Ещё этажом ниже я зашла в аптеку, попросив Алис остаться снаружи, и купила косметику «для специальных мест», аптека была дорогой и не особенно популярной, так что я оказалась единственным клиентом. Скучающая девушка за стойкой отложила книгу и уделила мне всё своё внимание, рассказав о каждой баночке настолько подробно, что я через время стала записывать, и в итоге проговорила с ней почти час, не только о баночках, но и о контрацептивах, их плюсах, минусах и побочных эффектах, включая психологические. Выходя из аптеки, я думала о том, каким образом моя судьба умудрилась так иронично повернуться, что девяносто процентов всего, что я знаю о сексе, мне рассказал фармацевт.
Последним пунктом плана на сегодня был поход к старосте за конспектами, я изо всех сил сопротивлялась малейшей возможности повторить судьбу Никси, и собиралась после свадьбы учиться ничуть не хуже, чем до свадьбы, и сегодняшний прогул пообещала себе отработать максимально. Староста был человеком с водной доминантой и жил в общежитии водных, я надеялась, что не встречу Никси, и всё равно встретила – она поднималась по лестнице в розовом халате и тапочках, на голове у неё были остатки причёски, а на лице остатки макияжа.
«Ей, похоже, учебник по этике семейной жизни никогда на глаза не попадался.»
Я спускалась с третьего этажа, она поднималась со второго, у меня в руках были тетради и синие копии методичек, Никси одной рукой придерживала кое-как запахнутый халат, а второй чесала затылок с очевидным удовольствием. Из неё это удовольствие от ощущений и прикосновений фонтанировало гейзером, как из Алана и из Райна, я теперь это очень хорошо замечала, в очередной раз чувствуя себя какой-то не такой.
Никси заметила меня тогда, когда почти прошла мимо, резко напряглась, сжалась и покраснела, как будто я поймала её на чём-то неприличном и сейчас накажу, оступилась и почти упала, но я успела поймать её за миг до того, как её колено встретилось со ступенькой. Она смутилась ещё сильнее, стала ровно, перехваченным голосом сказала:
– Спасибо.
– Будь осторожнее.
Она кивнула и отвернулась, я продолжила спускаться, потом поняла, что её шагов не слышу – она продолжала стоять на той ступеньке, о которую споткнулась. Я остановилась на площадке между этажами, Алис прошла мимо меня и спустилась на первый этаж с таким видом, как будто она не со мной. Я посмотрела на Никси, она смотрела на свои ноги, потом посмотрела на меня, опять опустила глаза, и опять подняла. Мне не хотелось продолжать её смущать, но уходить без единого слова тоже было бы неудобно, поэтому я сказала:
– Ты не ударилась, можешь идти?
– Нет, я... нормально всё, – она опять запустила пальцы с розовыми ногтями в мятую причёску с блёстками, но тут же одёрнула себя и попыталась пригладить волосы, это мало помогло, она смутилась ещё больше. Я кивнула и сказала, делая шаг вниз:
– Хорошего вечера. – Она сказала одновременно со мной:
– Поздравляю с обручением.
Я опять остановилась, посмотрела на Никси, смотреть на неё снизу вверх было непривычно и неудобно, а видеть под небрежно запахнутым халатом её красное кружевное бельё было ещё неприличнее, чем разговаривать на лестничной площадке о таких вещах. Но я кивнула:
– Спасибо.
– Ты его правда любишь?
Её голос звучал с такой неистовой надеждой, что мне даже стало неловко за неё и её эмоциональность, и внешний вид, и вообще всё. Мы теперь были не в тех отношениях, при которых я могла бы сделать ей замечание, поэтому я изобразила сдержанную улыбку и предложила:
– Если ты хочешь об этом поговорить, мы можем поужинать вдвоём в каком-нибудь уютном месте, если тебе удастся найти окно в своём расписании, я подстроюсь под тебя в любой день. Можешь писать на адрес общежития жизни.
– У меня есть твой номер телефона.
– Тем более.
Никси выглядела так, как будто у неё есть очень серьёзная и очень стыдная причина никогда мне не позвонить. У меня опять было то неприятное чувство, которое я испытывала, стоя на краю бездонного омута с проблемами и не желая в него заглядывать, потому что не ощущала в себе необходимого количества моральных сил. Я опять видела два варианта реальности – в одном я уходила, спокойно и с достоинством, во втором я лезла в не своё дело и на меня вываливали весь этот омут проблем, которые я не могла решить, и всем было просто плохо, без шанса всё исправить и хоть как-то помочь. Я отвела глаза и сказала:
– Я сделаю тебе копию своих записей по всем занятиям, которые ты пропустила. Захочешь забрать – найдёшь способ со мной связаться.
