— А как не орать на тебя-то? — возмутился мой орк. — Тебя плетями выпороть надо и на позорном столбу пол дня назначить. Я тебя, о чем просил? Сидеть в порту и никуда не высовываться. А ты сюда притащился, еще и Тыра моего забрал!
Траган, ворча и угрюмо сопя, слез с печи, почесал макушку.
— Понимаешь, — начал он, — там по-другому нельзя было. Я же не просто по прихоти сюда приехал. Мне пришлось сбежать!
— Да? Интересно, что же там напугало моего самоуверенного братца?
Дагон оперся о стену, сложил руки на груди и принялся ждать ответа.
— Чертовы тролли! Они напали на меня, отобрали все деньги и пытались взять в рабство.
— Хм, — Дагон скучающе зевнул. — Вот думаю, тебе пятьдесят плетей всыпать? А может, до конца жизни заставить чистить стойла сциталиусов?
— Это еще за что?!
— За вранье! Совсем обнаглел, за дурака меня держишь?
Траган примирительно поднял ладони, успокаивая рычания брата.
— Хорошо, успокойся. Я же просто пошутил. Вот, только, тролли там правда были! Я проиграл им все деньги! Со стороны этих жуликов был настоящий грабеж! А потом…
Повисла тишина, которую прервал зловещий голос Дагона:
— Что, потом?
— А потом я проиграл Тыра, — тяжело сглотнув, ответил Траган. — Но, я же знаю, как ты его любишь! Я не мог позволить им отобрать Тыра! Пришлось отступать.
— ТЫ ПРОИГРАЛ ТЫРА?! — рев моего орка могли бы слышать и в Джахаре.
— Да, но я его им не отдал ведь!
Со стороны Дагона последовала такая брань, что у меня кончики ушей заалели, а я же мысленно удивилась, прислушалась, чтобы запомнить. Мало ли, еще пригодится в будущем.
— Хватит тебе, — выступила я вперед и, взяв Дагона за руку, погладила пальцами тыльную сторону его ладони. — Чего ты так ругаешься? Главное, что живы все. И Тыр твой, тоже.
— Госпожа! — удивился Траган. — А вы здесь почему?
Дагон, смягчившийся, растерявший свой пыл, но все еще хмурящий брови, буркнул:
— Потом это все обсудим. А сейчас, отведи меня к Тыру!
Когда Траган повел разгневанного Дагона к его дражайшему сциталиусу, который был припрятан в лесу, Зельде всерьез принялась меня откармливать.
— Ешь, ешь, — приговаривала женщина, подливая мне в кружку свежее, козье молоко.
Я обреченно гипнотизировала взглядом откушенный пирожок, который, кажется, был десятым по счету. Мой желудок уже категорически отказывался принимать хоть каплю, а женщина все никак не успокаивалась.
— Давай, чтобы среди орков жить, надо быть крепче, крупнее. А то сожрут и не подавятся.
Я хихикнула.
— Зельде, ты так хорошо знаешь, что там за серпентарий?
— Еще бы!
Я и сама не знаю почему, но с ней было так легко и просто, что уезжать не хотелось. Я даже не заметила, как легко мы перешли к фривольным обращениям, нагло игнорируя этикет.
— А ты долго там прожила?
— Лет семь, я была фавориткой в гареме отца Дагона. Признаться, я бы жила там и дальше, но после смерти Шаны не поверить в проклятье было сложно. И тут еще одна беременность…
Я сочувственно сжала пухлую ладошку женщины и осторожно спросила:
— Извини, если тебя это задевает, но мне очень надо знать — что тогда произошло?
— Ох, — она плюхнулась на лавку, устремила взгляд куда-то вдаль и заговорила, — я и сама не до конца понимаю, почему так вышло. Я попала в гарем случайно, орки устроили набег на мою деревню, а я была юная, смелая. Кинулась защищать маленьких детей, хоть они на них и не посягали особо. Тогда меня и заметил Ронах. Хозяйка его дома, мать Дагона, умерла спустя несколько месяцев после рождения сына. И Ронаха покорило то, что я готова была сражаться с вооруженными воинами за чужих, по сути, детей. Сначала я выполняла роль няньки в гареме, лишь спустя время мы полюбили друг друга. Я слышала про проклятие орков, но отмахивалась. Считала, что это глупые бредни. Когда родилась Шана, мы все были беспредельно счастливы, души в ней не чаяли. Однажды мы пошли прогуляться вдоль реки. Я следила за ней, кажется, внимательно. А она бегала ловить из воды разноцветные камушки… а потом, просто пропала. Ронах весь день нырял, надеясь найти хотя бы тело, отправил всех своих воинов прочесывать ближайший лес. Я, кажется, тогда сошла с ума. Тело нашли лишь на следующее утро, на другом берегу. Хотя, до этого там не было моей малышки.
