и так всё понятно, чего тут ещё сказать-то?
Вот и архимаг ничего говорить не стал, только хмыкнул и обнял крепче.
А потом уже не до объятий было – лорд Агарон вернулся. Я глаза открыла, на него посмотрела и содрогнулась невольно. Никогда не видела, чтобы человек с по локоть окровавленной рукой таким довольным, даже счастливым был.
– Ты в академию, – решил отпускающий меня и начавший создание портала Ренар.
– И умру от любопытства, – вставила торопливо, умоляюще на него посмотрев.
Любимый ответил хмурым упрямым взглядом, и осознающая, что может всё пропустить, я пошла козырями:
– Ну, Ренар, – снова придвинулась к нему близко-близко, – ты же сильнейший архимаг континента, чего тебе стоит поставить какой-нибудь непробиваемый щит и безбоязненно оставить меня здесь?
Нахмурился, и взгляд таким тёмным сделался, а второй архимаг громко издевательски усмехнулся, стукнул товарища чистой рукой по плечу и ничуть не сопереживательно сообщил:
– Есть всё-таки справедливость в мире!
Лично я не очень поняла, о чём это он, но Ренар стал ещё мрачнее, а довольный жизнью Эйзор весело направился к артефакторскому столу.
– Хор-р-рошо, – тихо, но проникновенно прорычал лорд Армейд.
И даже не шелохнулся. Остался на месте, мрачно взирая на меня совсем тёмными глазами.
Мне стало как-то очень нервно, но придумать ничего другого я в стрессовой ситуации не смогла, вот и растянула губы в улыбке и протянула нежное:
– Я тебя так люблю…
Архимаг вздрогнул и замер, его глаза стремительно посветлели, вернув привычный серо-зелёный цвет, и мне сделали неожиданно хриплое признание:
– Никогда не привыкну к этому.
Я смутилась, как даже не знаю кто, покраснела в несколько мгновений от шеи до лба, и даже уши запылали. Глаза стыдливо опустила, не зная, куда себя теперь деть, а Ренар ласково коснулся ладонью моей щеки, мягко поднял голову, возвращая зрительный контакт, улыбнулся так радостно-радостно, словно был самым-самым счастливым человеком в мире, и с бесконечной нежностью негромко произнёс:
– Люблю тебя, свет мой.
И как-то не до смущения стало. У меня в душе сады зацвели. Ранние, прекрасные, звенящие волшебством, благоухающие сладостью и зеленью, сказочно-красивые. А ещё петь хотелось, и весь мир обнять, и улыбаться широко-широко… Я и улыбалась, а Ренар улыбался в ответ, и всё, чего мне сейчас хотелось – плюнуть на всё, взять его за руку и уйти куда-нибудь далеко отсюда, прочь от посторонних глаз, чтобы были только мы с ним и наше одно на двоих счастье.
Но:
– Армейд! – громко позвал Агарон, и его голос прозвучал через мгновение после раздавшегося глухого хлопка.
И навалились звуки города, гул голосов, цокот копыт и дребезжание колёс, пение птиц, шуршание ветра, приглушённые голоса находящихся здесь людей… Значит, всё то, что было сказано только что, осталось лишь между нами двумя. А всё то, что произошло ранее, слышали и видели лишь мы трое. Вот и хорошо, лично мне так в разы спокойнее.
– Иди, – я улыбнулась и сама первой выскользнула из родных любимых объятий.
Ренар отпустил с неохотой, но отпустил, выбора не было, ему работать и ловить злодеев нужно.
– Этал, – позвал он негромко, даже не взглянул на мгновенно материализовавшегося рядом с ним явно вампира и сказал, – за Эвард отвечаешь головой.
Вот я бы даже рот открыть не рискнула, так серьёзно и сурово это прозвучало, но красноглазый и бледнокожий высокий мужчина изогнул губы, обнажив белоснежные клыки, и лениво поинтересовался:
– Своей?
И я его мигом узнала!
Ренар молча глянул на вампира, после на меня, ничего не сказал и поспешил к лорду Агарону, оставив нас одних.
Вообще я девочка хорошая и тихая, но не когда мне так нагло и с вызовом ухмыляются.
– Как жена, как диета? – поинтересовалась невинно-невинно.
Думала, оскорбится и ухмыляться перестанет, но Этал громко хмыкнул и с теми же интонациями спросил в ответ:
– Как муж пока ещё будущий, как бедоискательная жизнь?
Короче отвечать мы оба не стали, сделали вид, что и не было ничего, и повернулись к архимагам. Ну, Этал и так к ним лицом стоял, широко расставив ноги и сложив руки на груди, а я вот повернулась, чтобы пронаблюдать за тем, как двое мужчин, не переговариваясь и, кажется, не раздумывая даже, собственными руками без применения магии раскладывают вещи на столе, возвращая их в этот загадочный знак Кшарх. Ренар использовал обе руки и двигался быстрее, Эйзору окровавленную приходилось держать подальше.
– Ставлю на королеву, – когда с восстановлением знака было почти завершено, негромко, только для меня, и крайне азартно произнёс вампир.
– Что они сейчас её вызовут? – уточнила столь же тихо, обняв себя руками за плечи.
– Ага, – весело и ничуть не испуганно подтвердил Этал.
Я задумалась. Такой поворот казался мне странным и маловероятным. Чтобы тыривший наши разработки и активно взламывающий мои защитки артефактор оказался связан с нашей беглой королевой-колдуньей? Едва ли.
И вот будь я умной, промолчала бы, а так хорг дёрнул сказать:
– Там наверняка его подельник.
Вампир тут же повернулся ко мне всем телом, я движение краем глаза заметила, навис, впрочем, не нарушая личных границ, и с предвкушением бросил:
– Спорим!
К несчастью, за эти несколько секунд ума у меня не прибавилось.
Тоже повернувшись к нему, вскинула оценивающий взгляд на долговязую фигуру и с внезапно проснувшимся азартом поддержала:
– А спорим.
Мужчина просиял клыкастой, в край беспредельной улыбкой и мгновенно выложил свою цену:
– Если я прав, ты хватаешь Армейда и приходишь к нам с женой на ужин.
Э… я честно растерялась, готовая к чему угодно, но не к такому. Но цена была приемлемой, мне даже, честно, было очень любопытно познакомиться с женой вампира, а потому я величественно склонила голову, чуть подумала и озвучила своё условие:
– В случае моей победы вы… рассказываете всё, что вам известно о королеве!
Рассчитывать на согласие было глупо.
– Военная тайна, – ничуть не виновато развёл вампир руками с длинными серебряными ногтями, причём это явно не лак был. – Я связан служебной клятвой.
Медленно кивнув, я поразмыслила и исправилась:
– Тогда всё, что вы узнали обо мне.
Вампир усмехнулся. Моим делом они официально наверняка не занимались, здесь прикрыться служебной клятвой не выйдет.
Этал и не стал.
– Ты сообразительная, но всё же женщина моего друга. Нити дружбы в этом случае ещё крепче нитей долга.
У меня появилось стойкое ощущение, что он найдёт как улизнуть от абсолютно любого моего условия.
Скривившись, мрачно посмотрела на мужчину. Он, широко клыкастой улыбаясь, нагло в ответ на меня.
Мне не осталось ничего иного, кроме как прибегнуть к старому, как мир, методу.
– Хорошо, –
