминания, - и обернулся уже ко мне. – Девочка моя, мы искренне соболезнуем тебе в твоей утрате. Я плохо знал твоего мужа, но слышал, что он был хорошим человеком.
- Самым лучшим! – искренне воскликнула я и опять не смогла сдержать слёз.
Весь следующий вечер я рассказывала Вивьен о Рауле. И о том, что происходило в Ламбере все эти месяцы.
- Пообещай, что уговоришь родителей отпустить меня с тобой! – потребовала сестра. – Я так хочу погостить у тебя хоть несколько недель.
Я пообещала, хоть и не была уверена, что мне удастся это сделать. Сейчас, когда в столице начинался новый сезон балов, герцогиня вряд ли позволит Ви уехать из Лимы. Это было самое удачное время для поиска жениха, и наша матушка вряд ли захотела бы упустить его. Тем более, что совершеннолетие принцессы привлечет в Линарию благородных дворян и из соседних государств.
Мне казалось, я вернулась в детство. Тихие семейные обеды, вечерние чтения романов при свете свечи. Мне не хватало только прогулок верхом.
Мы с Ви выезжали в город каждый день – в карете. И я, наконец, смогла увидеть Лиму. Город был восхитительным, но насладиться его красотой мне мешали докучливые знакомые – старые и новые – которым просто-таки не терпелось засвидетельствовать мне свое почтение.
