Я пожала плечами. Говорить о том, что парень прав, я смысла не видела, он и так это знает. А вот рассуждать о странностях Сагана должна не я, ведь моя мать сама скрывала от всего мира, что является чародейкой.
— К чему я это говорю, — откашлялся целитель, — будь с ним предельно аккуратна. Кто знает, что за личность скрывается под маской преподавателя.
Пообещав, что буду осторожнее, я наконец смогла сбежать в свою комнату, где меня ждал сюрприз.
Соседок не было. Фелия наверняка всё ещё у мастера Гимли, а Бристиа говорила, что сегодня у них поздняя пара по спиритизму. А вот на овальном столе лежало письмо с печатью рода Селинер.
С замирающим сердцем я разорвала бумагу и развернула свёрнутый вчетверо белоснежный лист. Почерк писавшего мне был не знаком, и только из-за этого я начала читать послание.
«Светлых путей, Шерил!
Мне уже давно хотелось написать тебе только для того, чтобы моё письмо доставили в саму Академию Двух Богов, но, к сожалению, не могла подобрать слов, да и повода для письма не было.
Но вчера произошло то, о чём я просто не могу тебе не сообщить.
Но вначале по правилам я обязана поинтересоваться твоим самочувствием и делами, узнать, как проходит твоё обучение, и расспросить о новостях. Надеюсь, что ты расскажешь мне обо всем этом в своём ответном письме».
Я оторвалась от послания, написанного Алирой Кутюн, и улыбнулась. Все же эта девушка сможет построить Ваорлиона. О Нириит ничего сказать не могу, но думаю, что даже её дочь маркиза сможет образумить. Все же эта девушка мне понравилась, и я совершенно не хотела в ней разочаровываться. Да и с её отцом не помешало бы поговорить о Беоне Селинере. Надеюсь, что у меня будет такая возможность.
Справившись с нахлынувшими эмоциями, которые, к удивлению, не были негативными, я вернулась к словам, написанным аккуратным почерком родственницы.
«Всего три дня назад в Табрунге произошёл большой скандал. Младший жрец Храма Старшего Бога нарушил одно из основных правил: похитил какой-то важный артефакт, о котором нам как простым гражданам ничего сообщено не было. Главный жрец также на площади во время вынесения приговора огласил то, что этой ночью к нему во снах пришёл сам Старший Бог и потребовал самого жёсткого наказания для нарушителя — смерти.
Думаю, что ты, Шерил, уже догадалась, о ком я веду речь. Приговорённым был человек, связавший наши с Ваорлионом судьбы, — Алес Томунд. Сейчас он находится в темнице под стражей, приговор должны исполнить в первый день зимы у Храма Младшего Бога. Его казнят как простолюдина.
И прости меня за то, что не смогла предотвратить произошедшее. Я рада, что ты смогла за себя постоять и не позволила ему надругаться над собой. На самом деле никто в поместье и не подозревал, что произошло той ночью. Об этом я узнала на площади, когда услышала мысли жреца. А твой скорый уход Нириит связала с тем, что дом тебе больше не мил и ты не считаешь нас своей семьёй.
Надеюсь, что это не так. Все же я бы хотела когда-нибудь в будущем назвать тебя своей сестрой. Прости меня за эту дерзость.
Ваорлион как-то обмолвился, что поделом этому жрецу. И ты знаешь, он на самом деле так думал. Не знаю, что происходит с твоим братом, но он меняется. В лучшую сторону. А ещё, надеюсь, что он простит меня за то, что я узнала о том, как он требовал продажи твоей искры. На самом деле мой муж часто вспоминает тот день и проклинает себя за него. Он искренне раскаивается за тот поступок. Прости его, если сможешь.
На этом новости, о которых я хотела тебе сообщить, заканчиваются.
Все же надеюсь на то, что ты ответишь на все мои вопросы и приедешь, как только выдастся свободный день.
С любовью и уважением, Алира Селинер».
Я только сейчас заметила, что широко улыбаюсь, а по щекам катятся слезы. Сама не знаю, что вызвало у меня такую реакцию, то ли само письмо, то ли слова, написанные в нём, то ли осознание того, что Алес таки оказался наказан. В том, что к этому приложил руку мастер Саган, я не сомневалась. Он вполне мог сообщить анонимным посланием о нарушении правила, а может, даже наслать магией сновидение на Главного Жреца. Несомненно, наказание было жестоким, но мне совсем не было жалко Алеса.
