на рану.
— Это ещё ничего; я слышал, что Мьяо Чжо заявила, что в ближайшее два месяца обязательно перейдёт на стадию Трансформации внутренностей!
— Серьёзно?
— Это невозможно. Она же совсем недавно стала воином Второго ранга.
— Для обычного человека действительно невозможно, но ты забыл? У неё родословная! Она не только ускоряет культивацию, но позволяет несколько раз совершить большой скачок с одной стадии на другую.
— Кстати, про Линь Ю ничего не слышно?
— Не-а. Как сидел в Пещере Драгоценного Нефрита, так и сидит. Такими темпами его мы увидим только к началу турнира.
— Жаль… Хотел бы я посмотреть на гения из клана Линь!
— А кто не хочет?
— Эй, а что насчёт Сима Фэя?
На этом моменте, незаметно для беседующих, девушка, которая внимательно слушала их разговор, задержала дыхание.
— Тоже у себя сидит, — лениво ответил молодой человек. — Наверное. Про него вообще ничего не слышно с тех пор, как Мьяо Чжо решила сделать его своим человеком.
— А кто он у неё будет? Тоже генерал?
— Без понятия. Вроде между ними сейчас ведутся тайные переговоры на эту тему. Сима Фэй пытается выиграть для себя более престижную роль.
— А я думал, что он будет строить свою фракцию…
— С чего бы? Он талантлив, конечно, но у Мьяо Чжо родословная. Соперничать против неё бессмысленно, а место на экзамене вообще ничего не значит, по сути…
— Кстати об этом. Я слышал, что Гу Вэй…
Разговор продолжался, но Лу Инь его уже не слушала. Девушка тихо прикрыла ставни и опустила голову; затем повернулась и рассеянно посмотрела на обшарпанные стены своей тесной комнатушки.
Горечь у неё на сердце стала сильнее, но вовсе не потому, что она считала это жилище неудобным — напротив, она до сих пор испытывала лёгкое волнение, когда вспоминала, что теперь живёт самостоятельно; просто это был символ великой разницы, которая простиралась между ней и Сима Феем и с каждым днём становилась всё больше и больше.
В первый день Лу Инь говорила себе, что это нормально, что господин Сима не пришёл её навестить, что у него были свои дела, и что он, собственно, и не должен уделять ей всё своё время.
На второй она заволновалась и стала придумывать оправдания. Наверняка у господина Сима появились важные дела. Может быть прямо сейчас он выполняет чрезвычайно опасное задание или собирает собственную фракцию, как об этом говорят другие люди… Она твердила себе, что нужно перестать волноваться и сосредоточиться на своих проблемах.
Наконец был третий день, — день долгого, мучительного ожидания, под конец которого Лу Инь сходила на магистральную лестницу и прочитала — дважды — табличку, которая запрещала ученикам Внешнего круга подниматься выше определённой ступеньки. Пока она смотрела на эту надпись, сверху показался воин в красной робе и спросил, нужно ли ей чего-нибудь; Лу Инь так быстро замотала головой, что едва не потеряла равновесие и кубарем не покатилась вниз… и всё же потом, возвращаясь, тёмная фигурка в лучах заходящего солнца, она думала, что, наверное, могла попросить его передать сообщение господину Сима и спросить его, всё ли в порядке…
И вот настал четвёртый день. Лу Инь всё ещё невольно поворачивает голову, когда раздаётся имя Сима Фея, и внимательно слушает чужие разговоры про него, и всё же постепенно к ней приходит понимание…
Открылась дверь.
Зашла Мин Юй.
Лу Инь отметила, что даже не дёрнулась и не почувствовала привычный укол разочарования, когда увидела на пороге девушку с розовыми волосами, хотя первое время неизменно вздрагивала, думая, что пришёл господин Сима. В один момент сама Мин Юй заметила её странное поведение и мрачно потребовала рассказать причину последнего: «чтобы знать, если за ней охотились коллекторы».
Лу Инь, помявшись, рассказала правду; Мин Юй выслушала всю историю начиная с первой встречи между ней и Сима Феем и сделала не самые утешительные выводы.
Вот и теперь она пристально посмотрела на Лу Инь и спросила:
— Не пришёл?
— Нет.
— И не придёт.
Глаза Лу Инь опустились.
— Не знаю, зачем он тебе тогда помогал, — сказала девушка, присаживаясь на кровать. — Развлекался, наверное, или заключил пари, что сделает первую встречную служанку ученицей Секты — у этих «гениев» свои бзики — но сейчас он про тебя забыл. Так что не жди — всё равно не придёт.
Лу Инь хотела возразить, что Сима Фэй вовсе не был таким дурным человеком, каким считала его циничная Мин Юй, но добрым, светлым, благородным, и что наверняка была причина, почему он до сих пор не пришёл навестить её несмотря на своё обещание… и не смогла.
Ей снова вспомнилась их последняя встреча на лестнице:
«…Разумеется. Сам я планировал навещать тебя по меньшей мере через день».
А ведь прошло уже три дня…
— Нашла себе работу? — вдруг спросила Мин Юй.
— Ищу… — неловко ответила Лу Инь.
— Деньги одалживать не буду, — сурово сказала девушка.
После этого она развязала косички, закрыла глаза и погрузилась в медитацию.
Лу Инь медленно встала и вышла на улицу. Она прошла до конца дороги, — мимо деревянной будки, из которой торчали человеческие пятки, — и стала подниматься по извилистой белокаменной лестнице.
Вскоре она пришла на оживлённую площадь, на которой теснились разнообразные магазинчики, алхимические лавки, чайные домики и другие заведения; пришла не чтобы развлекаться, но с единственной целью найти работу.
Ученики Секты вынуждены сами платить за своё проживания. Как заявил в своё время сиятельный патриарх Лян Чжу, — данное изречение Лу Инь мимолётно прочитала на одном из портретов последнего, когда поднималась по лестнице: «Трудись ради Секты, и Секта потрудится ради тебя».
Секта Жемчужного Истока делилась своими ресурсами и в обмен просила единственную вещь: пользу. Последняя могла быть разной. Некоторые ученики предпочитали выполнять задания, которые размещала сама Секта либо другие люди, платившие за это крупные суммы; некоторые платили напрямую.
Во втором случае цены были просто грабительскими. Даже за комнату, которую Лу Инь делила с другим человеком, требовалось целое состояние. Лишь немногие благородные семьи могли себе такое позволить. Но был и другой вариант: баллы контрибуции, которые Секта выдавала за определённые услуги (те же миссии), и за которые любые товары можно было приобрести с огромной скидной. В некотором смысле, баллы представляли собой отдельную внутреннюю валюту Секты Жемчужного Истока, которую нельзя было потратить нигде за пределами последней.
В итоге
