поспевать за ней, Рин пренебрегает конспирацией и выбирается из зарослей кустарника на открытое место, а затем перебежками лавирует между сосен. Вначале Рин кажется, что Фроя держит курс к себе домой. Насколько Рин помнит с момента их с Фроей совместной прогулки по острову, владения домработницы находятся как раз в той стороне. Действительно, вскоре лес расступается, и взгляду открываются хозяйственные постройки, а затем и сам дом, но Фроя почему-то не заходит внутрь, а останавливается поодаль и, заламывая руки, бормочет что-то. Рин удается понять лишь обрывки фраз: «Скоро… потерпи… валькнут… вместе…». Она смотрит в окно таким взглядом, словно видит там кого-то. Рин, как ни старается, не может разглядеть силуэта за окном, но, возможно, там стоит отец Фрои. Или сидит в кресле, например. Фроя говорила, что он совсем не выходит из дома. Даже ради празднества Мидсоммар не сделал исключения. Видимо, здоровье у него совсем неважное.
Фроя поворачивается и идет дальше, но уже не так быстро, и все время озирается по сторонам, поэтому Рин приходится держаться на большом расстоянии. В какой-то миг она теряет Фрою из виду, а потом едва не налетает на нее, притаившуюся среди скал. К счастью, Фроя увлечена каким-то делом, очень странным, по мнению Рин: сидя на корточках, она шарит по земле руками, перебирая камни. Подобрав один, величиной с крупный грецкий орех, она достает из сумочки салфетку и заворачивает камень в нее, а затем перетягивает резинкой, которую снимает со своего запястья, где пестреет еще как минимум дюжина таких резинок, издали кажущихся одним широким браслетом. Затем Фроя принимается за другой камень. Завернув в салфетки с десяток камней, она с трудом застегивает раздувшуюся сумочку и, перекинув ее через плечо, продолжает путь. Она направляется в сторону моря, перебираясь через нагромождения скал и перепрыгивая расщелины, заполненные водой. Рин, засевшая в кустах неподалеку, не решается пойти следом, понимая, что Фроя заметит ее, если оглянется. Скалы голые, и укрыться будет негде. С тоской Рин следит за удаляющейся женской фигурой, досадуя, что так и не узнает, каково предназначение камней и салфеток. Вдруг ее осеняет идея забраться на дерево и, хотя бы немного, проследить дальнейший путь Фрои. За скалами — море, идти некуда. Может быть, Фроя собирается бросить камни в воду, а на салфетках, в которые те завернуты, записаны какие-то ее желания? Вдруг в день Мидсоммар существует обычай загадывать желания таким образом? Рин не очень-то верит в это предположение, но ничего другого ей в голову не приходит. Выбрав дерево покрепче, она вешает шляпу на сучок и начинает взбираться.
Карабкаться на сосну в длинном, до пят, платье — та еще задачка, но платье, в отличие от шляпы, не снимешь. Подобрав подол повыше, Рин закидывает ногу на ветку и обхватывает руками ствол. Грубая кора царапает кожу, хвоя колется и лезет в глаза, а швы на платье угрожающе потрескивают. Поднявшись на пару метров, Рин высовывает голову из переплетения ветвей и окидывает взглядом открывшееся пространство. Отсюда виден домик Вильмы в окружении мелких островов, вытянувшихся цепью и примыкающих к берегу. Среди них и «остров свободы», где расположилась компания Элиаса. Над островом все так же развевается флаг, а сама компания активно развлекается под громкую музыку — в руках у всех бутылки, и даже на большом расстоянии видно, что парням и девушкам очень весело. Они сидят на пледах возле кучки камней, над которой вьется дымок. Ветер приносит аромат жареного мяса.
Рядом с «островом свободы» пришвартована яхта. Видимо, они перегнали ее сюда после того, как облюбовали это место, чтобы не тащить на себе ящики с пивом. Гора пивных банок на берегу свидетельствует о том, что тащить пришлось бы немало. Прямо за яхтой возвышается бугристая пологая скала со множеством трещин. Рин думает, что место для яхты выбрано не самое подходящее, ведь если начнется шторм, судно разобьется о скалу вдребезги, как фарфоровая чашка.
В этот момент вдребезги разбивается бутылка в руках одного из парней и разлетается на крупные осколки. Разразившись бранью, парень вскакивает на ноги и озирается с ошарашенным видом. Девушка, сидящая рядом, взвизгивает и хватается за голову. На «острове свободы» начинается суматоха, беззаботное веселье сменяется паникой. Все бегают, кричат и машут руками. Пытаясь понять, что случилось, Рин окидывает взглядом окрестности и вдруг замечает движение на вершине скалы за яхтой. Низко пригнувшаяся женщина в синей юбке замахивается и делает бросок. Фроя! Да что она вытворяет?! Какой-то мелкий светлый предмет, с виду похожий на яйцо, ударяется в стекло яхты, но отскакивает, не разбив его. Следующий предмет, брошенный Фроей, летит в сторону острова. Так вот зачем ей понадобились камни, завернутые в льняные салфетки! Но чего добивается эта взбесившаяся фурия? Ведь для нее это добром не кончится! «Камень — не воробей, вылетит — не поймаешь», — мрачно думает Рин, перефразировав известную пословицу.
Однако фурия продолжает метать камни, и, бросив последний, скрывается за скальным выступом, так и оставшись незамеченной никем из потревоженной компании. И как раз вовремя, потому что один из парней, в котором Рин узнала Ханса, вооружился биноклем и тщательно осматривает ближайшие скалы. Не обнаружив на них ничего подозрительного, он поворачивается лицом к лесу, где затаилась Рин, и спустя минуту с диким криком тычет рукой прямо в ее сторону. Они ее обнаружили! И, конечно, решили, что это она их обстреляла камнями! Рин в панике спускается вниз и со всех ног бежит прочь, позабыв о шляпе, оставшейся висеть на сучке.
— Что с тобой? Где ты пропадала? — Встревоженный голос Юхана звучит над головой Рин, на ходу врезавшейся в него, стоящего неподалеку от танцпола, заполненного пляшущими людьми. «Майское дерево» ходит ходуном над толпой, словно кто-то им энергично размахивает.
Рин, согнувшись пополам, молча утыкается лбом в Юхана, цепляется за его рубашку, чтобы не упасть, и хватает ртом воздух. Он обнимает ее и снова просит объяснить хоть что-нибудь, но она отрицательно мотает головой, глядя в землю. В поле ее зрения появляются ноги. Много ног. Ноги в черных брюках, ноги, скрытые подолами нарядных платьев, ноги в спортивном трико, в джинсах, и даже голые, — тонкие, как спички, в желтых шортах до колен, это, скорее всего, ноги Элиаса. И еще одни голые ноги, стройные и очень красивые, едва прикрытые синей юбкой. Значит, Фроя тоже здесь.
Рин не спешит оборачиваться к людям, обступившим их с Юханом. За ее спиной слышится голос, переполненный негодованием:
— Эй, ты, матрешка!