А Алиру я совершенно не винила. Она не могла знать о помыслах этого человека, да и после того, как девушка помогла с воспламенением цветов, у неё совершенно не было сил ни на какую магию. Даже на таланты своей искры.
О визите домой я пока не задумывалась. Если все так хорошо, как описывает в письме родственница, то мне даже интересно посмотреть на преображение братца. Но пусть пройдёт время. Ещё нескоро я смогу переступить порог родового поместья без содроганий и страха.
А вот ответное письмо лучше написать сейчас. Осталось совсем чуть-чуть до экзаменов после первого семестра. Я могу попросту забыть.
Драфок говорит, что экзамены в середине этого года первые и единственные, на остальных курсах будут лишь зачёты и выставление баллов за семестр по успеваемости на занятиях. Но именно эти экзамены будут решающими: по ним станет понятно, кто из одноискровых магов сможет принять участие в Состязании Стихий, а кто вылетит за стены по причине недобора баллов.
В общем, ближайшие дни окажутся самыми сложными за все время, проведённое в Академии Двух Богов.
Приняв решение не затягивать с ответом Алире, я направилась в лабораторию, вынула письменные принадлежности и села писать ответ, понимая, что доберётся оно до новоиспечённой родственницы как минимум через двадцать дней.
Напомнив себе, что надо обязательно поблагодарить мастера Сагана за помощь, принялась расписывать на бумаге о своих буднях, рассказывать, чему нас учат, и отвечать на заданные вопросы.
Когда письмо было уже дописано, а я посыпала его песком, в лабораторию ворвалась злющая, как самый свирепый демон, Фелия. Причём из уст чародейки лилась такая отборная брань, что я даже заслушалась, отмечая для себя самые заковыристые и интересно звучащие выражения.
— Прости, что подставила, — заговорила я, когда запас ругательств у соседки иссяк.
— Да это я сама дура, — махнула девушка рукой и опустилась на ближайший стул, оказавшийся стулом Бристии. — Что я пропустила?
— Заклинание отражения, но если что, я могу тебя ему обучить. А ещё Рила покалечила одну из студенток и была отправлена мастером Саганом к декану.
— О-о-о-о, — протянула чародейка, — а с этого места поподробнее.
— На самом деле я знаю немногим больше твоего. Что будет с Рилой — непонятно, а вот пострадавшая в лазарете ещё пять дней пролежит.
— Как раз отдохнёт перед экзаменами, — хохотнула Фелия. — Не самые лучшие выходные, конечно, но хорошо хоть жива.
Я пожала плечами. Девушку мне было жалко:
— Она пострадала из-за нас с тобой.
— Это ты сейчас о чём? — напряглась чародейка.
— Она сказала Риле о том, что ты поступила правильно, заступившись за меня перед мастером Гимли. За что и получила совсем не то заклинание, от которого можно отгородиться отражением.
— Вот же гадина! — Фелия вскочила с места. — Да я её в порошок сотру.
— Думаю, и без тебя справятся с её наказанием, — осадила я подругу, уже жалея о том, что рассказала все. — Да и у декана должны быть методы пострашнее, чем стирание в порошок.
Девушка прожгла меня взглядом, вздохнула и вновь опустилась на стул:
— Наверное, ты права. Все же на горячую голову что-либо делать — не самое разумное решение. А вообще, поднимайся и иди собирать вещи. Мы утром отправляемся в столицу.
— Тебе для этого ещё Бристию поймать после занятия по спиритизму надо будет. Почему-то я сильно сомневаюсь, что она согласиться на поездку с первого раза.
— Так согласилась же уже, — заикнулась было Фелия, а потом зарычала и вновь вскочила с места. — Пусть только попробует!
— Погоди, — окликнула я подругу, уже коснувшуюся ручки двери.
Черкнув несколько слов на клочке бумаги, передала ей его вместе с письмом:
— Отправь, пожалуйста, на этот адрес. Все равно мимо почтового крыла пробегать будешь.
