Принесли еду, Алан сел ровно и в первую очередь наполнил мою тарелку, потом набросился на свою, с набитым ртом предложил:
– Рассказывай дальше, как твой день? Ты нормально поспала?
Меня опять страшно смутил этот вопрос, никто никогда в жизни не интересовался тем, как я спала, у меня могли только спросить, какой ерундой я занималась вместо сна, но это был риторический вопрос, который задавался с целью пристыдить меня за недостаточно цветущий внешний вид, на него не требовалось отвечать, только извиняться или оправдываться. Голос матери в голове опять попытался напомнить мне о ненакрашенных губах, но я разбудила цензора и он утопил этот голос в чёрной краске, было в этом что-то отвратительно-притягательное.
– Я поспала в общежитии, под охраной Алис.
– Прости, что разбудил, – виновато улыбнулся Алан, – нужно было сначала проверить через канал, я не додумался.
– Это можно узнать через канал?
– Можно даже сны подсмотреть, – игриво улыбнулся Алан, я отвела глаза и призналась:
– Мне не снятся сны, у меня не бывает той стадии сна, при которой мозг активен, а тело парализовано, – Алан округлил глаза, я кивнула: – У меня вообще только две стадии сна, при первой я отдыхаю с закрытыми глазами, но всё слышу и чувствую запахи, а при второй не слышу, но чувствую кожей и вестибулярным аппаратом, и могу проснуться легко и быстро в любой момент. Я могу спать сидя или стоя, поэтому мои заклинания держатся, даже когда я сплю, я продолжаю себя полностью контролировать. Генетическая особенность.
– Охренеть, – медленно выдохнул Алан, осмотрел меня с таким видом, как будто искал другие генетические особенности, мне стало неловко в который раз. Он чуть улыбнулся и уточнил: – То есть, если ты будешь спать, а я к тебе прикоснусь..?
– Я почувствую.
– Но не проснёшься?
– Я подумаю и решу, просыпаться или нет.
– Круто, я бы так хотел.
– Ты променял бы это на умение видеть сны?
– Хм, если так ставить вопрос... – он задумался, я подождала, потом взяла вилку и стала есть, Алан наконец вздохнул и качнул головой: – Нет, я люблю сны, не променял бы. Ты вообще никогда в жизни не видела снов?
– Никогда. Но я о них читала, и слушала чужие впечатления, если бы я могла, я бы хотела попробовать.
– А давай сегодня замутим? – он улыбался как подросток, придумавший гениальный способ развлечься, с небольшой вероятностью умереть, которой, естественно, пренебрёг.
– Ты когда-нибудь это делал?
– Это не опасно, честно.
Я посмотрела на него с лёгким недоверием, он улыбнулся и закатил глаза, ответил с ироничной поддёвкой:
– Да, я так делал, мне нужно было проверить, работают мозги у коматозника или уже всё, я ходил в его видения. Для этого нужно открыть канал связи, который даёт Печать, и переместить фокус своего сознания на территорию подзащитного. Мне легко это делать, потому что я менталист, я через подзащитного даже говорить и видеть могу, когда он в сознании, у тебя так может не получиться. Но нам никто не мешает попробовать. Хотя, у меня бывают очень неприличные сны, так что, на твой страх и риск.
С одной стороны, было интересно, с другой – я не хотела бы увидеть его «неприличный сон», было у меня подозрение, что там будут фигурировать девушки-аксессуары, которые во всех отношениях приятнее меня.
Алан посмотрел на меня со странным выражением лица, похожим на смущение и весёлое предвкушение, я отвела глаза, он спросил:
– Так что там дальше, ты обедала с Сари, как её успехи?
– Да, мы обедали вместе. Её успехи, мягко говоря, фантастические. И я хотела тебя попросить устроить для меня встречу с твоим верховным шаманом по этому поводу, у меня есть к нему вопросы.
– Как интересно. А можно мне посмотреть на её фантастические успехи через твою память?
Я дала ему разрешение, хотя подозревала, что оно ему не требуется, и показала свою работу с её эликсиром, Алан впечатлился, но помочь мне не смог:
– Это всё очень круто, но шаман уже, к сожалению, уехал домой. Он один из лучших магов Грани Ис, а там сейчас каждый на счету.
