говорю я, — это та река, из которой вы берете питьевую воду?
Он кивает.
— Эта река течет с тех гор, и вода в ней чистая и прозрачная. Наши предки разбили свои лагеря у этой реки, и большинство браксийских племен следуют этой традиции и сегодня.
Я еще некоторое время смотрю на корабль, отпуская руку Дексара и расхаживая взад-вперед.
Мне не нравится, что корабль находится в реке, которую мы используем для питья и купания. Но как мы его уберем?
В воде находится только одна часть корабля. Нам нужно что-то огромное, чтобы толкнуть его и вытащить на берег.
Что-то вроде дракона. Может, дракон на самом деле дружелюбен? И, может быть, он не будет против оказать нам небольшую услугу?
Он складывает руки на груди.
— О чем ты думаешь?
— Это звучит безумно, но выслушай меня, ладно?
Он кивает.
— Я понятия не имею, что это за оранжевая жидкость. Но вот что я знаю: тридцать восемь лет назад мама Эллис начала замечать, что рождается все меньше детей женского пола. С годами ситуация становилась все хуже.
— Да.
— Сорок лет назад этот корабль потерпел здесь крушение. Никто ведь к нему не прикасался, верно?
— Никто из моего племени. О других племенах я не знаю.
Я киваю.
— Ладно, мне нужно несколько минут.
Дексар кивает, садясь на траву на солнце, а я смотрю на жидкость, пока наконец не вижу, как она капает.
— Одна Миссисипи, две Миссисипи… — я считаю до 178.
Три минуты. Вот сколько времени проходит между каплями. На всякий случай я снова считаю, жалея, что у меня нет секундомера или даже наручных часов.
Дексар растянулся на солнце, его глаза, прикрытые тяжелыми веками, наблюдают за мной.
— Мне нужно еще несколько минут.
— Не торопись.
Я возвращаюсь к мишуа, где меня ждут охранники Дексара. Они кивают мне, возвращаясь к разговору, а я лезу в седельную сумку и достаю бумагу и карандаш.
Я возвращаюсь к Дексару и сажусь, скрестив ноги, рядом с ним на солнце, пока пишу свои расчеты.
Одна капля каждые три минуты — это примерно 480 капель в день. Если жидкость имеет консистенцию, похожую на воду, то это чуть больше одиннадцати галлонов в год. Умножьте это на сорок…
Я смотрю на Дексара, и он поднимает бровь.
— Четыреста пятьдесят галлонов, — бормочу я.
— Прости?
— Если эта штука капала с момента катастрофы, значит, в эту воду было сброшено около четырехсот пятидесяти галлонов какой-то странной космической жидкости.
Глаза Дексара сузились.
— Это много?
Я пожимаю плечами.
— Зависит от того, что это за жидкость. Если это какое-то топливо, оно может быть не так уж и опасно — но что я знаю о типе космического топлива, используемого на других планетах? Я предположила бы, что корабль такого размера будет иметь сотни тысяч, если не миллионы, галлонов топлива. Но если это что-то опасное…
Дексар хмурится, и я выдыхаю.
— Я думаю, что это закономерно: то, что находится в этом корабле, капало в вашу питьевую воду и с тех пор в этой части планеты стало рождаться меньше женщин.
Глаза Дексара вспыхивают, и я поднимаю руку.
— Смотри. Корреляция — не является причинной. Эти две вещи могут быть совершенно не связаны. Но на данный момент мы знаем, что в ваш источник воды добавлено что-то новое. Проблема в том, что мы не знаем, когда это вещество начало капать с корабля. Это случилось недавно? Или это происходило все время?
— Три воина нашли этот корабль вместе с моим отцом. Многие другие воины за эти годы приходили сюда. Мы можем спросить, замечали ли они течь.
Я киваю.
— Может быть…
— Алексис?
Я поворачиваюсь, мой рот открывается, пока я, вероятно, не выгляжу как рыба. Ко мне бежит женщина с широкой улыбкой на лице.
Да ну нахрен.
— Чарли?
В последний раз, когда я видела ее, я серьезно переживала из-за ее раны на голове. Если бы она была на Земле, я бы вызвала скорую помощь, но вместо этого ей пришлось идти с нами несколько часов, пока мы следовали за вуальди.
Теперь она выглядит великолепно. Ее кожа пышет здоровым румянцем, и она легко двигается, ее глаза искрятся.
Я зажимаю уши руками, когда земля, кажется, дрожит. Что-то рычит, но это похоже на гром, и я бросаю взгляд на охранников, которые съеживаются, прикрывая уши. Дексар бросается вперед, толкая меня за спину и вытаскивая меч, когда приземляется дракон.
Он огромен.
Стражники Дексара встают между нами и драконом, их мечи подняты перед ними.
Зверь прекрасен. Сине-зеленая чешуя сверкает, словно отполированные драгоценные камни в солнечном свете, и его сила и мощь демонстрируются, когда он напрягает мышцы, присев рядом с Чарли. Он расправляет крылья, демонстрируя невероятное множество цветов и оттенков, охватывающих весь спектр синего и зеленого.
Его золотые глаза, прикрытые веками, и он хитро смотрит на нас, наклон его головы дает понять, что он не впечатлен тем, что видит. Он делает шаг вперед, каждое движение пропитано угрозой, а его мускулы, кажется, перекатываются. Его грудь похожа на бочку, когда он складывает крылья.
Затем он открывает рот, демонстрируя ряды заостренных зубов. Он изрыгает небольшое пламя, словно икнув, но предупреждение очевидно.
Рядом с ним Чарли смотрит на меня и вскидывает руки в жесте «ну и что ты будешь делать?». Дракон делает еще один шаг вперед, и контраст между прохладными, успокаивающими цветами его чешуи и пламенем, которое он может изрыгнуть в любой момент, становится очевидным.
Хорошие новости? Чарли жива. Плохие? Очевидно, ее держит в плену свирепый агрессивный дракон.
Я раздраженно скриплю зубами.
— Ты в порядке? — зову я Чарли, и она подходит ближе. Дракону это не нравится, и я снова зажимаю уши руками, когда он снова рычит. Его хвост — это хлыст, который хлещет по
