и пустота. Не было ни одной поварихи или помощницы. Просто никого.
Что за дела?
Вдруг раздался рёв.
Кира на руках завозилась и чешуйки перестали “бегать”, а замерли и начали покрывать постепенно все тельце.
Первым порывом было бежать с истеричным “А-а-а!”, но потом я взяла себя в руки и решила просто спрятаться. Благо места предостаточно.
На кухне мы забрались в темную кладовку и закрыли дверь.
Мне вспомнился сразу фильм “Мир Юрского периода”, не помню какая часть. Но там тоже женщина с девочкой прятались, а по зданию ходила большая доисторическая рептилия, которая хотела всех съесть. Отчаянно молясь, чтобы этот момент оставался в кино и не выходил за рамки воображения сценаристов, я замерла.
Но малышка, к сожалению, не последовала примеру. Она елозила и вырывалась из рук, стараясь сползти на пол с моих колен. Каждая ее чешуйка начала светиться и озарила пространство.
Рёв повторился.
Страшный и громкий. Казались стены великого замка содрогнулись. То ли от ужаса, то ли от превышения амплитуды.
Сердце неистово стучало даже в ушах, заглушая все мысли и вселяя страх.
Усидеть на месте было сложно, но закрытая дверь дарила ощущение хотя бы минимальной безопасности.
И тут искорки снова заиграли от Киры. Они причудливо закружили и начали оплетать меня. Не успела я изумиться, как была уже на крыше с малышкой в руках.
Холодный ветер подул в лицо и разметал распущенные волосы.
Покрутив головой, я поняла, что это — помост. Вероятно, для просмотра за обстановкой. Отсюда прекрасно просматривался горизонт и небо, в котором кружила черная точка. Шли секунды и она все приближалась и приближалась.
Ну все, нам конец.
Огромный, красный в бронированной чешуе — он вселял восхищение и ужас одновременно. Его чешуя казалась прочной и непробиваемой. Алые всполохи мерцали то тут, то там на свету.
Страшно было даже дышать. Еще теплилась надежда, что он нас не заметит. Это было до тех пор, пока Кира не решила по своему. И откуда в этом младенце столько прыти было загадкой.
Она маленькой змейкой скользнула к нему, только зеленая полоска и оставалась следом ее пребывания рядом со мной.
Единственной мыслью, было спасти малышку. Завтраком она не могла послужить — слишком уж маленькая, но адреналин, бурлящий в крови не позволил думать рационально.
— А ну, пошел вон, гад крылатый, — я схватила первое, что попало под руку. Это оказалась пика, которая, вероятно, провалялась здесь не один год, — А ну прочь!
Изумрудный глаз сверкнул в лучах солнца таким знакомым светом, что показалось, что это…
— Диран? Какого черта?
Он склонил голову и уткнулся носом в Кирюшку, подталкивая.
Сердце выпрыгивало из груди. Не каждый день видишь, как мужик по которому таешь, дракошей перед тобой предстает.
Малышка возилась и шлепала ладошками по его мощной морде. Ее это веселило. Звонкий детский смех разлетался вокруг вместе с ветром.
— Дрогор, гадость ты чешуйчатая, а ну быстро возвращайся в человека. Я пока под аффектом выскажу тебе всё в лицо!
Но огромная ящерица только дернулась и подалась в мою сторону. Каждый шаг его отдавал дрожью под ногами.
Это настолько завораживало, что я и не заметила, как Кивера схватила его за хвост, которым Диран размахивал из стороны в сторону, взметая клубы пыли в верх.
— Кира, нет! — заорала я запоздало, когда она уже слетела вниз с парапета.
Пасть дракона блеснула крупными клыками в ухмылке. Или мне это только показалось?
И секунды не остановившись я ринулась за девочкой в след.
Она же умеет летать, — запоздало вспомнилось, но было, как обычно, поздно. Еще миг и я в этот раз точно разобьюсь.
Диран никак не успеет меня поймать. Да и захочет ли?
Крепко зажмурившись я приготовилась принять смерть о волны с такой высоты. Вероятно, меня просто расплющит от силы удара. Ну хоть быстро.
Удар был сильный и воздух сразу выбило из легких. В судорожной попытке сделать вдох я открыла глаза.
Я все еще летела, но уже не вниз, а параллельно воды на мощных, но тонких перепончатых крыльях.
Это была потрясающая успокаивающая мое предынфарктное состояние экскурсия по местным красотам. Казалось он хочет показать мне всё. Абсолютно всё!
Рядом, на маленьких крылышках порхала и шустрая Кира. Выглядела она совершенно иначе чем отец.
Она была скорее малахитового цвета, с красными крапинками в районе крохотных рожек и ушек. Но мордочке тоже сверкали алым небольшие участки чешуек.
И если полет папы дракона напоминал орлиный, то малышка судорожно махала словно бабочка.
Я улыбнулась.
Она научилась летать.
Для каждой матери запоминается момент, когда малыш делает первые шаги, а для меня вселенской радостью стал ее первый полет.
Разобраться бы только как вернуть из вторые ипостаси.
Я настолько залюбовалась местными красотами, что не заметила, как мы вернулись к замку. Шея затекла от напряжения, а руки все еще крепко сжимали ороговевший участок между крыльев Дрогора.
Вот он хозяин! Не тот алкоголик, с которым я когда-то познакомилась, а этот — сильный и крепкий дракон.
Первые несколько минут ватные ноги не держали совсем и я осела на каменный пол. Теперь доползти бы до спальни и просто откинуться на ароматные простыни…
Кира велело порхала вокруг нас, потихоньку изменяя свой облик. Чешуя всасывалась в кожу, рожки в череп и скрылись за копной мелких кучеряшек. Красные искорки играли на коже.
Голопопая красотка сидела на полу и играла отцовским хвостом. Диран смотрел на все это с высоты с гордым взглядом.
— Спасибо тебе за спасение… И за замечательный полет. Теперь я понимаю, почему ты психовал. Быть лишенным такого, — я развела руками, стараясь обхватить необъятное небо, — Это действительно потрясающе. Ну всё, обращайся в человека и пошли, что-нибудь соображать поесть, а то у меня зверский аппетит проснулся.
Дракон склонил голову и заурчал.
— Дрогор, не беси меня. Пошли давай… Или ты не одет? Меня можешь не стесняться. Я уже все видела и прекрасно помню, а Кивера и не запомнит. Пошли, — я потянула его за рога.
Он лишь выпустил клубы пара из носа и отвернул морду.
— Так дело не пойдет! Ты что, обиделся на меня за гада? На обиженных воду возят! Знал бы ты о моих приключениях, то не вел себя так по-детски.
Дракон продолжал молчать изредка бросая в мою сторону грустные взгляды.
Розовый туман застилал пеленой ступени и шагать с Кирой на руках было страшно.
— Подожжжди, — донеслось до моего уха.
