и обнаружилось, что хотя на дворе и стояла глубокая ночь, временное пристанище высокопоставленного фейца пустовало.
— Где же он? — удивилась я, обращаясь вопросом к своему главному разведчику Виму.
Кобольд растерянно почесал затылок.
— Точно! — воскликнул он, очевидно, что-то вспомнив. — Так у азаргэзцев сегодня очередная пирушка. В память о погибшем собрате.
Меня кольнуло чувство острого сожаления.
— Не грусти, добрая Госпожа, они не слишком то по нему убиваются, — утешил Дан.
— Всё равно, очень жаль, столько напрасных смертей… — опечаленная, я покачала головой.
— Почему напрасных? — возмутился Биль. — Победитель примеряет корону!
— Я буду молиться, чтобы иных победителей кроме Замфира Иундурин не знал.
На мгновение меня захватили мысли о куда-то запропавшем короле. Если бы не заверения Лаэрна в том, что с правителем всё в порядке, я бы уже вся измаялась от беспокойства.
— Что ж, — отодвинув подальше гнетущие мысли, поспешила вернуться к делам насущным, — можете пока быть свободны. Я подожду Брона здесь.
Не решившись возражать, кобольды слаженно поклонились и исчезли.
Ждать пришлось долго, я даже успела задремать, устроившись на стоящей возле узкого стрельчатого окна оттоманке.
Дверь в небольшую залитую полумраком гостиную с шумом распахнулась, и в комнату ввалился рогатый сид. Прямо-таки заливаясь хохотом, его крепкий поджарый торс обнимала красивая темнокожая фейка с зелеными, как у кошки, глазами.
— Ой! — взвизгнула она, когда я поднялась им навстречу, выступая из темноты.
Брон пораженно замер, рассматривая меня жадным взглядом. Высший явно был нетрезв и, если судить по бугру в его штанах, собирался завершить этот долгий беспокойный день оргией локального масштаба. Так что фейка, притихшая у него под мышкой, явно была тут неслучайно…
— Кх-кх, — сражаясь с дикой неловкостью, мне пришлось прочистить горло. — Я хотела с тобой поговорить. Наедине, — тут же решила уточнить на всякий случай.
Мой скованный адским смущением голос, откровенно говоря, походил на лепет. Да и вся это щекотливая ситуация больше напоминала сцену, где наивная школьница вдруг застает своих родителей за «кувырканием».
Щеки обдало жаром, и в голове мелькнула малодушная мысль просто сбежать.
— Озза, наше свидание отменяется, — разворачивая темнокожую фейку в сторону выхода, с ленцой в хрипловатом голосе сказал Брон. — У меня тут появились неотложные дела…
Я переступила с ноги на ногу, подозревая, что в соревновании за внимание Высшего одержала маленькую победу. Вот только не выйдет ли она мне боком?
— Но..?! — было возмутилась сида, однако звук захлопнувшейся перед её носом двери лишил девушку возможности высказать свои возражения.
А учитывая, какой силы удар сотряс дверь с другой стороны (видимо красотка её попросту пнула), они у неё ещё как имелись.
— Признаться, я приятно удивлен. Ко мне пожаловала сама Смертная Королева, человечка, поставившая на дыбы половину Инмира.
Брон сократил разделяющее нас расстояние до какого-то жалкого полуметра и принялся не таясь меня разглядывать в упор. Оставалось только порадоваться, что в моем выбранном для визита к нему наряде не было ничего провокационного. Темно-зеленое платье на запах с высоким кружевным воротом и такими же рюшами вместо манжет.
— Замфир очень опрометчиво выпускает тебя из своей постели. Я бы такой ошибки не совершил. Я бы любил тебя до-о-олго, — искушающе протянул он, медленно наклоняясь. — Так долго, что возможно даже убил. Смерть от оргазма — разве это не самый лучший исход? — спросил рогатый, уже практически мне на ухо.
Эти слова внезапно напомнили момент из нашей с Лаэрном истории знакомства, и я неожиданно для себя совсем не к месту развеселилась.
— Все только обещают, — восстановив дистанцию, уже куда более уверенно «пожаловалась» сиду.
Явно не ожидавший такой дерзости от только трясущейся смертной мышки, Брон ещё раз удивленно ко мне присмотрелся.
— Ты бросаешь мне вызов?
Я всплеснула руками и покачала головой.
— Да, бросаю.
Глаза фейца вспыхнули какой-то ненормальной плотской жаждой, но я быстро остудила его пыл.
— Не в том смысле. Это вызов твоему интеллекту, уму, — поспешила уточнить, а то вдруг тут у них никто и знать не знает ни про какое IQ*. — Вот, — вынула из спрятанного в боковых швах платья кармана сложенный вдвое листок, на который всего пару часов назад я так старательно скопировала сложную последовательность древних рун. — Сможешь это прочитать?
По несколько оторопелому лицу Брона стало понятно — мне удалось сбить его с толку. Или, вернее будет сказать, временно обезвредить своей наглостью.
Бессовестно пользуясь главной фейской слабостью, а именно любопытством, я так исхитрилась подсунуть ему листок, что, не желая того, Высший мазнул по надписи взглядом. Во второй раз он посмотрел уже осознанно, даже не пытаясь скрыть вспыхнувшего интереса.
Вытянув записку из моих пальцев, сид повернул её в правильное положение и на несколько долгих томительных мгновений погрузился в изучение.
Таким сосредоточенным, собранным и серьезным он нравился мне гораздо больше. Теперь от Высшего веяло не столько угрозой, сколько мудростью и тайной. Новый образ шёл ему чрезвычайно, в отличие от маски распутника и головореза.
— Так что? Сможешь? — повторила я свой вопрос, уже изнывая от затянувшегося ожидания.
— Это старшие символы ортанга. Наиболее древняя и почти утраченная часть изначального алфавита. Среди Высших остались единицы, способные прочитать эту надпись. Если, конечно, от старости в их головах что-то ещё сохранилось. Ты знала, что раз в два-три тысячелетия самые Древние из нас совершают омовение в Агатовых водах, что окружают древо священной бузины?
Понимая, что лучше не прерывать этот акт просвещения, я просто отрицательно качнула головой.
— Как думаешь, для чего?
— Чтобы помыться?
На мою неуклюжую попытку пошутить Брон отозвался тихим приятным смехом.
— Агатовые воды дарят забвение. У слабых они забирают память целиком. У сильных — частично. Забываются тревоги и сомнения, боль притупляется и разум вновь становится чистым и полным надежд, словно ты снова юн и не сломлен разочарованиями.
— Удобно, — согласилась я. — Однако, вернемся к ортангу. Скажи уже, наконец, ты знаешь как это произносится?
— Какая ты нетерпеливая, — посмеиваясь себе под нос, продолжал меня мучить сид. — Откуда ты взяла эту надпись?
— Увидела в
