— Что с ней делать будешь, Ярополк? — серьезно полюбопытствовал Горан, вставая со своего места. — Не могу я закрывать глаза на то, что она сотворила с девочкой, и за смуту при дворе. Не ты покараешь, так я.
— Да некого там карать, — махнул рукой Ярополк. — Убегла она, наверное, к людям. Да и хрен с ней, мне бы Милавку на ноги поставить. А про мои слова не забудь, не дай девчонке сгореть в пучине страха и под тяжестью жизни раствориться в пыль. Хорошая она у тебя, жаль будет.
* * *
— Ну что там, госпожа целительница? Хворь ушла? Злые духи оставили мою девочку?
Ярополк больше походил на медведя, чем на волка. Огромный, косматый. В полный рост доставал макушкой потолка. Но его привязанность к единственной дочке было видно невооруженным взглядом.
— А? — я недоуменно взглянула на грозного вояку и только сейчас опомнилась от своих мыслей. — Да, ей уже лучше. Хворь уходит. Надо только хорошенько кушать. Мясо, овощей, ягод, рыбку тоже не плохо будет. Покой нужен, дабы сил набралась.
— Благодарствую тебе, госпожа целительница. — отвесил мне поклон воин и протянул сверток. — Хоть ты и жена альфы, да за свой труд награду обязана принять. Вот, держи, чем богаты.
— Не стоило…
Пришибленно замерла я на месте, держа в руках подношения. Но Милава лишь довольно улыбнулась и по-кошачьи прищурилась, когда отец погладил ее по макушке.
— Батька, а у нас скоро лечебница скоро откроеться. Как хорошо-то!
— Скоро холода наступят, ты главное, милая, по теплее одевайся и кушай поплотнее. И горяченького всегда попить не забывай. Ясно тебе?
Юная волчица кивнула, и я оставила ее с отцом вместе. Конечно, хворь еще не ушла. Не один месяц потребуется, чтобы выгнать духов из нее, но они пока притаились и не мучают ее так сильно. Здоровый румянец украсил зудые щечки. И на радостях, что папка вернулся домой, Милава даже сама встала с кровати.
Меня же терзало легкое недоумение, уснула я на лавке, а проснулась на ложе. Причем Горана рядом не было. Неужто он сам перенес? Но зачем?
Что-то странно он себя ведет. Там, на алтаре, мучил и обещал грозную расправу, а тут размягчился. Непривычно мне от душегубцов заботу принимать.
— О, Снежка! Сюда иди, поможешь!
Русала, как всегда, орала так, что пробудила весь дом. Подобрав юбки, я двинулась в ее сторону. Опустившись на коленях перед плачущим мальчуганом, она его отчитывала, не щадя языка и сил.
— Ну что у вас тут? Ооооо, — глянув на разодранные коленки волчонка до крови, я нахмурила брови. — Где же ты, добрый воин, таких боевых ранений нахватал?
Услышанное заставило мальчушку вытереть сопли и слезы рукавом рубахи и поднять гордо подбородок вверх.
— Я… я на курятник полез, хотел груш нарвать… там деревце рядом… и свалился…
— Крапивой вам по заднице дать! Сорванцы мелкие!
Громко фыркнула Русала, на что парнишка на нее злобно фыркнул, бочком продвинувшись поближе ко мне.
— Воды принеси и тряпку какую. — бросила я ей, а мальчонку погладила по чернявым волосам. — Ну не плачь, сейчас от ранок твоих даже маленького шрама не останется.
— Я… груш так и не нарвал… а они… медовые… а… старшие мальчишки сами… умеют лезть, а я нет… не быть мне воином!
Ух, а слез-то сколько.
Улыбнувшись мальчику, я взяла у подоспевшей Русалы ведро с водой, раны обмыла. А потом ладошами повела по коленям, магией их насытив. Исцелив ранки.
— Все? — понуро отпустив голову, шепнул мальчик.
— Нет, не все! — фыркнула чернявая, сложив руки на груди. — Вот сейчас как возьму хворостинку да по заду тебе заезжу, Ратмир! Сидит тут сопли пускает!
— Да тише ты, — осадила я девушку и мальчонка по голове погладила, краем глаз уловив знакомую фигуру во дворе. — Ты здесь посиди, Ратмир, я сейчас.
— Даньяр! — откликнула брата мужа, подойдя чуть ближе к нему. Он сидел в компании своих одногодок, натягивал на лук тетиву. Узрев меня, молодцы тут же отступили назад, позволив мне подойти ближе. Да из-под ресниц бросали на меня изучающие взгляды. Дивная я для них, видимо, седая.