Никси кивнула, глядя в пол, я не стала ждать ответа и молча ушла, опять испытывая чувство, что бросаю тонущий корабль, который ещё можно спасти.
***
Когда я вернулась в отель, было уже темно, но Алан ещё не закончил работать – его недовольный голос было слышно уже в лифтовом холле. Охранники проводили меня до двери, спросили, планирую ли я ещё выходить сегодня, получили отрицательный ответ и попрощались до завтра, я вздохнула с облегчением.
В малой гостиной стояли ровными рядами пакеты с моими покупками, я унесла их в гостевую спальню, невольно слушая, как Алан отчитывает кого-то по телефону. От этого было неприятное ощущение, я привыкла видеть его очаровательным, и как-то не думала о том, что его всепроникающий голос может нести негативные эмоции. Но спустя полчаса, я его поняла всей душой – он объяснял кому-то по ту сторону телефона довольно простые вещи, но судя по тому, что объяснять приходилось не раз и не пять, его не понимали. Он объяснял разными способами, на примерах, через аналогии, буквально на пальцах, уже понял бы и школьник, но собеседник Алана, судя по всему, был не здоров или не мотивирован.
Я успела разобрать покупки, принять душ, выстирать, высушить и надеть новое бельё и даже нанести макияж, а Алан продолжал объяснять то же самое. На часах была полночь, когда я смирилась с тем, что никто не закончит разговор вместе с рабочим днём, надела новый халат из плотного серебристого шёлка и пошла готовить ужин, потому что поправить психическое здоровье после этого разговора было необходимо даже мне, хотя я была просто слушателем, что творится в эмоциях Алана, я могла сказать на слух, без всякой Печати – что-то очень страшное.
В итоге он доказал собеседнику, что работать надо именно так, как он говорит, убедился в том, что его поняли правильно и полностью, попрощался и положил трубку. А потом громко и с чувством послал собеседника, который его уже не слышал, по всем маршрутам, по которым следует. Разговор вёлся на межмировом человеческом, посыл тоже был на нём, я не знала обсценную лексику во всей необходимой для понимания тонкостей полноте, но обороты всё равно оценила. Когда Алан вошёл в кухню, я улыбалась так, что он с опозданием прикусил язык, потом улыбнулся в своей бессовестно-очаровательной манере и развёл руками:
– Неужели я так плохо объясняю?
– Ты прекрасно объясняешь, – ответила я с улыбкой, возвращаясь к сооружению огромного бутерброда, который почти закончила. Алан подошёл ближе и обнял меня сзади, положил подбородок мне на плечо, потом потёрся об него лицом с тем самым инкубьим чувственным удовольствием, которое мне никак не давалось, сказал шёпотом:
– Удачно сходила за покупками?
– Как видишь.
– О, да, я вижу, – он поцеловал мою шею, расстегнул свою рубашку и прижался к моей спине голой грудью, обнимая меня за пояс и прижимая к себе сильнее. Ему было так хорошо, что эта волна докатилась до меня даже через закрытый канал Печати, я отложила нож и взялась за столешницу двумя руками, готовясь к новому эксперименту. Закрыла глаза и немного приоткрыла наш канал связи, не погружаясь в его эмоции, а как будто подсматривая в замочную скважину – ему было хорошо, просто восхитительно, на этот раз внутри него не кружились фейерверки, а струился серебристый шёлк и зелёные волосы, он в этом тонул, как в одеяле, как в пенной ванне, весь целиком. Но это было на поверхности, в более глубоких слоях сознания он всё ещё разговаривал по телефону, его раздражал собеседник и бесило собственное неумение заставить его работать как следует. Это раздражение было вершиной айсберга из неудовлетворённости своим бизнесом, своей крепостью и всей своей жизнью, а ещё глубже было ещё хуже – там сидел вечный голод демона, всегда помнящего о том, что сила конечна, и её точно не хватит на всех, поэтому надо хватать как можно больше при любой возможности. Я плавно вышла из этого состояния вовлечённого наблюдателя обратно в своё тело, открыла глаза, провела анализ ауры Алана и сразу же подправила дисбаланс, без формул, чисто визуально, у меня с каждым разом получалось всё лучше. Он тихо сказал со смесью усталой благодарности и раздражения:
