ГЛАВА 27
— Как ты ее там называл? Неженкой? Лично я уже опасаюсь твою пару! Хотя нет, вру, завидую белой завистью — она так круто встала на твою защиту, у меня аж сердце защемило! — Майконг явно отвлекал внимание клана громкими шутками, пока Никс за воротник тащил леопарда на выход.
Я боролась изо всех сил с желанием тут же кинуться к раненому с медсумкой, и, что самое интересное, весьма успешно. Не пойму, откуда взялось стойкое понимание, что, если я займусь растерзанной рукой Леона при всем клане сразу после ссоры мужчин, это ударит по репутации Никса.
Не знаю, как я это почувствовала, но, кажется, поступила правильно. Я осознала это, когда песец поравнялся со мной и мы обменялись взглядами. Никс смог поблагодарить без слов так, что не нужно было ничего произносить вслух, и я улыбнулась в ответ. Оказывается, это так приятно — тоже быть чьей-то опорой, пусть и мимолетной.
Вот только как резко изменилось выражение лица Никса, когда он отвел от меня взгляд, мне совсем не понравилось. Что-то тревожит его, будто скрытые демоны терзают изнутри.
Песец посмотрел на меня так, будто первый раз видел, пропустил через себя воздух и сипло позвал:
— Идем.
Развернулся к другу, который своим саванным хвостом заметал следы ссоры, и окликнул:
— Майконг!
О, это отлично! Не только у меня много вопросов к другу Никса, но и у песца. Кажется, я не ошиблась: кое-что и для полярного лиса было полной неожиданностью, а вот саванный что-то об этом знал.
Что это за зверь отделяется от Никса? Я видела оборот сверха тогда в переулке, и на улице, и когда лис прыгал в сугробе, и он нисколько не напоминал призрачное животное.
По пути я забрала сумку с медикаментами из рук члена команды Никса, но песец вырвал ее из моих рук, стоило нам оказаться вчетвером в небольшом помещении.
— Но…
— Скажу честно: если бы кошак не был истинным Альбины, которой мы многим должны за спасение некоторых непутевых лисов, я бы закопал его под яблоней в ботаническом саду. А так бандеролькой отправлю к гибридам, пусть сами думают, что с ним делать — лечить или колотить.
— Поддерживаю! — Майконг положил руку Никсу на плечо, и друзья обменялись тревожными взглядами.
Правда, песец тут же внимательно вгляделся в мое лицо, будто беспокоился, что я буду отстаивать нахождение леопарда в лисьей норе.
— Меня не Леон беспокоит, а тот, кто или что разодрало его руку, — сказала я, пристально следя за реакцией мужчин.
В точку! Такого смятения на лице Никса я еще не видела!
Майконг
— Эм… Кира, нам бы наедине с Никсом поговорить… — замялся Майконг, не зная, куда отводить глаза от внимательного взгляда истинной друга. — А потом он с тобой пообщается… А?
Никс нахмурился, поднеся костяшки пальцев к носу в жесте, который выдавал все смятение оборотня, а потом быстро собрался и сказал:
— Сначала подарочек отправим.
И вот когда оправданий оттягивать момент не осталось, а Леона три члена спецотряда увезли к гибридам, песец столкнулся нос к носу с проблемой и, как всегда, решил радикально:
— Кира останется. Мне нечего от нее скрывать.
А вот Майконг очень в этом сомневался! Пытался сказать глазами, что не надо так делать, что друг очень пожалеет потом о своем решении, но тот будто не понимал намеков. Девушка волком смотрела на друга истинного, который хотел скрыть от нее то, что знать не следовало, но она просто не знает, что так было бы лучше для всех.
А так все хорошо начиналось! И понимали Никс с Майконгом друг друга с полувзгляда, и договаривали мысли друг друга с полуслова, а теперь появилась девушка, и все — всему хана. И снова зверь отделился так, что теперь хоть за голову хватайся и ломай голову, как сделать так, чтобы не получилось, как в прошлом.
Но девушка только выглядела нежной фиалкой, отступать она явно не собиралась, будто боялась, что Никс передумает.
— Это твой зверь? — С нежным выражением лица Кира заглядывала в глаза командиру, и Майконг возвел глаза к потолку, видя, как это действует на Никса. Казалось, если мелкая хитрюга продолжит так на песца смотреть, он расскажет ей все, даже если это может быть использовано против него.
Да женщине не нужно быть лисицей, чтобы крутить мужиком, как хочет, и вытянуть из него все, что он знает.
— Похоже на то. — Никс, судя по виду, чувствовал себя в отвратительной информационной яме.
Друг, сам виноват! Ну почему ты такой разумный в команде, а в любви такой тугодум? Майконг же намекал как мог!
— Ты не уверен? — Кира перевела взгляд на Майконга. — Но как тогда он знал о звере? Я видела, как он кинулся со всех ног, будто знал, что белый лис кинется на Леона.
— Говорил же, что лучше вам после нашего разговора поговорить. — Укоризненный взгляд саванного лиса достался Никсу, но командир был упрям в своем непонимании:
— Говори как есть. Чего я не знаю и почему это знаешь ты? И почему это знает Леон, потому что все, чем занимался этот кошак, — это провокация!
Кира
— Как есть говорить? Сам напросился! — Майконг часто заморгал, глотая воздух, а потом прямо посмотрел на друга и выпалил: — Вот что я скажу: все беды у тебя от самоконтроля уровня «бог», а со зверем так нельзя. Все было бы проще, не держи ты себя так хорошо в руках, мужик.
— О чем ты? — На щеках Никса залегли тени, а взгляд беспокойно заскользил по лицу друга.
Казалось, что даже свет в помещении стал более мрачным, освещение ослабло.
— О том. Когда ты полностью подавляешь зверя, он выходит из тебя, а ты думаешь, что он просто затихает и сдается, — нехотя сказал Майконг, сообщил так, будто это была лишь верхушка айсберга, а остальное скрыто под толщей воды.
Лисы смотрели друг другу в глаза, будто разговаривая одними мыслями. Тревога словно собиралась над нами грозовой тучей.
Я вспомнила, в какие горячие игры мы играли, когда ночевали вместе с Никсом, и что облачко вышло из него как раз в момент, когда он довел меня, но сам решил сдержать слово и лег спать.
Это ли не невероятный контроль над телом и над зверем? Особенно если верить, что у истинных особая связь и особая тяга друг к другу?
Второй раз призрачного песца я видела в клане Бродячих. Он бросился мне на защиту быстрее человеческого тела, будто сбросил ненужную часть, лишнюю, тормозящую оболочку.
Я дотронулась до Никса чуть ниже локтя, желая показать, что я с ним, рядом, я не испугалась его зверя, все нормально.
— Так в этом нет ничего плохого. Зверь спас меня недавно, он успел быстрее Никса закрыть меня от взрыва. — Я посмотрела на оцепеневшего песца и не могла понять, в чем причина его напряжения. — Это же хорошо, так?
Я старалась заглянуть в глаза Никсу, но он словно оцепенел. Опустил взгляд вниз, будто боковым зрением следя за моей рукой, что касалась его, а потом словно невзначай переступил с ноги на ногу, разрывая контакт.
Сказать, что мне это не понравилось, значит ничего не сказать. Похоже, только одну меня не пугал этот выход зверя из тела, а по виду оборотней так не скажешь.
— Тогда в Котлах это был я? — неожиданно спросил Никс у Майконга сдавленным голосом, и друзья как-то одновременно помрачнели.
Саванный лис не ответил, но этого и не требовалось. Ответ лежал на поверхности даже для ничего не знающей меня — да. Командир лис будто разом ушел в себя, на минуту просто отключившись от реальности, а когда вдруг моргнул, посмотрел на меня. Я не узнала ни его голоса, ни выражения лица.
— Кира, давай я отведу тебя в комнату.
Это словно был совсем другой человек, то есть оборотень! И такое ощущение, что выпроводит в гостиницу, а не в комнату.
— В твою же? — осторожно спросила я, чувствуя, будто иду по минному полю.
— Да, пока в мою.
И это «пока» ударило в гонг тревоги. Что-то происходит, и это связано со зверем! Как я поняла, появлялся тот редко, но метко, да так, что как минимум об одном появлении, в этих непонятных Котлах, Никс и не знал. И то, что там случилось, было чем-то страшным.