— Чего случилось, Снежинка?
Молодой воин оторвал плечо от стены дома и выпрямился.
— Случилось, — робко улыбнулась ему. — Страсть как груш захотелось, да достать не могу. Ростом не вышла. Будь лаской, помоги.
Огорошенный моей просьбой, молодец недоуменно глянул сначала на меня, потом на грушу, уже посерьезнее.
— Мне их тебе нарвать?
Снова медленно проговорил, будто я шутила. Но я твердо кивнула.
— Ага. Ты же такой ловкий да высок, а я маленькая.
— Сейчас.
Передав лук своему побратиму, он уже собрался отлипнуть от построения, как холодный, словно пики гор, голос, доносящий изо распахнутого окна, остановил его.
— Не утруждайся, брат. Я сам нарву своей жене груш.
Это был Горан. И, кажись, он был предельно серьезен, и, закрыв деревянные вставни, исчез, чтобы через мгновение появиться на крыльцо.
— Показывай, Снеж, каких груш тебе страсть как захотелось.
Выходит, слышал он все, а мне вот ничего уже не хотелось, но деваться было некуда.
— Да тут одна груша, альфа, у курятников. Еще ваш батька ее посадил.
Подал голос один из молодцев, и, благодарно ему кивнув, Горан взглядом уперся в меня. Пришлось топать туда.
Застыв чуть поодаль огромного дерева, я мысленно присвистнула. Нижние ветки уже во всю ободрали. А самые сочные и крупные плоды манят взгляд с верхушки.
Стянув кожанную куртку, он протянул ее мне, я одеревневшими пальцами взяла ее. И по своему обычаю прижала к груди.
Горан опытным взглядом обошел дерево, и, присмотрев нужные ветки и выступы, с разбегу, словно кот, вскарабкался наверх. И так уверенно поднимался все выше и выше. Только мой взгляд его сопровождал. Поглядеть на своего альфу и вождя собрались и другие молодцы. Да волкодаки.
— Гляди, как красуется.
Хмыкнул усатый мужик около колодца, когда Горан вывернулся, словно уж, на толстой ветке, подбираясь к самым сочным плодам.
— Есть для кого.
Хмыкнул второй. А я смотрела, забывая дышать. В одно мгновение забылось все его злодеяние. Просто для меня еще никто такого не делал. Кроме мамы. А тут ради каких-то груш.
— Осторожно!
Крикнула я, когда под его рукой хрустнула ветка. Да только Горан оказался куда ловчее, быстро закинув ногу на соседнюю ветку и ухватившись за ствол дерева.
— Деньяр, лови.
Вместе со словами в сторону младшего брата, Горан кинул и сочные плоды, налитые медовым нектаром. Округлые от сладости и нагретые солнцем.
— Поймал.
Крикнул в ответ волкодак, не стесняясь и укусив половину груши. Поймав в ответ строгий взгляд Горана, фыркнул.
— Что, они все только для Снежки, что ли? Брат я тебе или кто…
Но альфа уже спускался сам, в подоле рубашки накинув гору свежесобранных груш. Ловко спрыгнув на землю, альфа незло зыркнул на молодцев, что на пару с Деньяром трескали груши.
— Брысь отсюда, обжоры!
И, остановившись ко мне вплотную, протянул мне свою добычу.
— Утоли свой голод, Снежка.
— Благодарствую.
Отпустила я взгляд и взяла из подола рубахи две попавшиеся под руки груши.
— Я пойду… Надобно…
— Куда это?
Заломал чернявую бровь мужчина, а потом напутсвующе проговорил:
— Подол юбки давай, бери все.
Пока я глазами хлопала, он уже пересыпал все в мой подол.
— Но мне столько не надо.
— Я для тебя срывал, так что не капризничай.
Молча кивнув, я уже развереулась побыстрее унести из двора ноги. По-прежнему сжимая в свободной руке спелый плод. Не знаю, о чем думала, когда решила откусить. Но точно чуть не подавилась, когда меня Горан откликнул за спиной.
— Снеж, постой!
Резко развернулась, и тут же почувствовала чужие уста на своих. Короткое прикосновение, но такое неожиданное и волнующее.
Я не успела испугаться. Только глазами моргала, а он уже отошел. Со вкусом облизнув губы, прежде чем обернуться спиной и уйти к воинам.
— И вправду медовые.
