— Зачем мне это делать? Послушай, мне нравится Хассен так же сильно, как и любой другой парень племени, и в целом, я думаю, что у него добрые намерения. Но я считаю, что он также проявил преступную недальновидность.
— Иногда он действует раньше, чем думает. Знаешь, как тогда, когда он пошел в пещеру, чтобы спасти Пашова? — я не могу удержаться, чтобы не кинуть это ей в лицо.
— Замечание принято.
— Изгнание убивает его, Джорджи. У него нет семьи — все, что у него есть, — это племя. Невозможность быть частью команды действительно причиняет ему боль, возможно, больше, чем большинству других. — Она этого не понимает, и я все больше разочаровываюсь в ней. Я знаю, что Джорджи собирается смотреть на вещи с точки зрения своего партнера из чистой лояльности. Я полностью понимаю это, и я, вероятно, делаю то же самое, когда дело доходит до Хассена. — Он доказал свою ценность для племени, не так ли? И какой смысл его изгонять, когда все сейчас бездомные? Разве это не кажется несправедливым? После того, как он усердно работает, чтобы обеспечить племя?
Ее губы поджимаются, и она забирает Тали обратно из моих рук.
— Хотела бы я, чтобы все было так просто, Мэдди.
— Это просто. Ты можешь поговорить с Вэкталом. Заставь его посмотреть на вещи с другой точки зрения.
Выражение ее лица суровое.
— Ты думаешь, у моей пары недостаточно поводов для беспокойства? Ты думаешь, он не убивает себя медленно, пытаясь все исправить для всех? Быть везде? Чтобы быть лидером, каким он им нужен? Ты думаешь, это легко для него?
— Я знаю, что это не так. Это нелегко ни для кого. — Я ничего с ней не добьюсь, и поэтому мне придется действовать жестко. Если это означает, что меня тоже вышвырнут из племени, пусть будет так.
Хассен — мой мужчина, и я собираюсь быть на его стороне. Я думаю о Лейле и чувствую легкий укол беспокойства, но подавляю его. Даже если они выгонят меня с Хассеном, мы найдем способ навещать друг друга, моя сестра и я. Мы — семья. Они не могут разлучить нас.
Время пустить в ход большие пушки.
— Итак, Хассен нашел кое-что интересное, пока мы были в походе, — небрежно говорю я, когда она снова укачивает дочь на руках. Я намеренно умалчиваю о своей роли в происходящем. Я хочу, чтобы моей паре досталась вся слава в этом деле, потому что я не хочу портить картину. Я собираюсь вернуть его в это племя, черт возьми.
— О?
— Ага. И ты наверняка захочешь услышать об этом. Это меняет правила игры. — А потом я жду.
Она смотрит на меня, между ее бровями появляются маленькие морщинки, когда я не продолжаю.
— Ну?
Я скрещиваю руки на груди и смотрю на нее.
— Ты собираешься поговорить со своей парой о моей и позволить ему вернуться в племя?
— Зависит от того, что он нашел. Лучше бы это было чертовски что-то хорошее, — огрызается она, и я могу сказать, что ее терпению по отношению ко мне пришел конец.
— Туалеты, Джорджи. Мы нашли туалеты. — И целый заброшенный город, примыкающий к ним, но не важно.
Ее глаза сужаются.
— Ты сказала туалеты?
— Ага. Ты сказала, что поговоришь со своей парой?
Она долго смотрит на меня, а затем взмахивает рукой, показывая, что я должна продолжать.
— Я слушаю…
Глава 18
ХАССЕН
Я наблюдаю за своей парой с небольшого расстояния, как она обнимает свою сестру, размахивая руками и с энтузиазмом разговаривая. Я рад, что ее семья дома и в безопасности. Она беспокоится о своей Ле-ла, даже несмотря на то, что человек находится в хороших руках у Рокана. Я знаю, Мэ-ди беспокоится, что Ле-ла будет против нашего спаривания, но такие разговоры — глупость. Резонанс есть резонанс. С таким же успехом Ле-ла могла бы злиться на снег, который сыплется сверху, несмотря на всю ту пользу, которую он приносит.
Наши кхаи сделали выбор, и это решено.
Мэ-ди кладет руку на живот своей сестры и делает какой-то жест. Ле-ла кивает, и они снова обнимаются. Рокан стоит рядом со своей парой, ухмыляясь, как счастливый дурак, и я рад за него. Значит, возник резонанс, и Ле-ла с комплектом. Пока я наблюдаю, Мэ-ди прикладывает руку к своему животу и делает тот же жест, а затем смотрит на меня.
Моя грудь отзывается эхом, и я знаю, что у нее, должно быть, тоже. Я чувствую прилив гордости. Моя пара несет мой комплект. Что бы ни случилось, какой бы путь ни выбрало племя, мы с Мэ-ди связаны навсегда.
Рот Ле-ла открывается от удивления, а затем захлопывается. Она делает несколько жестов своей сестре, а затем подходит ко мне, протягивая руки в теплом приветствии.
И мне вдруг становится… стыдно.
Я забрал эту женщину из безопасного места. От ее семьи. Все потому, что я отчаянно хотел пару и семью. Я поступил неправильно. Теперь, возможно, я действительно понимаю, что я сделал, и я чувствую печаль. Я падаю на колени и показываю жесты.
«Простишь меня? Я дурак».
«Все прощено, — Ле-ла подает знак в ответ. — Добро пожаловать в семью». — Она протягивает мне руку, и когда я беру ее, обнимает меня. Я крепко держу ее, извиняющимся взглядом глядя на Рокана. Однако сестрам это безразлично. В следующий момент Мэ-ди издает радостный визг, а затем бросается на меня, цепляясь руками и ногами. Я поднимаю ее в воздух и раскачиваю, улыбаясь.
— У нас все хорошо, большой парень, — говорит мне Мэ-ди, обнимая меня за шею и чмокая в щеку. — Моя сестра самая лучшая.
Ле-ла просто наблюдает за Мэ-ди с нежным весельем, и я испытываю облегчение от того, что она принимает меня как пару своей сестры. Отсюда мы можем двигаться вперед. Я крепко прижимаю к себе свою половинку и благодарен за нее, за ее кхай, который выбрал меня.
Затем появляется вождь, рядом с ним его пара. На лице Шорши тревожное выражение, и она держит Вэктала за руку.
— Мэдди? Хассен? Можем мы поговорить с вами двоими, как только у вас появится минутка? — Вэктал хочет услышать, что мы узнали во время своего похода.
— Корабль? — спрашиваю я, но Мэ-ди закрывает мне рот ладонью.
— Я справлюсь, — говорит она мне, и затем я чувствую, как ее язык касается мочки моего уха, прежде чем она вскакивает на ноги и лучезарно улыбается вождю. Ошеломленный, я наблюдаю, как она обхватывает свободной рукой Вэктала и указывает на лагерь. — Позволь мне рассказать тебе о небольшом кусочке человеческой истории. Это называется Потерянная колония…
***
Я прижимаю Мэ-ди к себе, защищая, пока Вэктал потирает лоб. Выражение его лица усталое, и мой вождь, которому столько же лет, сколько и мне, выглядит постаревшим на много лет от беспокойства. Руки Мэ-ди лежат на моем колене, и она сжимает его, чтобы успокоить меня.
— И вы полагаете, что это место когда-то было домом другого племени?
Мэ-ди кивает.
— Это старый город. Мы можем отправиться туда, соорудить несколько крыш типа вигвамов и переждать жестокий сезон в чистоте и уюте. У нас там будет бассейн для купания, водопровод, кладовки, пресная вода… Единственное, чего там не было, — это дичи.
— Дичь можно найти, — говорит Вэктал. Он смотрит на Шорши, свою пару. — Нам нужно отправить группу охотников, чтобы определить, безопасно ли приводить туда племя. Мне тоже нужно пойти.
Шорши сжимает его руку и кивает.
— Я могу держать оборону здесь.
— Мы с Хассеном покажем дорогу, — говорит Мэ-ди, и ее хватка на моем колене становится крепче. — Но он не собирается ничего показывать, пока ты не лишишь его статуса изгнанника.
Это не первый раз, когда моя свирепая маленькая пара напоминает вождю о моем изгнании. Она часто повторяет это, давая ему понять, насколько она недовольна. Разве я не спас жизнь Пашову? Разве я не спас ее жизнь? Разве я не нашел новое место для жизни племени? Разве Ле-ла не приняла меня? Разве я не резонировал с Мэ-ди? Она не видит причин для продолжения моего изгнания. Я одновременно доволен ее жестокостью и обеспокоен тем, что в конечном итоге она будет сослана вместе со мной.
