на меня. — Ты уверен? Это не очень законно, насколько я знаю. — Мне не впервой нарушать закон, — подмигнул он. Хмыкнула. На душе было радостно за Раэль и Эмиля, омрачало лишь расследование. Знаю, что Ллойд прав, но я не хотела справедливости. Отец всегда говорил, что не мне судить людей, будь это убийца или насильник. Нельзя оправдывать убийства, я их и не оправдывала, просто не хотела, чтобы брат оказался в тюрьме. Именно с этими мыслями я и вошла на постоялый двор. Там меня ожидал Ллойд. — Привет, лана Элия. — Привет. Не думала, что ты приедешь в Вайтон, — спокойно сказала. — Были здесь дела.
— И как они продвигаются? Всю информацию собрал? — голос дрогнул. — Не всю, но многое узнал. Ведь теперь мне известно, в каком направлении нужно искать. — А ко мне ты зачем пришел? Что бы я тебе помогла? — не очень дружелюбно спросила.
— Можно и так сказать. Хотел рассказать о том, что узнал.
Тяжело вздохнула. — Проходи. Он уверенно вошел в комнату и осмотрелся, как будто впервые здесь был. — Что-то случилось? У тебя глаза красные, — Ллойд присел за стол. — Раэль замуж выходит и ждет ребенка, — не стала скрывать я. — И ты плакала из-за того, что ей в мужья достанется убийца? — не без иронии спросил он. — Только тебе в голову могло прийти столь безумное предположение. — Это была шутка.
— Что ты хотел мне показать? — спросила, усаживаясь напротив. — Рассказать. Эти документы — подтверждение моим словам. Я подробнее изучил жизнь старосты. Оказывается, он был женат трижды. И все его жены имели дочерей, которые умерли в психлечебнице в очень юном возрасте. Я общался с работниками этого закрытого заведения, и все говорят, что староста любил приходить к своим падчерицам и разговаривать с ними часами наедине. После этого больные становились более агрессивными, — с болью в голосе сказал он. — На их телах после смерти находили множество синяков, ссадин и странных символов. — Почему это не придали огласке? — с ужасом спросила. — Девочки попадали в лечебницу совсем юными, и все списывали это на их болезнь. — Думали, что они сами себя калечат и рисуют странные символы, будучи не в себе?
— Да, — кивнул Ллойд.
— И никто не заподозрил…
— Заподозрил. Пожилая сиделка, которая часто оставалась с такими юными ланами. Но как только она высказала свои предположения, то умерла при довольно странных обстоятельствах, — мужчина снова тяжело вздохнул. — А что-то по поводу первого убитого? — Приказчик Дмонтов был убийцей, — Ллойд открыл принесенные документы. — Он периодически убивал своих работников на мельнице и пекарне. Причем крайне изощренным образом. Перед тем как расчленить их на куски, он спаивал их сонным зельем. — Но зачем ему это? Он был тронтом*? — Хотел им быть, поэтому и совершал эти зверства. Дмонтов не оставлял следов своих деяний. Заранее увольнял сотрудника, которого планировал убить, приходил к нему домой, просил подождать немного, обещал должность лучше. А потом спустя несколько недель убивал. — Почему здесь не установили связь? — удивилась. — Потому что не находили тел. Было одно показание жены убитого, но она его забрала после разговора с Дмонтовым. Думаю, он откупился, зная, что у вдовы осталось много детей. Только недавно нашли некоторые части тела в стене дома у одной из жертв. — И эти существа живут среди нас, — покачала головой и мысленно облегченно вздохнула. Нет, я не оправдывала убийства брата, но сейчас мне стало намного легче от мысли, что Эмиль убивал тех, кто этого заслуживал. Моя интуиция оказалась правильной. Человек, в чьих жилах текла кровь отца, не мог быть плохим. У нас у всех была отличительная черта: чувство справедливости. Именно из-за этого чувства я сейчас снова в этой деревне: чтобы души магов упокоились. — Многие — уже нет. — Значит, ты не будешь стремиться арестовать Эмиля? — Несмотря на то, что я разделяю ненависть стирателя к жертвам, это не дает ему права чинить правосудие. Он по-прежнему убийца, но доказать его причастность к убийствам мне не удалось, — признался Ллойд. — Они все заслуживали смерти, и ты сам знаешь, что стиратель получает заказ из палаты правителя, — напомнила я. — Вы оба работаете на благо мира. Различие в том, что твои задания очевидны для всех, а его — тайные и более грязные. — Я не убиваю людей. — Вряд ли старосту и приказчика можно назвать людьми, — заметила я. — Согласен. Я пришел тебе сообщить о ходе дела и сказать, что пока твоего брата я не могу арестовать, но он обязательно допустит ошибку. — Надеюсь, что нет. Эмиль прекращает свою деятельность. — Посмотрим, но я буду начеку. — Это твоя работа. — И еще. Я хотел бы продолжить наше сотрудничество. Не хотелось бы терять такого опытного напарника, — улыбнулся он. — Сейчас мне нужно завершить тут некоторые дела. — У меня отпуск, и я с радостью тебе помогу. Тронт* — человек, который питается чужой болью.
Ллойд
Разговор с местными жителями заставил меня посмотреть на дело под другим ракурсом. Никого из жертв не могли арестовать и наказать без доказательств. Даже на магическом уровне сложно было бы доказать их причастность из-за отсутствия улик и слабой компетентности детективов, отвечавших за дела.
Я сам не знал, почему мне так важно было сказать Элии всю правду. Мне не хотелось ее терять и делать больно. Я понимал, как важен для нее Эмиль, пусть он и убийца, но другой родни у нее нет. Сложно выжить, когда твоя мать предпринимает попытки укоротить твой век. — Твоя помощь будет кстати, — улыбнулась она и встала из-за стола.
Мысли о расследовании мигом улетучились. В памяти всплыли приятные ощущения, которые я испытывал, прикасаясь к ее телу несколько дней назад.
А почему бы и нет? Меня с самого начала тянуло к ней. Было в Элии что-то неуловимо притягательное, что заставляло меня терять голову. Я не удержался и поцеловал ее.
Как же восхитительно она пахла! Элия вздохнула мне в губы. Она мягко положила свои руки на мои плечи и ответила на поцелуй.
В этот момент все вокруг исчезло, и я ощутил, как чувства захлестнули меня. Я знал, что это не просто страсть или желание, это было что-то большее, что-то настоящее.
Мы с Элией продолжали целоваться, все еще стоя посреди кухни. Нежно, страстно и увлеченно. Не было преград и условностей. Мы оба хотели этого. В конце концов мы оторвались от поцелуя и посмотрели друг другу в глаза. Я улыбнулся ей и признался:
— Я желаю тебя с первой нашей встречи.
— Так сделай то, чего так долго желал.
Ушло время разговора. Пришло время безмолвной, но всеобъемлющей
