трус! Вы боитесь жить, боитесь вернуться к жизни, в которой нет больше вашей любимой! Что, страшно смотреть на ее портрет и знать, что ее больше нет?
— Вы не понимаете… — попытался оправдываться он, но я не дала.
— А вашим детям не было страшно? Когда помимо матери их покинул и отец! Живой отец! Да как вы могли с ними так поступить?!
Я тяжко дышала, словно бежала марафон. Губы магиара затряслись, челюсть опустилась вниз, подрагивая.
— Да вы не знаете…
— Я знаю одно — таких хреновых папаш как вы, я еще на свете не видала! Бросили детей на произвол, заперлись тут и сидите сопли распускаете! Ваша жена мертва, но вы — нет. Так вернитесь уже к жизни!
— Да что вы вообще знаете?! — закричал он. — Это я виноват! Я убил ее!
Ожерелье выскользнуло из его пальцев и упало на пол.
— Я ее убил, понимаете? Это я сделал! Я виноват!
Опешив от таких заявлений, я опустилась на край его кровати.
— Я не могу… не могу… я виноват, так виноват…
Мужчина прикрыл лицо ладонью, опустил голову. Спутанные пряди закрыли его от меня.
— Расскажите, — тихо попросила я, ощущая, как внутри все сжимается в узел. Мне стало жутко, некомфортно. Но я должна знать, что произошло.
Магиар Роберт начал говорить. Его голос дрожал, срывался. Было видно, как ему трудно. Он иногда делал паузы, глубоко вдыхал прежде, чем продолжал рассказ.
— Я узнал, что она мне изменяет… — такими были его первые слова.
Я шел к озеру так быстро, как мог. Мне хотелось верить, что все это ложь, что просто домыслы. Но когда я вышел на берег, то смог убедиться — это все правда.
Сердце сжалось, в груди нарастала боль, пока я смотрел на пару, что отчетливо была видна в свете почти полной луны. Они стояли на другом берегу, высоком, со стороны поместья Иветто. Не было никаких сомнений в том, чем они заняты и кем друг другу являются, уж слишком близко они стояли. Силуэты соединились в поцелуе, переплелись в слишком тесных объятиях.
Нет, может это не она? Не моя Нивелла? Какая-нибудь служанка, что сбежала из дома, чтобы встретиться с возлюбленным. Доротея, к примеру, весьма ветреная девчонка, это вполне может быть она.
Более тонкий силуэт двинулся, и лунный свет сыграл бликами на ожерелье. Кроваво-красные камни сверкнули на шее женщины.
Нет, это не служанка…
Стало трудно дышать, руки затряслись. Я подарил набор украшений — серьги, браслет и колье — своей супруге совсем недавно, на нашу годовщину. Кто же знал, что она наденет его в первый раз, чтобы встретиться с любовником.
Изнутри поднималась ярость.
Как она могла?! Я же люблю ее! Я же дал ей все, у нас растут дети!
А этот урод, что сейчас обнимает и целует мою супругу? Кто он? Я убью его, пусть боги станут свидетелями, я имею на это право!
— Нивелла! — крикнул я с отчаянием и бросился к парочке.
Силуэты отпрянули друг от друга. Один из них, более крупный кинулся бежать. Затрещали кусты, и незнакомец выругался прежде, чем исчез в подлеске.
— А ну стой, сволочь! Ты так просто не отделаешься!
Нивелла преградила мне дорогу, когда я был уже совсем близко к ней.
— Роберт, остановись!
Ее тонкие руки вцепились в меня, не давая преследовать соперника. И откуда в такой хрупкой красоте столько силы?
— Я убью его, убью! — взревел я.
Сердце бешено стучало, отдавая в висках.
— Нет, Роберт! Нет! Даже не думай!
— С тобой мы позже разберемся, — рыкнул я на жену и вырвался из ее рук.
— Нет!
Она вновь вцепилась меня, и одним движением руки я откинул ее.
Все произошло в одно мгновение. Нивелла упала с берега. Высота была небольшая, и я даже подумать не мог, что ей что-то угрожает.
Всплеск воды за спиной заставил меня остановиться.
— Нив! — крикнул я, когда понял, что произошло.
Посмотрел вниз — ничего, только круги расходятся по воде.
Не мешкая ни секунды я спустился вниз и забежал в воду. В этой части озеро было более глубоким, и мне пришлось нырнуть, чтобы искать жену.
Я нырял и нырял, но Нивелла словно сквозь землю провалилась. Отчаяние захлестнуло меня. Я рыдал, кричал и вновь возвращался к поискам. В один из заходов под ногами что-то оказалось. Со дна я достал расстегнутое ожерелье.
Под утро, потеряв всякую надежду, я вернулся в поместье. Сообщил о произошедшем, и Орэн с Нилом кинулись туда. На рассвете они смогли найти Нивеллу… холодную и безжизненную. Рана на ее голове говорила о том, что она ударилась о камень при падении и не смогла всплыть.
Я убил ее, оттолкнув от себя в ту злополучную ночь.
Слезы текли по щекам магиара. Он плакал беззвучно, глядя куда-то в пустоту. Казалось, что он вновь вернулся туда, в день трагедии и опять проживает весь ужас.
Я положила руку на его, утешая.
— Это несчастный случай, — сказала я. — Вы не могли знать что все так обернется.
— Я не должен был идти туда, не должен был гнаться за ее любовником.
Он поднял на меня глаза:
— Почему я просто не оставил ее в покое? Не дал жить так, как она хотела? Она была несчастна.
— Сейчас можно сколько угодно себя мучать, но вы уже ничего не исправите. Примите это и живите дальше. Вы ведь не хотите сломать еще жизни?
— О чем вы? — испуганно спросил Роберт.
— О ваших детях. Вы нужны им. И вы будете потом так же корить себя из-за того, что не дали им той любви, которую должны. Вы не можете ничего исправить с женой, но с детьми — да.
Мужчина задумался. В глазах его сверкнула решимость.
— Да, я нужен им, — сказал он и поднялся из кресла.
Но спустя секунду его взгляд снова угас.
— Нет, я не могу.
— Роберт, — я поднялась. — Я помогу вам, давайте…
— Нет, нет, нет! — торопливо бормотал он, возвращаясь в кресло. — Нет, я никуда не пойду.
— Я прошу вас, ради Илларии и Эстебана.
— Нет! — рявкнул он. Трясущимися руками он поднял с пола упавшее ожерелье, прижал его к губам. Раскачиваясь, он отвернулся к окну и уставился невидящим взглядом в шторы.
Я пыталась вразумить его, но быстро поняла, что бесполезно пытаться вытащить его, и покинула комнату.
— Амалия? Что вы там делали?
Я прикрыла дверь и повернулась. Кристиан сложил руки на груди и смотрел на меня с осуждением.
— Я хотела поговорить с
