том, как лучше удалять внутренности. Ведь оболочка должна остаться целой, а они раскалённую кочергу в нос запихивают мертвецу.
Велена смотрела на сестру как на сумасшедшую, а Ниоба, не встретив сопротивления продолжила рассказ:
— Ну а как еще удалить мозг? — закончив одеваться, она взяла сестру за руку и повела за собой — Кочергой пробивают кости, перемешивают мозг и через трубочку… Велена, ты чего?
План был прост. Сделать вид, что они очень увлечены беседой и выйти из комнаты как ни в чем небывало. Идея так себе, но почему бы не попробоваться, чтобы после, если их попытаются остановить, изобразить праведное возмущение и пристыдить охранников.
Но не вышло. В дверях Велена упала в обморок и пришлось просить офицеров привести врача.
Двери распахнулись, мужчины на мгновение замерли и тут же один бросился прочь из комнаты, а другой помог переложить княжну на софу.
— У вас есть нюхательные соли? — спросила Ниоба, не зная, как привести сестру в чувство.
— Никак нет.
— Поищите в тумбочке, быть может, служанки положили.
Едва он отвернулся, как Ниоба почувствовала движение. Велена не открывая глаз, вложила в её руку ключ и тут же вновь обмякла.
— Нигде нет.
— Побудьте с ней, я бегаю в её покои, у Велены точно должны быть.
— Стойте. — растерянно окрикнул её мужчина, когда Ниоба оказалась уже у дверей.
— Прошу побудьте с ней, я быстро. — умоляюще произнесла Ниоба и поспешила прочь из покоев.
Скользнув мимо покоев Велены, Ниоба спустилась на первый этаж по лестнице для слуг. Выйдя на улицу, она была вынуждена признать правоту сестры. В штанах, она бы сильно бросалась в глаза, а в платье и с прической, её принимали за Велену и везде пропускали. Мужчины галантно кланялись, заводя короткие ни к чему не обязывающие беседы. Барышни приседали в реверансах, даря льстивые улыбки и завистливо глядя в спину.
Ниоба пересекла сад, и никто не посмел преградить ей дорогу. Днем дорожка выглядела еще более запущенной и нелюдимой. Ходили сюда нечасто. Сторожка садовника. Незаметная тропка меж кустов и вот он домик.
Убедившись, что рядом никого, Ниоба вошла в домик и спустилась в подвал. Ползать по лестнице в платье неудобно, пришлось подобрать длинные юбки и заткнуть за пояс. Сделать это оказалось не просто, прокушенная рука отзывалась болью на каждое движение, и она старалась не шевелить пальцами без причины. В таком неприличном виде, она прошла по лестнице, изменив глаза Талантом.
Короткий коридор уперся в дверь, которую Ниобу открыла ключом Велены. С замиранием сердца она толкнула створки, опасаясь увидеть что-нибудь жуткое, но оказалась на складе. Закрытая чехлами мебель, картины, составленные на полу вдоль стен, старая посуда в шкафах. Где-то за книжными полками скреблись мыши.
В носу тут же засвербело от были.
Прижав платок к лицу, Ниоба прошлась вдоль полок, заполненных старыми книгами. За ними нашлась небольшая площадка, расчищенная от пыли. Два кресла, небольшая масляная лампа и книги. Присев, Ниоба пролистала парочку.
«…Никитин Вадим Давыдович получил титул князя, земли от реки Старки на юге и до Пиринейских гор на севере. Взял в жены дочь князя Варина, Алику. У них родились…»
Хм. Она перевернула несколько страниц.
«…после смерти Великого Хана Батыя, его старший сын принял командование армиями…»
— Это уже интересно. — пробормотала Ниоба, садясь в кресло.
Долго она так не просидела. Глаза начали слезиться, словно под веки песка насыпали. Не самое мудрое решение, использовать Талант для чтения в темноте.
Где-то в глубине комнаты, настырные мыши продолжали скрести, раздражая уши противным звуком. Чего они там грызут, сейфы что ли?
Потерев глаза, она встала пройтись, поискать загадочные сейфы, гадая, что там может храниться, когда заметила перекошенный уголок чехла на одной картине. Перфекционизм, заставил её подойти и поправить, а любопытство вынудило заглянуть под него.
Под чехлом прятался, заботливо очищенный от пыли, семейный портрет.
Дедушка тут выглядел именно таким, каким его запомнила Ниоба. Лицо изрезано морщинами, кожа загорелая, седые волосы отливали синевой. Он чуть улыбался, одной рукой, обнимая супругу, вторую положив на плечо сына.
Бабушка, гордая и строгая, не в мандагарском платье, а в коричневых одеждах степняков, волосы заплетены в две косы и украшены красными бусинами. Бабушка была особой своеобразной и должно быть славно потрепала нервы придворным, прибывшим вместе с дедушкой из столицы.
Дядя и мама выглядели вполне прилично. Разве что у дяди из кармана торчала рогатка, хотя ему тут около двадцати, а мама держала под локоть, какого-то постороннего мужчину в чудном наряде.
Это еще кто такой?
Необычный крой наряда, не похожий ни на что, что можно увидеть в Кондоме, Империи или Мандагаре. Что-то вроде широкого халата, с расшитым воротом. Длинные синя-черные волосы, собраны в шишечку на затылке, подколотую золотой спицей, в виде пера.
Да такой портрет в гостевом зале не повесишь. Все гласные и не гласные правила нарушены, с оскорбительной бесцеремонностью. Но выполнено вполне в духе её родственников, бабушка была рада попозировать в народном костюме, а дедушка подразнить родственников. Непонятно только что это за лишний мужчина рядом с мамой.
Отгадка лежала на поверхности, но Ниоба предпочла её проигнорировать.
В глубине комнаты послышался противный, заставляющий сжаться скрип. Передернув плечами, она отправилась искать источник звука. Стоит шугнуть противных мышей, пока они все семейные реликвии не сожрали.
Пробираясь между заваленных пыльными фолиантами шкафов и поставленными друг на друга столами, Ниоба протиснулась на открытую площадку, чтобы почти сразу заметить, что сюда есть расчищенный широкий проход.
В нишах прятались несколько дверей и из-за одной из них и слышался противный скрип, превратившийся в скрежет. Подойдя ближе, она с удивлением отметила, что для простого склада двери, пожалуй, слишком толстые и тяжелые. Зачем их обшили железом? Ощупав замочную скважину, толкнула в неё ключ и с удивлением провернула. Один ключ для всех дверей? Зачем же тогда их делать бронированными если о разных замках не озаботились…
Мысль она не закончила. Сделав шаг внутрь, Ниоба замерла. Скрежет прекратился. Существо, сидящее в клетке, уставилось на неё, жутким немигающим взглядом.
В первый момент его можно было принять за человека. Голого, безволосого и сильно исхудавшего, но все же человека. Но чем больше на него смотришь, тем меньше человеческого видишь.
Глубоко посаженные глаза, казались провалами в Бездну. Вместо носа две темные дыры ноздрей, словно этот самый нос ему отрезали. Губы превратились в уродливые изжёванные обрывки, не способные прикрыть жуткую клыкастую пасть. Концы пальцев закостенели и почернев превратись в