Женщина сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.
— Я сожалею, Зельде, — произнесла я, положив руки ей на плечи.
— А потом, — продолжала она, будто не слыша меня, — оказалось, что я беременна Траганом. Оставаться более в Джахаре я не смогла. Ронах согласился с моим решением — смерть Шаны очень отдалила нас друг от друга. Дагон уже вырос и не нуждался в моей заботе, как прежде. А жизнь Трагана была под угрозой. Поэтому, я переехала. Как оказалось, не зря. Думаю, если бы я этого не сделала, то сына бы уже не было в живых.
Повисла тишина, в которой каждый думал о своем. Зельде, к сожалению, по моей вине, вновь переживала потерю дочери. Я же размышляла о том, что в смерти Шаны были странные обстоятельства.
Послышался скрип входной двери, а следом и голоса орков.
— Вот, хорошо все с ним! — оживленно болтал Траган. — А ты уже линчевать меня собирался.
— Еще собираюсь, — буркнул ему в ответ Дагон.
— Как не стыдно, — зацокал юноша, — брата на столб позора за какую-то ящерицу!
— Тыр не какая-то ящерица! — взвился мой орк.
Зельде, будто отмерев, оживилась.
— Мальчики! Наконец-то пришли, ну-ка усаживайтесь за стол!
— Я уже не мальчик, — пробурчал Траган. — Мама, я уже мужчина, перестань так обращаться ко мне!
— Сопли вытри, мужчина, — ответил ему Дагон.
Траган неосознанно потянулся ладонью к лицу, но тут же одернул себя и наградил брата грозным взглядом.
— Побежали к этому ящеру, — ворчала Зельде, накрывая на стол, пока орки усаживались по лавкам. — Хоть бы поели сначала!
В отличии от меня, орки могли поглотить не один десяток пирожков, щедро запивая козьим молоком. Я даже успела пожалеть бедную козу, которую, казалось, выдоили безжалостно и без остатка.
Наблюдая за тем, как мужчины едят, я отметила, что некоторые черты у них все-таки очень даже схожи. Так, например, Траган чертами лица был очень похож на мать, а вот мимикой — на Дагона. Или, скорее, это они оба взяли от общего отца.
К счастью, за едой братья решили не ссориться, и трапеза прошла в уютной тишина, изредка прерываемой вздохами Зельде о том, что орков явно плохо кормят. Женщина столь старательно подкладывала новые порции пищи, что можно было даже заподозрить ее в намерении кормить братьев до тех пор, пока они не лопнут.
Первым не выдержал Дагон, отодвинул тарелку, тяжело вздохнул.
— Чего это? — воскликнула Зельде. — Давай, еще рагу?
— Нет, Зельде, хватит.
— Не хватит! Ты посмотри на себя — глаза запали, нос один торчит. Вот приезжал бы почаще…
— А может, ты вернешься?
— Еще чего! Я на ваши гаремы смотреть не могу, мутит! Еще и Ру эта! С молодости ненавижу!
— Зря ты так на Ру, — улыбнулся ей мой орк. — Она с возрастом помудрела, спокойнее стала.
— Ага, помню я, как мы с ней подрались за полушубок из заорийского хорька. Я ей говорила, что мне Ронах его привез. Нет же, клуша такая, не хотела уступать. Еще так подло дралась, исподтишка меня за щеку укусила!
Траган, который, кажется, впервые слышал это, с интересом спросил:
— А кто победил?
— Я! — Зельде задрала нос и приосанилась. Думаю, эта победа являлась для нее особой гордостью.
— Не думаю, что Ру еще там, — робко подала я голос.
На меня уставились три пары глаз и, вздохнув, я начала подробный рассказ о произошедшем после отъезда Дагона.
По мере повествования, Дагон все больше и больше мрачнел, злился.
— Старый хрен, — оскалился Траган, стоило мне закончить. — Совсем обнаглел!
— Собственно, — начал Дагон, — я даже ожидал подобного. Еще с самого начала, когда мы отбыли.