– Я могу написать ему письмо?
– Да, пиши на мой адрес, ему передадут.
– Кто-то вскрывает твои письма?
– Да, конечно. Меня же там нет. Ты представляешь, сколько мне их приходит? Там мешки, у них три уровня сортировки, я девяносто девять процентов даже не увижу.
Я задумалась.
– А как написать так, чтобы письмо пришло к нему лично в руки, и никто больше его не читал?
Он усмехнулся:
– У тебя есть причины не доверять моим людям?
– Это у тебя они есть – ты сказал, что у тебя есть сомнения, что твой дядюшка владыка верен идеалам Габриэля. Если я напишу шаману о том, что у нас с Сари прорыв в исследованиях, ты же не захочешь, чтобы об этом знали внутренние враги твоей политической линии?
Алан перестал улыбаться и надолго задумался, продолжая закидывать в рот еду на автомате, как утром возле духовки. Его лицо так сильно изменилось под воздействием этих мыслей, что принять его за Деймона сейчас никто не смог бы, даже полностью слепой.
– Знаешь, – наконец решился он, – напиши и отдай мне, а я лично передам и лично прослежу, чтобы он прочитал в одиночестве и сжёг. Только имей в виду, шаман не читает на межмировом человеческом, он изучал только древний эльфийский, и тот не особо хорошо, он читает со словарём.
– А на каком он говорит?
– На демонском, причём, на старом придворном диалекте, я сам его не очень хорошо знаю, им перестали пользоваться больше ста лет назад.
– Есть идеи?
– Я не могу тебе его привезти, он занят. Но я подумаю, что можно сделать. Я даже в план себе запишу, чтобы не забыть подумать, – он достал телефон и добавил новую графу в расписание, опять улыбнулся мне: – Дальше? На пары решила не идти?
– Я их проспала, – иронично и виновато улыбнулась я, Алан улыбнулся шире, – и ещё я забыла учебники в твоём «домике для вечеринок».
– Я в курсе, твои вещи уже доставили в отель, не переживай.
– Хорошо.
– Куда ещё ходила?
Рассказывать о юристах не хотелось, поэтому я рассказала о больнице, Алан очень эмоционально бил себя по лбу раз десять, опять взял с меня обещание никогда больше туда не ходить и добавил в своё расписание ещё какой-то пункт, но объяснять не захотел, а я не настояла. Когда нам принесли чай, Алан спросил:
– Есть ещё планы на сегодня?
– Иду по магазинам.
«За взрослым человеческим бельём.»
– На здоровье, – он улыбнулся, я отвела глаза. – Плати телефоном везде, за всё.
– Хорошо. А твой день как прошёл?
– Как обычно, за исключением приятных мелочей в виде булочек.
– Чем занимался?
– Работал. И ещё буду, но по телефону. Из кабинета в отеле, не буду тебе мешать, если ты захочешь поучиться. Так что, возвращайся скорее, – его голос звучал так интересно, что я подняла глаза и увидела его неприличную улыбочку и ещё более неприличные блестящие глаза, – буду ждать.
Я уже не помнила, что я собиралась забыть, когда шла в ресторан, но это удалось на сто процентов.
***
Мы допили чай, поцеловались на прощание и разбежались, он в отель работать, я в торговый центр за покупками. Ходить по магазинам я начала с самого верхнего этажа, наученная печальным опытом, и это оказалось очень мудрым решением – меня встречали как дорогую гостью и ублажали всеми силами. Я купила гору самого разного белья, в том числе, что-то похожее на то, что носили девушки-аксессуары, они не особенно скрывались, так что я рассмотрела. В примерочной это всё выглядело как привет из другого мира, какие-то крохотные, но при этом пафосные набедренные повязки диких племён жарких стран, где бусы считаются одеждой.
«В спальне должно смотреться неплохо. Если абстрагироваться от всего моего жизненного опыта одновременно.»
Я пыталась себя убедить, что получать новый опыт никогда не лишнее, тем более, что выбора у меня нет, это мой долг. Успокаивало.
Этажом ниже я купила суперстойкую косметику и всяческие закрепители, консультантки обещали, что такой макияж не размажется и не сотрётся, разве что вместе с кожей.
